Йезад поднял глаза, растирая продолжавшее ныть сердце.
«БОМБЕЙСКИЙ СПОР». Надо же было, чтобы погасла именно буква «Т»…
— Завтра электрик не работает. Послезавтра скажу, чтоб починил.
— Конечно. Желаю хорошего отдыха с семьей.
— Спасибо, мистер Капур.
— Счастливого Рождества, Йезад.
Глава 18
После полуночи стеснение в груди усилилось, на лбу выступил пот. Йезад осторожно встал с постели, но кровать скрипнула, и Роксана повернулась к мужу.
— Что с тобой, Йезад?
— Ничего, газы, я думаю. Хочу имбирной воды выпить.
Не зажигая свет на кухне, он открыл холодильник. Свет из-за открывшейся дверцы заставил его зажмуриться. На полке одна бутылка имбирной воды. Потрогал — чуть успела остудиться.
Ложки в ящике кухонного стола зазвенели, когда он стал искать открывалку. Сорвал крышку, но поймать не успел, и она закатилась под стол, налил шипучую воду в стакан. Свежая, подумал он, сделал несколько глотков. Оставшаяся вода продолжала шипеть в темноте.
Отрыжка не заставила ждать себя, но Йезад знал, что не имбирная вода принесет ему облегчение — его не газы мучают, а конверт; с той минуты, как конверт оказался в доме, он давит на Йезада, дух выжимает из него. Что на него нашло? Отчаяние, это понятно. Так он и сейчас в отчаянии, ничего не изменилось за двадцать четыре часа: чиф все так же страдает, Роксана доводит себя до изнеможения, в доме не хватает еды — и есть деньги для разрешения всех трудностей, но только если он откроет конверт и начнет их тратить…
Звук шагов, приближающихся к кухне. Наверное, Роксана, хочет узнать, что с ним. Вспыхнул свет, и Йезад заслонил глаза ладонью.
Это был Мурад. Он поразился, увидев, что отец сидит на табуретке у плиты.
— Почему ты в темноте сидишь, папа?
— Слишком сильная лампочка. Газы, — добавил он, указывая на имбирную воду и растирая себе грудь. — А ты чего не спишь?
— Надо положить подарок в чулок Джехангира.
— А деньги где ты взял? — сощурился Йезад.
— На автобусных билетах сэкономил.
Йезад приготовился задать следующий вопрос, но вовремя спохватился.
— Надо было предупредить маму, что ходишь пешком, — смягчился отец. — Она так беспокоилась из- за того, что ты поздно возвращаешься из школы.
— Хотел все сделать по секрету. Чтоб сюрприз был на Рождество.
— Я не проговорюсь, — усмехнулся Йезад.
Сделал глоток.
— Ты, наверное, давно это придумал.
Мурад кивнул:
— Джехангир все время ходит невеселый. Волнуется из-за всего на свете. Хотелось обрадовать его.
Йезад поставил стакан на стол, поднялся на ноги и взял сына за плечо.
Мурад с ухмылкой полез в шкафчик для пряностей, порылся на полке позади коробочек и бутылочек, нащупывая спрятанный пакет.
Понюхал и скорчил рожу.
— Пахнет как в лавке у Мотилала.
— А что ты купил для Джехангира?
— Три книжки Инид Блайтон.
Он восстановил порядок на полке, старательно прикрыл дверцу и собрался уходить.
— Свет оставить?
— Не надо.
Мурад обо что-то стукнулся в темноте.
— Ничего не видно, — проворчал он.
— Дай глазам привыкнуть. А то разбудишь Джехангира и дедушку.
Он слышал дыхание сына в темной кухне, чувствовал, как ему не терпится приготовить сюрприз. Было же что-то правильное в их с Роксаной жизни, раз они вырастили такого славного мальчишку. Конечно, тут больше Роксана сделала. Мурад, в отличие от Джехангира, свои чувства не выказывает, но тепла в нем не меньше.
— Ну все, глаза привыкли, — сказал Мурад и вышел из кухни.
Через минуту за сыном последовал Йезад. Не хотелось упустить момент.
ШУМ У ПОСТЕЛИ подсказал Джехангиру, что брат несет его чулок. Собственно, какой это чулок — мама выкроила подобие чулка из старой тряпичной кошелки и обметала по краю. А ручки так и остались. Интересно, что это за рождественский подарок?
Джехангир чуть-чуть приоткрыл глаза, чтобы застать Мурада с поличным. Мурад двигался с большой осторожностью. Что-то зашуршало. Мурад застыл, глядя прямо на подушку. Дедушка забормотал во сне, и Мурад чуть было на балкон не удрал. Но дедушка выговорил несколько слов насчет какого-то мистера Браганцы и смолк. Все стихло. Мурад опять начал запихивать подарок в чулок.
Джехангир приготовился вскочить. Сейчас? Он колебался. И вдруг в неясном свете увидел улыбку на лице брата. Мурад улыбался с нежностью.
Его озарило: вот почему Мураду хотелось, чтобы он верил в Санта-Клауса! Мурад не дурачка хотел из него сделать, а доставить ему радость всей этой историей!
По-своему, думал Джехангир, история про Санта — Клауса ничем не отличается от историй про Знаменитую пятерку! Отлично знаешь, что все это выдумки, но твое воображение работает, и ты веришь, что есть где-то мир получше твоего. Можешь мечтать о жизни, где полно разной еды, где дети могут устроить себе полночное пиршество, залезть в холодильник, набитый всякими вкусностями. Там дети выезжают на пикники, где их ждут приключения, там даже контрабандисты и воры, которых дети ловят, не так уж и опасны. Они просто «трудные клиенты», планы которых «к добру не приведут», как объясняет добрый полицейский инспектор в конце каждой книжки. Нет там ни нищих, ни болезней, и никто там не умирает с голоду. А раз в году веселый толстый старикан приносит подарки хорошим детям.
Вот что Мурад собрался подарить ему. Вскочить с постели с криком: «Ага, попался, меня не обманешь!» — было бы так скверно…
Джехангир крепко закрыл глаза и лежал не шелохнувшись. Подарок был уже в чулке, и Мурад на цыпочках убежал спать на балкон.
* * *
В темной кухне Йезад опять взял стакан с имбирной водой. Жалко, что Роксана не с ним, жалко, что они не могут поговорить о сыновьях. Он был уверен, что Джехангир наблюдал за Мурадом, потому что заметил, как младший расслабился и лег на спину, после того как Мурад вышел из комнаты. Джехангир долго отбивался от разговоров о Санта-Клаусе. Он мог сегодня сесть в постели и доказать брату, что никакого Санта-Клауса нет. Но он остался лежать, чтобы не испортить Мураду сюрприз.
Йезаду хотелось приласкать его, приласкать обоих, сказать, что безмерно любит их, что ему повезло с сыновьями, а им повезло, что у каждого есть любящий брат, и ему, их отцу, хочется, чтобы привязанность братьев сохранилась навеки. Хотелось разбудить Роксану, разбудить чифа, всем рассказать о своих чувствах…
Он допил степлившуюся имбирную воду, не в силах понять, как соотнести этот бесценный миг с той
