Алексей Митрофанов
Юлия
Глава 1
В пятницу вечером депутат Александр Филатов собрался в Завидово. Еще в начале недели его приятель Алекс Лебедов предложил провести там выходные. Филатов много слышал о Завидове, но бывать там не приходилось. Он знал, что в Завидове когда-то охотился Леонид Ильич Брежнев, там располагается гостиница для дипкорпуса. В общем, место достойное, отдохнуть можно было неплохо.
Филатов заехал к Лебедову в офис. К его удивлению, секретарша Алекса, крашеная блондинка лет двадцати двух, остановила его порывистое продвижение к высоким белым дверям кабинета шефа.
– Он занят, подождите, пожалуйста, – строго, хотя и с улыбкой, сказала она.
– Да мы вообще-то договаривались, – пробормотал раздосадованный Филатов.
Но, как человек воспитанный, спорить не стал, присел на стул. Он бывал в этой приемной не раз, но всегда проскакивал ее не задерживаясь.
Филатов огляделся. Лебедов любил вычурную, тяжеловесную мебель на гнутых ножках типа «львиные лапы». Он велел обставить ею и свой кабинет, и приемную. В приемную, правда, отобрали экземпляры попроще. Лебедов полагал, что для руководителя банка такая мебель подходит более всего. Тяжеловесность символизирует устойчивость и надежность его финансового учреждения.
Особенно умиляли Филатова бронзовые часы с ангелочками на мраморной полке новодельного камина, огонь в котором никогда не горел и гореть не мог в принципе, поскольку камин не имел дымохода. Не для того его ваяли молдавские труженики. Но часы, в отличие от камина, были настоящими, старинными и даже показывали время. Ажурные стрелки неспешно ползли между римскими цифрами. Филатов не сильно разбирался, однако знал, что некоторые образцы каминных часов в антикварных магазинах могут стоить очень дорого, как вполне приличная машина. Мрамор на камине тоже был настоящим, а не дешевой порошковой имитацией.
Секретарша склонилась над бумагами. Ее стол с зеленым сукном посередине освещала настольная лампа под зеленым же абажуром. Окна закрывали тяжелые многоскладчатые шторы, а не какие-нибудь там новомодные жалюзи. На дворе стояла середина девяностых годов и вертикальные жалюзи повсюду считались последним писком офисной моды. Но только не здесь.
Непосвященному человеку, окажись он в этой помпезной приемной, могло показаться, что Национальный инвестиционный банк, которым руководил Алекс Лебедов, простоял на этом самом месте лет двести, никак не меньше. В действительности же банку не было еще и десяти лет. Да и пяти, пожалуй, тоже. Тем не менее банк считался крупным по российским меркам и имел в числе своих клиентов такого гиганта отечественного и мирового бизнеса, как «Газпром». Разумеется, «Газпром» работал еще с добрым десятком других банков, но НИБ был одним из доверенных. Любимых, проще говоря.
Прошло пять минут. Секретарша щелкала по клавиатуре «Макинтоша». «Хоть бы чаю предложила, мымра, – с неприязнью подумал Филатов, – или воды минеральной. „Перье“, например». В банке у Алекса всегда водилась вода «Перье».
Филатов посмотрел наверх. С высокого потолка, тонувшего в полумраке, на цепи свисала потемневшая от времени бронзовая люстра. Ему стало интересно, досталась ли люстра Алексу вместе с этим уютным особняком на Садовом или же он искал ее по антикварным магазинам. Мог и поискать, чтобы воссоздать интерьер конца девятнадцатого века, как он его понимал.
Филатов не любил занимать голову фигней, но сейчас приходилось. Чем еще ее занимать, когда маешься в приемной? Ему вспомнились строчки из Исаака Бабеля: «Он ожидал терпеливо, словно мужик в канцелярии». Как будто про него написано.
Большая стрелка на каминных часах переползла еще на одну римскую цифру. Филатову стало казаться, что он, как и эта люстра, скоро тоже потемнеет от времени.
«Какого черта! – подумал он. – Мы договаривались или где?» Филатов встал и решительно распахнул двойную дверь кабинета. Секретарша что-то слабо пискнула вдогонку. Первое, что ему бросилось в глаза, – фигурная бутылка дорогого коньяка на столе, две рюмки, ваза с фруктами, конфеты. Второе – раскрасневшийся от выпитого Алекс. Третье – женщина лет тридцати пяти в расстегнутой до самых прелестей блузке. Женщина была миловидной, модно одетой, имела ухоженный вид.
– Прошу прощения, – сказал Филатов. – Не помешал?
– Нет-нет, что ты! – Алекс поднялся навстречу и пожал руку. – Вот, познакомься, это Юлия, предприниматель из Киева. Юлия, это Александр Филатов, депутат Госдумы.
Юлия протянула ему узкую ладонь, на пальцах сверкнули кольца с бриллиантами.
– Я вас узнала, – кокетливо произнесла она, – видела по телевизору.
– Очень приятно, – не слишком приветливо сказал Филатов, понимая, что это из-за нее ему пришлось мариноваться в приемной.
Потом посмотрел на приятеля.
– Так мы едем или как? – спросил он.
– У нас тут переговоры тяжелые, – вздохнул Лебедов. – Ты нас не подгоняй.
– Может, я пойду тогда?
– Нет-нет, останься. Мы затупились уже, начинаем ругаться.
Он повернулся к Юлии. Та почувствовала, что присутствие Филатова может ускорить дело. Обычно так оно и бывает – когда двое долго не могут договориться, а потом появляется третий, непосвященный человек, то эти двое либо откладывают разговор на потом, либо приходят к согласию в ускоренном темпе. Ситуация сейчас явно была не такой, чтобы отложить решение, значит, появление Филатова, торопящегося куда-то уехать, ослабляло позиции Лебедова и одновременно усиливало позиции Юлии. В лице Филатова она неожиданно получила дополнительное средство давления на Лебедова и мгновенно это поняла. Ясно ей стало и то, что Лебедов полностью Филатову доверял, если оставил того при таком важном разговоре. А раз так, то можно продолжать вполне открыто.
– Алик, давай уже решим наконец этот вопрос, – сказала она нетерпеливо. – Мне надоело мусолить одно и то же.
– Как решим? – колебался Алекс.
– Как-как! – по-свойски заявила она. – Разрулим ситуацию – и точка.
«Цепкая баба, – отметил Филатов. – Похоже, она здесь доминирует, а Алекс только защищается». Он с удовольствием вмешался бы в спор на стороне Алекса, но, во-первых, не знал сути проблемы, а во-вторых, тот о поддержке и не просил. Приходилось довольствоваться ролью стороннего наблюдателя.
– Мне нужны эти деньги, – произнесла Юлия, глядя на него прозрачным немигающим взглядом.
От такого взгляда те, кому он не предназначен, обычно чувствуют себя лишними в помещении. «Э-э, милашка, да ты его гипнотизируешь! – подумал Филатов. – Все резервы мобилизовала: блузку расстегнула, взгляд такой бездонный изобразила, в „шанель“ нарядилась с ног до головы. Кто тут устоит? Видно, сумма серьезная обсуждается».
– Что значит «нужны»? – сопротивлялся Лебедов. – А кому не нужны? Кроме того, мы работаем не в одиночку. У нас есть «великие», они все знают. Они нас по головке не погладят за это. Как можно вот так взять и просто «схлопнуть» тридцать миллионов долларов? Это не тридцать рублей.
При последних словах Юлия изобразила на лице гримасу, как будто Лебедов произнес нечто такое, от чего уронил себя в ее глазах до уровня плинтуса. Впрочем, говорила эта гримаса вкупе с красноречивым взглядом, она еще может его простить, если Алекс опомнится и будет вести себя правильно. Филатову становилось все более интересно.
Юлия покосилась на него и, видя, что тот не собирается вмешиваться, одарила улыбкой, словно союзника. «Типично женская тактика, – подумал Филатов, на которого чары Юлии почти не действовали, – всех обаять и двигаться вперед к заветной цели. Еще можно положить одну ногу на другую, прогнуться в спине, если блузка достаточно тесная, заливисто засмеяться, откинув голову назад, накрутить на палец локон или покачать полуснятой туфлей, висящей на пальцах ноги. Арсенал пока далеко не исчерпан».
Юлия тем временем решила усилить натиск.
– Алик, хватит вести себя как баба! – заявила она. – Вы тут в России такие богатые, у вас такие масштабы! Что для вас эти тридцать миллионов?
– То же, что и для вас, – не очень уверенно возразил Лебедов, зачарованно глядя на нее.
