слишком крепкой. — Я не хочу этого! — дрожащим голосом взмолилась она.
— Лгунья. — Он произнес это слово медленно, с придыханием, словно лаская. Да, она лгала. Его чувственный голос заставил ее задрожать всем телом, а сердце биться как птица в клетке. — Ты хочешь меня, Эми. Мы хотим друг друга, пойми это, — пробормотал он хриплым голосом.
— Я не…
Его губы приблизились, но не в грубом, овладевающем поцелуе, а в нежной, осторожной ласке, что в сочетании с ощущением его сильного тела возбуждало ее до самозабвения. Он продолжал покрывать ее рот легкими, словно прикосновение пера, поцелуями, потом она почувствовала его язык, дразнящий, ищущий — и весь мир за смежившимися веками окрасился цветами радуги.
Едва его руки накрыли груди Эми, те налились, а соски отвердели. Она вздрогнула, когда он нетерпеливо сдернул узкую полоску лифчика.
— Эми, Эми…
Губы Луки вновь завладели ее ртом, на этот раз требовательно и властно. Дрожь, сотрясавшая его тело, усилила ее собственную, бедра ощутили, насколько он возбужден. Эми хотела его… О как она его желала!.. И любила — больше самой жизни…
Эта мысль поразила ее. Тем временем он уже добрался до нижней части бикини, и реакция Эми — яростный толчок и рывок в сторону — застала Луку врасплох. Скатившись с нее, а затем и с камня, он оказался в воде.
Она тут же села, пытаясь застегнуть лифчик, но трясущиеся руки плохо справлялись с мокрой тканью.
Это было просто безумием. После того как он предал ее, позволил уйти из своей жизни, даже не пытаясь удержать, Лука не заслуживал любви. Однако Эми любила его. Эта мысль унижала, доводила до исступления, и, ничего не видя вокруг, она нырнула в воду и поплыла к берегу так, словно от этого зависела ее жизнь.
Лука оказался рядом почти мгновенно.
— Нужно ли воспринимать это как эквивалент холодного душа?
Он был зол, очень зол, поняла Эми, и сердце ее внезапно бешено забилось, когда она заметила, что до берега еще далеко.
— Я… я же сказала тебе, что не хочу этого! Едва ли он ее расслышал, так как в этот момент руки и ноги отказали ей и, глотнув соленой воды, Эми закашлялась. Но, почувствовав на своем теле ладони Луки, она начала отчаянно отбиваться, охваченная паникой и чувствуя себя беззащитной перед внезапно осознанной любовью к нему. Выругавшись, Лука попытался усмирить ее и, применив наконец грубую силу, поплыл с ней к берегу.
Вытащив Эми из воды, он не слишком вежливо сбросил ее на песок. Лицо его потемнело от злости.
— Чего, черт побери, ты хотела добиться? Чтобы мы оба утонули? — прорычал он. — Я старался помочь тебе. Неужели это было непонятно?
— Из… извини! — Эми сама не могла понять своего поведения в последние полчаса — ни того, что она ему позволила, ни своей исступленной реакции, когда дело почти дошло до своего логического завершения, ни приступа бешенства в воде, когда действительно могла утопить их обоих.
— Что толку в твоих извинениях? — Он стоял над ней, словно карающий ангел, на щеках его горел гневный румянец. — За кого ты меня принимаешь, Эми? Неужели ты решила, что я изнасилую тебя прямо в воде? После того, как ты вполне наглядно продемонстрировала свои чувства ко мне?
— Вовсе я этого не думала, — виновато прошептала она.
— Я тебе не верю. — Задета пресловутая гордость Джерми — это понятно. Но кроме того, Эми показалось, что за маской безразличия, вновь появившейся на его лице, на мгновение мелькнуло выражение болезненной обиды. — Чем еще можно объяснить то, что ты впала в такую панику? — Она хотела было возразить, но Лука остановил ее властным жестом руки. — Хватит об этом. С тобой все в порядке?
— По… по-моему, да. — Вместо холодной сдержанности Эми предпочла бы недавние гнев и ярость.
— Тогда тебе лучше одеться.
Лука и представить себе не мог, каким красивым сейчас ей казался. Он совершенно не замечал своей наготы, и это делало его еще более привлекательным. Она любила его, любила до самозабвения, но последние события окончательно убедили ее в том, что надо уезжать как можно скорее и никогда больше с ним не встречаться.
6
Обратная дорога до виллы Массимо и Софии совершенно измучила ее, а последовавший за этим обед — еще больше. Ей пришлось поддерживать вежливый, холодно-любезный разговор Луки, когда он обращался к ней, но, несмотря на это, Массимо то и дело бросал на них пристальные взгляды, которые свидетельствовали о том, что он заподозрил неладное.
Они покинули Бонассола с наступлением темноты, когда над горизонтом повис тоненький серебряный месяц, а теплый воздух был напоен ароматами цветов.
Свернувшись калачиком на заднем сиденье, Пьетро тут же уснул, оставив Эми и Луку наедине в напряженной, наэлектризованной тишине.
Только не плакать, только не плакать… Эми твердила это себе всю дорогу до Санта-Маргариты, неотрывно глядя в окно сухими, горящими глазами и все время ощущая близость Луки. Он, должно быть, решил, что она ни на что уже не способна, с горечью подумала Эми. Или что издевается над ним, что ей доставляет удовольствие доводить его до исступления, а потом говорить «нет».
Да она собственно, и не сказала ему «нет». А просто-напросто столкнула с камня прямо в море, словно насмерть перепуганная девственница, защищающая свою честь! Не будь все столь трагичным, над этим можно было бы даже посмеяться. Боже мой… Эми крепко зажмурила глаза от охватившего ее чувства унижения. Какого дурака она сегодня сваляла!
Хотела ведь до самого отъезда из Италии вести себя с холодным достоинством, а сцена в бухте скорее напоминала фарс.
— Ты что, хочешь ко всем своим неприятностям добавить еще и судорогу?
Он указал на ее руки, сцепленные так крепко, что костяшки пальцев побелели.
Раздавшийся из темноты голос заставил Эми вздрогнуть — так глубоко она погрузилась в свои переживания. Оказывается, они уже подъезжали к вилле Джерми.
— Неужели ты действительно меня боишься? — негромко спросил он, выключая двигатель и поворачиваясь к ней лицом. — Я не обижу тебя, Эми. Похоже, что ты мне не веришь, но это так.
Но ты уже смертельно обидел меня! — воскликнула она про себя.
— Я не боюсь тебя, Лука. — Эми постаралась, чтобы голос звучал ровно. — Просто день был тяжелым, вот и все.
— Эми… — напряженно и настойчиво начал он, но в это время Пьетро зашевелился, открыл глаза и сел.
— Мы уже дома? — спросил мальчик сонным голосом. — Я должен проведать Джаспера и убедиться, что его накормили…
— Не волнуйся. — Голос Луки звучал строго, он опять вошел в роль старшего брата. — Разве можно представить, чтобы Джаспер позволил оставить себя голодным! Так что отправляйся прямо в постель, Пьетро. Я сам посмотрю, все ли в порядке у Джаспера.
— Хорошо. — Пьетро, очевидно, слишком устал, чтобы спорить, и когда Лука забрал у него набитую сумку, не стал возражать. — Ты придешь пожелать мне спокойной ночи? — спросил он у Эми, когда они входили в дом.
— Через минутку. — Она кивнула и улыбнулась, хотя это стоило ей немалых усилий. Все, чего ей
