постепенным нарастанием. Финал романа – это и есть непосредственно третья часть в концентрированном выражении – и здесь уже действуют со всей очевидностью не люди, а силы природы, вступившие в творческий союз с самими музами.
Эту книгу можно назвать книгой-метафорой, развернутыми метафорами являются и сами романы. Кольцевая структура книги и каждого романа в отдельности создаёт иллюзию полной замкнутости пространства-времени – этот образ замкнутой системы, вечного круга, по которому идёт жизнь, с ужасающей навязчивостью преследует, в той ли иной степени, всех героев триптиха, а для маленькой Алеси он становится просто кошмаром – ей во что бы то ни стало надо выяснить, когда э т о началось и куда о н о движется.
Т.о. каждый из романов – это, в некотором роде, исследование различных положений философии экзистенциализма, подвергнутых испытанию реалиями жизни или порождением фантазии героев.
Интересно решён образ будущего, ибо дети в романе – это и есть олицетворённый завтрашний день. Девочка Соника из романа «На арфах ангелы играли» – образ искусства будущего, девочка и мальчик из «Круговерти» (Алеся и Сенька) – наука и техника завтрашнего дня, и, наконец, юный пасючонок Малыш из «Сердца крысы» —философия и политика будущего. Это будущее складывается «здесь» и «сейчас», хотя «здесь» в «Круговерти» и «Сердце крысы» отнесено на несколько десятков лет назад – это позиция автора и взгляд из 80-х, ибо эти романы написаны именно тогда. В каждом романе есть ещё и своя триада времен, этот план повествовния практически не зашифрован, но и каждый роман в отдельности тоже имеет своё конкретное место во временном поле всей книги. Относительность времени налицо.
Если прошлое можно обсуждать, а о будущем спорить, то настоящее для современников практически невидимо, т. е. оно видимо частями, как в притче о слоне и слепцах… Но его, это неуловимое настоящее, можно вычислить, имея две твёрдых реперных точки в виде прошлого и будущего.
Итак, каждый из трёх романов, в силу своей метафоричности, олицетворяет одно из времен. Если «Круговерть», в целом, это прошлое (действие начинается во времена раскола и заканчивается в 70-х годах ХХ века, а «На арфах ангелы играли» – настоящее (события, описанные в нём, охватывают конец «бешеного» века и самое начало третьего тысячелетия), то роман «Сердце крысы» по жанру – антиутопия, то есть роман о мрачном будущем.
Однако мрака в книге нет. Автор словно подтверждает мистическую гипотезу о том, что мрачное будущее можно отпугнуть, рассеять, осветив его мощным светом истины. «Маска! Я тебя вижу!» – это заклинание несомненно срабатывает в книге Ларисы Мироновой, ибо роману о настоящем «На арфах ангелы играли», несмотря на тяжелые события, описанные в нём, предпослано автором основанное исключительно на вере парадоксально-категоричное утверждение: «Пока живёт музыка – будет жить и сказка. А значит, и все мы будем живы. Ибо Россия – самая сказочная из всех стран…»
Слово «сказка» здесь надо понимать в расширенном толковании – то, что сказывется. Иными словами – пока живёт само Слово, жизнь будет продолжаться. И уж конечно, будет жить и сама Родина Слова.
На форзаце книги (оформление, кстати, авторское, и оно – тоже часть текста) девочка с караваем хлеба на руках, у неё добрые и чуть грустные глаза, в маленькое оконце пробивается лучик света…
Хлеб – древний символ жизни и достатка.
В 2007 году выходит одной книгой роман (в пяти частях) «Машина тоже человек?», который интернет- энциклопедия назвала «продолжением магистрали Билла Гейтса» в области взаимодействия человека и компьютера. Это третья книга в радужной серии.
«Машина…» рассказывает о системе – человек как система, общество как система, государство как система. Основная идея романа заключается в том, что система не индифферентна к своим создателям, т. е. политтехнологам, придумывающим различные прожекты, реализация которых приводит в живой жизни к плачевным, зачастую, последствиям. Прокрустово ложе теории слишком жёстко позиционирует поведение общества. И если идея теоретичекого социализма опиралась на высокие моральные принципы – социальной справедливости, то идея «реального социализма», КАК ОНА СЕЙЧАС ПОНЯТА, апеллирует к «низовой» культуре, пробуждая в человеке все низменные инстинкты – зависть, жадность, подлость…
«Поединок со смертью» (2007) – это семь новелл, «нанизанных на классическую нить сюжета» – возвращение к себе, в широком смысле – домой.
Сейчас готовится к изданию историко-философский труд о русской Атлантиде, работа над которым велась более 20 лет.
Автор о себе (две новеллы)
…Однажды жарким августовским днём прогуливалась на Патриарших – здесь было не так душно, потом я вышла на Садовое. И тут случилось нечто необычное – прямо из-под моих ног выскочил кот. Конечно, в том, что по Садовому Кольцу бегают коты, ничего слишком необычного не было. Но это произошло в непосредственной близости от дома Булгакова. Хотя и это было бы делом не слишком сверхнеобычным, если бы кот просто побежал бы себе дальше, и всё. Но этот странный кот, лихорадочно метнувшись, взвился в воздух и оказался в окошечке палатки, затем скрылся в нём. Было и ещё одно обстоятельство, усилившее моё любопытство – кот был очень похож на нашего дворового любимца (он почти год проживал у меня), пропавшего пару месяцев назад.
И у меня не оставалось выбора – я была настолько заинтригована, что тут же подошла к палатке и заглянула в окошко. Кот, серый, в полоску, обычный дворовый кот лет четырёх-пяти сидел на том месте, где обычно находится продавщица, и смотрел на меня. Рядом стояла растерянная продавщица и, в полном смятении, тоже смотрела на меня.
– Не беспокойтесь, я просто так смотрю, – сказала я. – Просто у нас во дворе тоже бегал такой кот, но потом он куда-то пропал, вот я подумала. Не наш ли это кот. Капелька, Капелька! – позвала я кота.
Кот потянулся ко мне. Продавщица строго сказала:
– Это не капелька, это Мишель.
– Но он же отзывается на Капельку!
– Он на любое имя отзывается, потому что вежливый, – ещё более решительно сказала продавщица и незаметно потянула кота за хвост, отодвигая его от окошечка.
– Не стоит волноватиься, сказала я, – уже вижу, это не наш кот, хотя и похож на Капельку.
– Я ж говорила! – встрепенулась продавщица и погладила кота по спине, кот нервно зевнул.
– У нашего кота были следы множественных травм – у него сломан правый клык, откушена верхняя губа, сломано правое бедро и расплющена задняя лапа.
– Ой, господи, – ужаснулась продавщица.
– Его правильнее было бы назвать Многострадальный Иов, но всё это в прошлом, все травмы залечены и не доставляют ему боли, он весёлый, активный мальчик, убежал куда-то в поиске подружек, наверное, – объяснила я.
Тут Мишель, как бы в подтверждение того, что он – не Капелька, встал и повернулся вокруг своего хвоста. За ним нарисовалась окружность. Кровью.
– Ой, что это? – вскинулась прдавщица. – Он ранен?!
– Можно войти? – спросила я. Окошечко было временно закрыто, я оказалась в палатке, а кот Мишель – у меня на руках. Продавщицу звали Оля, она сказала, осмотрев кота:
– У него что-то на ноге. Вот здесь, внутри.
Я посмотрела. На простреленном колене кота был пирсинг. Мы пытались тытащить пульку руками, пинцетом, но кот вырывался и дико, истошно орал, как только тревожили раненую ногу.
Мы договорились, что сейчас я пойду домой, отыщу переноску, обзвоню ветлечебницы, найду, где сегодня же «по доступной цене» сделают коту операцию по удалению пульки из коленного сустава, потом вернусь сюда, заберу кота и отвезу его в лечебницу, где ему окажут срочную помощь. Однако у моей пластмассовой переноски отломалось ушко.
Позвонила на удачу своей знакомой кошатнице Марине, она, на счастье, оказалась дома. Через пятнадцать минут принесла мне мягкую удобную переноску, в ней можно спокойно нести кота на плече.
Дальше дела пошли не так бодро – все, без исключения, ветлечебницы отвечали, что услуги у них сугубо платные и плата эта была, на мой взгляд, запредельной – один наркоз стоил от восьмисот рублей до тысячи. И то, что кот бездомный, только усугубляло ситуацию. Слава богу, никто не предложил мне кота усыпить. Наконец, я дозвонилась до одной лечебницы, где врач, после долгих переговоров со своим начальством, сказал:
