Дела семейные

Кои хэ, есть кто дома?

Она отступила, собралась с духом и шагнула вперед. Холодея от страха, что сейчас наяву столкнется с тем, что видела в кошмарных снах; она приникла к глазку. И в тот же миг поняла, что сбывается другой кошмар: связанный с отчимом.

Двое мужчин, на их руках бессильным мертвым грузом повис Нариман. Один подхватил его под колени, другой продел руки под мышки Наримана, сплетя пальцы на груди отчима. Тот, что держит за ноги, босой ногой колотит в дверь — вот откуда глухой стук.

Он еле удержал равновесие, когда Куми рывком распахнула дверь. Палка — подарок на день рождения — ручкой зацеплена за рубаху, натягивает застежку на груди.

— Джал! Скорее сюда, Джал!

Мужчины тяжело дышат, пот заливает им лица. От них воняет, думает Куми. Она узнала их, они из магазина субсидированных продуктов, мускулы внаем, относят на дом покупателям мешки с зерном. Не очень — то сильные, думает Куми, если так замучились с тощим стариком.

— Чего ждете? — истерически вопит Джал. — Чало, вносите его, нет, нахин. Не на пол, сюда, диван, кеупар! Стойте, лучше в ту комнату, кладите на паланг, на кровать!

Джал ведет их в комнату Наримана.

— Только осторожно, тхик хэ, вот так хорошо.

Вчетвером сгрудились у кровати, смотрят на Наримана.

Он лежит с закрытыми глазами, трудно дышит.

— Что случилось?

— В кхадду свалился, в канаву, мы вытащили, — говорит тот, что с палкой, болтающейся на груди. Он так устал, что еле говорит. Утирает лицо подолом длинной рубахи.

— Трость. Джал, трость, — шепчет Куми.

Брат понимает ее тревогу — пот оставляет пятна на лаке — и отцепляет трость.

— Кхадду, канаву, телефонная компания выкопала, — говорит второй. — Старый сахиб ногу себе повредил.

— Лодыжку, — простонал Нариман, — боюсь, она сломана.

Общий вздох облегчения — он пришел в сознание. Услышав голос отчима, Куми вспоминает, что его следует отчитать:

— Мы каждый день предупреждали тебя об опасности, папа. Теперь ты доволен?

— Простите, — слабым голосом отзывается Нариман. — Я не нарочно.

— Эти люди ждут, — шепотом напоминает сестре Джал. — Им надо что-то дать.

Она спрашивает отчима — издалека ли грузчики несли его? Надо же рассчитать, сколько им положено по расценкам магазина. Но Нариман в помраченном сознании, он не может точно сказать.

— Дай им приличный бакшиш, и пусть уходят, — настойчиво говорит Джал. — Они же не мешок пшеницы доставили, они папу спасли, из канавы вытащили.

Куми не согласна: она платит за работу — какая разница, папу они несли, или мешок риса, или мебель? Вес и расстояние — вот что имеет значение.

— Папа попал в беду, но это же не значит, что деньги на деревьях растут!

У нее есть идея получше: эти двое гхати могли бы отнести папу через дорогу к доктору Фиттеру.

— Ты помнишь, как он помог нам с мамой? Он тогда все сделал — и свидетельство о смерти, и другие вещи — от и до. Я уверена, он нам и с папой поможет.

— У тебя все в голове смешалось, Куми. Это было тридцать с лишним лет назад. Доктор Фиттер уже старый человек, он давно оставил практику.

— Ну и что? Оставил практику, так у него вся медицина из головы вылетела? Пусть скажет нам, насколько это серьезно и нужно ли везти папу в больницу.

Долгие пререкания кончились на том, что Джал велел грузчикам ждать, пока он не наведет справки. Если доктор Фиттер согласится, так он может с тем же успехом осмотреть папу здесь, чтобы не мучить его перетаскиванием на руках через дорогу.

Доктор не узнал Джала и был явно недоволен тем, что его беспокоят в обеденное время. Однако, услышав имя Наримана Вакиля, сразу вспомнил давнишнюю историю и пригласил Джала войти.

— Как я могу забыть эту трагедию? — Доктор заколебался. — Такая беда для вас и ваших бедных маленьких сестренок…

— У нас беда с папой, — прервал его Джал, — он повредил себе лодыжку.

И изложил обстоятельства происшествия.

— Я по вечерам из окна наблюдаю за прогулками вашего отца. Он страдает паркинсонизмом, не так ли?

Джал кивнул.

— Н-да, — проворчал доктор. — По походке можно определить.

Помолчал и, сердясь, спросил:

— А вы что, совсем не соображаете? Как можно отпускать человека в его возрасте, в его состоянии на улицу одного? Ясно же, что в любую минуту мог упасть и разбиться.

— Мы говорили папе, но он нас не слушал, уверял, что прогулки доставляют ему удовольствие.

— Почему никто из вас не мог гулять с ним? Вести его под руку, поддерживать его?

Доктор сверлил его укоряющим взглядом. Джал опустил глаза на домашние туфли старого врача.

— Хорошо, а теперь, когда беда уже случилась, что вы от меня хотите?

— Если бы вы согласились осмотреть папу, — робко попросил Джал, — нет ли перелома…

— Осмотреть? Вы за кого меня принимаете, за супермена? Я и в молодости не обладал рентгеновским зрением, а уже сейчас точно нет.

— Конечно, доктор, но если вы хотя бы…

— Хотя бы что? Чем тратить время попусту, немедленно везите его в больницу! Он же наверняка мучается! Идите!

Доктор указал на дверь. Джал выскочил вон, довольный, что ноги унес.

Доктор Фиттер запер дверь и с ворчанием пошел на кухню жаловаться миссис Фиттер на нынешнее поколение парсов, на этих бестолковых, дрожащих идиотов, живое доказательство вырождения народа.

— Когда вспоминаешь наших праотцев, промышленников и кораблестроителей, которые заложили основы современной Индии, филантропов, которые дали нам, парсам, больницы, и школы, и библиотеки, и парки, какую славу они принесли нашей общине и всей стране. А этот болван не может за отцом присмотреть! Не может принять простое решение и отвезти старика в больницу на рентген.

— Да-да, — нетерпеливо отозвалась миссис Фиттер, — скажи мне лучше, Шапурджи, тебе яйцо подать вместе с кимой или отдельно?

— Отдельно. Надо ли удивляться, что общине предрекают гибель? Демографические данные говорят о том, что через пятьдесят лет мы вообще перестанем существовать. Может быть, оно и к лучшему. Что толку от общины бесхребетных слабаков? Только по названию парсы.

Он расхаживал между кухней и столовой, продолжая кипеть негодованием, пока миссис Фиттер не сказала, чтоб он садился за стол. Она подала обед и щедро наполнила его тарелку. Аппетитно благоухающее рубленное мясо с пряностями, яйцо, поблескивающее круглым желтым глазом, сразу привели доктора в отличное расположение духа.

— Чему быть, того не миновать, — сказал он, принимаясь за еду. — А пока — ешь, пей и радуйся жизни. Потрясающе вкусная кима, Техми.

Отказ Фиттера прийти на помощь настолько возмутил Куми, что она даже не осознала серьезности ситуации, которой вполне проникся Джал.

— Почему ж он не пришел, если это настолько серьезно? Прежде чем в больницу мчаться, надо вызвать папиного доктора.

— Но Тарапоре тоже потребуется рентген. И потом нам придется платить и ему за визит, и за больницу.