образцы?
При этих словах профессор Висп совершил еще один головокружительный пируэт и, радостно хлопая в ладоши, закричал:
– Да, да, Портунус – к вашим услугам. Портунус заставит ваши стежки плясать под его мелодии, хо- хо-хох!
И они с Портунусом стали толкать друг друга в бок и смеяться, пока по щекам у них не потекли слезы.
Наконец, взяв себя в руки, профессор предложил Портунусу настроить скрипку, а юных леди попросил выстроиться в два ряда для первого танца.
– Начнем с «Водосбора», – сказал он.
– Но это же деревенский танец батраков, – надула губки Лунолюба Жимолость.
А Черносливка Шантиклер смело подошла к мисс Примрозе и спросила:
– Скажите, пожалуйста, мы не могли бы продолжить разучивать кадрили, как это делали прежде? Я думаю, маме не понравится, если я буду разучивать новые танцы. И «Водосбор» такой вульгарный.
– Вульгарный! Новый! – пронзительно закричал профессор Висп. – Но, моя милая мисс, «Водосбор» танцевали при луне еще в те времена, когда на месте Луда-Туманного между двух рек был всего лишь буковый лес. Его танцуют Молчальники на Млечном Пути. Это танец смеха и слез.
– Профессор Висп будет обучать вас танцам очень старым и очень аристократическим, моя дорогая, – укоризненно сказала мисс Примроза, – Танцам, которые были в моде при дворе герцога Обри, не так ли, профессор Висп?
Старичок-скрипач уже настраивал скрипку, и профессор Висп, явно считавший, что и так уже потратил слишком много времени впустую, снова приказал ученицам построиться.
Цветочки Крабьяблонс согласились с большим неудовольствием. Они ужасно рассердились. Мало того, что этот вульгарный шут оказался их учителем, так он еще заставляет их учить глупые старомодные танцы, которые будут совершенно бесполезными, когда они начнут выезжать в свет.
Но, несомненно, в смычке старого скрипача была какая-то магия! И не было на свете мелодии более манящей! Как бы вы ни сопротивлялись, просто нельзя было не танцевать под нее. Они и опомниться не успели, как уже скользили и подпрыгивали, приседали и кружились, встряхивая головками и горя, как в лихорадке.
Мисс Примроза кивала в такт головой, а профессор Висп выкрикивал по ходу замечания и вихрем носился среди девушек, словно они – бусинки, а он – нитка.
Внезапно музыка смолкла, и, обмахиваясь носовыми платками, раскрасневшиеся, смеющиеся Цветочки Крабьяблонс рухнули прямо на пол, на кучу мешков, сваленных в углу, вероятно, впервые в жизни оставшись равнодушными к виду своих платьиц.
Но мисс Примроза пронзительно закричала:
– Только не туда, мои дорогие! Не туда!
Немного удивившись, они уже хотели подняться, но профессор Висп прошептал ей что-то на ухо, и, многозначительно кивнув ему в ответ, она сказала:
– Прекрасно, дорогие мои. Оставайтесь на месте. Я только боялась, что пол может оказаться грязным.
– Ну что ж, это довольно весело, в конце концов, – заметила Лунолюба Жимолость.
– Да, – вынуждена была признать Черносливка Шантиклер. – Этот старик умеет играть!
– Интересно, а что в этих мешках? Они такие мягкие, в них случайно не фрукты? – заметила Амброзина Пайпаудер, из праздного любопытства потрогав мешок, на котором сидела.
– От них довольно странно пахнет, – сказала Лунолюба.
– Ужасно! – подтвердила Черносливка, сморщив носик. И, смеясь, прошептала: – У нас есть мудрец- гусь, а это, наверное, лук!
В это момент Портунус снова принялся настраивать скрипку, а профессор Висп попросил девушек построиться в два ряда.
– А теперь, мои маленькие леди, – говорил он, – будет печальный и торжественный танец. Мисс Примроза тоже должна танцевать с вами этот очень аристократический танец, который танцевали при дворе герцога Обри! – И он шаловливо подмигнул девушкам.
Этот вульгарный шут так похоже имитировал голос мисс Примрозы, что Цветочки Крабьяблонс не могли не засмеяться.
– Но попрошу вас до танца послушать мелодию, – продолжал Висп. – Давай, Портунус!
– Э! Да это же опять «Водосбор»… – презрительно начала Черносливка.
Но слова застыли у нее на губах, и она замерла, очарованная и испуганная.
Это был «Водосбор», но другой: только что слышанная мелодия, наверное, умерла и, побродив по всяким таинственным местам, вернулась на землю собственным призраком.
– А теперь танцуйте! – хрипло закричал профессор Висп не допускавшим возражений повелительным тоном.
И они послушались только из чувства самосохранения, словно танец спасал их от этой мелодии, которая постепенно околдовывала их.
пел профессор Висп. В такт мелодии туда и обратно, туда и обратно по лабиринту снова кружились Цветочки Крабьяблонс.
Но вот мелодия изменила тональность. Она стала опять веселой, но странной и пугающей.
пел профессор Висп и кружился, кружился среди своих учениц, и с каждым мгновением его пение становилось все пронзительнее, а смех – все более диким.
А потом – они бы не смогли вспомнить, когда и как – еще кто-то присоединился к танцу.
Он был одет в зеленое платье и черную маску. И странное дело: невзирая на все переходы и пируэты, на бесконечные перемещения танцующих девушек в соответствии с фигурами танца, вновь прибывший никогда не оказывался рядом, а всегда танцевал только с кем-нибудь другим. Никто никогда не чувствовал прикосновения его руки. Такое ощущение было у каждой из Цветочков Крабьяблонс.
Лунолюба Жимолость взглянула на его спину: на спине был горб.
