Амброзий, убежать во второй раз и оставить меня в таком состоянии, даже не предложив нюхательной соли? Ах, вы, мужчины, такие бессердечные!
– Что за вредная девчонка эта Лунолюба, взять и убежать! Хотелось бы мне знать, когда они ее найдут и привезут обратно. Было бы так славно, если бы она вернулась домой до зимы, правда? Как жаль, что Ранульф Шантиклер не много младше ее, они бы так подходили друг другу, ты не находишь? Но, я думаю, Флориан Храброштанный будет таким же богатым, а он почти ее возраста.
– Как ты думаешь, Златорада, Сладкосон и все остальные будут шокированы тем, что Лунолюба убежала? – перебил поток ее речи мастер Амброзий, – Но ведь доктор Хитровэн говорит, что девочки есть девочки.
– Ох, милый, а ты помнишь мою тафту, вышитую незабудками и звездами? Я получила ее в приданое. Так вот, я думаю пошить из нее что-нибудь для Лунолюбы. Старые шелка – самые лучшие, и старые краски – тоже, в них нет ни дубильных веществ, ни химикатов. Ты же помнишь мою тафту, не правда ли?
Но мастер Амброзий не мог больше сдерживаться. Он вскочил на ноги и грубо закричал:
– Я тебе отсыплю пригоршню «да» и «нет», Жасмина, а ты весь оставшийся вечер будешь развлекать себя тем, что выбирать и подставлять их к своим вопросам. Я ухожу.
«Надо пойти к Нату… Он мой самый старый друг». Жимолость испытывал сейчас необходимость в обществе Натаниэля.
– Если… если будут какие-нибудь новости о Лунолюбе, то я – у Шантиклеров. Сразу же сообщи, – бросил он через плечо, поспешно покидая комнату.
Да, ему очень хотелось поговорить с Натом. Нельзя сказать, чтобы он очень прислушивался к его мнению, но, поговорив с ним, он сможет лучше разобраться во всем и решить, что делать.
Кроме всего прочего, приятно поговорить с человеком, находящимся в таком же положении, – если, так сказать, сплетня, распространяемая Эндимионом Хитровэном окажется правдой. Но правда это или нет, ясно, что Хитровэн – бесстыжий тип, он не имеет права разглашать профессиональную тайну.
События дня настолько подействовали на мастера Амброзия, что он был уверен: их тень коснулась и Шантиклеров. Он готов был проявить великодушие и успокоить мучившегося угрызениями совести мастера Натаниэля: хотя тот, по твердому убеждению Амброзия, плохо справлялся со своими обязанностями мэра, но справедливости ради его нельзя обвинять в ужасных событиях, которые произошли в Луде.
Он забыл о пропасти, разделяющей магистрат и остальное население города. Вполне вероятно, что в тот вечер единственной темой разговора в каждой кухне, в каждой таверне, в гостиной каждого торговца был побег маленькой мисс Жимолость. Народ прикидывал, в какую кругленькую сумму обойдутся ее уважаемому отцу поисковые группы всадников, прочесывающие страну, не говоря уже об ужасном подозрении о при чине ее побега, которым мастер Амброзий поделился только с Мамшансом. Но ни слова из подобных разговоров не дошло до ушей членов магистрата.
Итак, перед мастером Амброзием открылась парадная дверь Шантиклеров, и до его слуха донеслись дружные раскаты смеха из гостиной.
У них в гостях было семейство Виджил, и вся компания увлеченно ловила моль. Они размахивали носовыми платками, натыкались на мебель и подзадоривали друг друга, употребляя при этом старинные термины оленьей охоты.
– Заходи и присоединяйся к веселью, Амброзий, – крикнул пунцовый от возбуждения и смеха мастер Натаниэль.
Но вместо того, чтобы последовать приглашению, мастер Амброзий взорвался от гнева.
– Вы… вы… бездушные, лепечущие идиоты! – взревел он.
Охотники на моль застыли в изумлении.
– Дохлые Кошки! Что это на тебя нашло, Брози! – изумился мастер Натаниэль – Оленья охота, говорят, была королевской забавой.
– Считается ли моль оленем? – засмеялся мастер Полидор Виджил.
Но в этот вечер старые шутки, кажется, уже не действовали.
– Нат, – угрюмо сказал мастер Амброзий, – проклятие нашей страны пало на тебя и на меня… А ты тут за молью охотишься!
Так вот, «проклятие» было одним из тех слов, которые всегда пугали мастера Натаниэля. Оно так ему не нравилось, что он избегал даже слов, хоть отдаленно напоминавших его по звучанию. Однажды он заставил госпожу Златораду уволить посудомойку только за то, что ее звали Проклита.
Поэтому слова старого друга его взбесили.
– Возьми свои слова обратно, Амброзий! Возьми их обратно! – рычал он – Говори о себе. Никакого… Никакого… пр… ничего такого на мне нет!
– Это неправда, Нат, – возразил мастер Амброзии твердо. – У меня есть более чем серьезные основания опасаться, что Лунолюбу поразила та же болезнь, что и Ранульфа…
– Ты лжешь! – заорал мастер Натаниэль.
– И в обоих случаях, – невозмутимо продол жал мастер Амброзий, – причиной болезни были… волшебные фрукты.
Госпожа Сладкосон Виджил сдавленно вскрикнула, госпожа Златорада залилась краской, а мастер Полидор в глубоком возмущении воскликнул:
– Клянусь Млечным Путем, Амброзий, ты слишком далеко зашел, к тому же здесь дамы.
– Нет, Полидор. Пришло время, когда даже Дамам нужно посмотреть фактам в лицо. Перед тобой два обесчещенных человека – Нат и я. В одном из наших законов говорится, что в Доримаре каждый член семьи – хозяин своей собственности, и ничто не должно считаться общим, кроме позора. И может случиться так, что не пройдет и нескольких дней, Полидор, как твоя семья тоже вступит во владение этой собственностью. Каждому из вас угрожает то, к чему мы сейчас подошли ближе всех, а оказывается, самые уважаемые граждане города охотятся за молью! Нет, нет, Нат, – продолжал он все громче с нарастающей злостью в голосе, – не стоит смотреть на меня так яростно и скрежетать зубами! Я считаю, что ты, будучи мэром города, несешь ответственность за то, что произошло сегодня, и…
– Клянусь Солнцем, Луной и Звездами! – взревел мастер Натаниэль – Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Что произошло сегодня? Но что бы это ни было, я убежден в своей невиновности и не несу за это никакой ответственности. А ты был виноват в прошлом году, когда такса матушки Пайпаудер погрызла любимые подтяжки старого Мэта, которые вышила его первая любовь, и когда…
– Ты несчастный слабоумный фигляр! Ты – преступник, говорю тебе! – С каждым словом мастер Амброзий кричал все громче. – Кто знал о распространении этого зла и не предпринял никаких мер, чтобы остановить его? Чей сын отведал эти фрукты? Клянусь Урожаем Душ, да ты и сам, наверное, их ел, как мне кажется!..
– Молчи! Ты, надутый, сумасшедший пустомеля! Ты, ты… грязный подонок и мать твоя – фея! – выпалил мастер Натаниэль.
Так они орали друг на друга, изо всех сил стараясь разрушить в несколько минут то, что создавалось годами дружбы и взаимного доверия.
Наконец мастер Натаниэль, указав на дверь, дрожащим от ярости голосом приказал мастеру Амброзию покинуть его дом и никогда больше не переступать его порог.
Глава 9
Паника и Молчальники
На следующее утро капитан Мамшанс сел на лошадь и поехал производить обыск в Академии мисс Примрозы Крабьяблонс на предмет обнаружения волшебных фруктов. В кармане у него лежал ордер на арест этой дамы в том случае, если его подозрения подтвердятся.
Но, добравшись до Академии, он обнаружил, что птички улетели. Старый дом был пуст, и в нем царила тишина. Быстрые ножки не топали больше по коридорам, легкий смех не раздавался в этих стенах. Какой-то свирепый ветер унес Цветочки Крабьяблонс. Мисс Примроза также исчезла.
Безотчетный ужас охватил капитана Мамшанса, когда он бродил по опустевшим комнатам.
