— Да, конечно.
Она поспешно встала с шезлонга, задетая столь откровенным желанием поскорее избавиться от нее. Может быть, он раздражен моим резким разговором с мадам Буше? Но разве не сам Генри настаивал на решительной отповеди ей? Случайно ли он упомянул тещу или нарочно? А может быть, его задели мои рассуждения о воспитании детей? Да, скорее всего так и есть: Генри почувствовал себя уязвленным, вот и сорвался. Что ж, его можно понять, я слишком многое себе позволила, не нужно быть такой ершистой. Вбила себе в голову, что нападение — лучший способ защиты. Только вот защищаться, похоже, мне следует больше не от Генри Трента, а от самой себя.
Когда Доминико принял горячую ванну и напился чаю, Хилари уложила его в постель и, усевшись рядом, стала рассказывать ему новую сказку. Неожиданно она поймала себя на том, что вошла во вкус этого ритуала. Сегодня она решила поведать мальчику, как веселый кролик пошел в школу. Внезапно в комнату вошел Генри.
Хилари вскочила со стула, чем вызвала бурный протест Доминико: малышу не терпелось узнать, чем закончится забавная история.
— Продолжайте, пожалуйста! — Генри понимающе улыбнулся и сел в кресло.
Хилари кивнула и вернулась к прерванной сказке. Однако с этого момента повествование текло не столь гладко и плавно, как обычно. И, хотя Доминико явно не придавал этому значения, сидящий напротив кровати мужчина сбивал рассказчицу, как ни старалась она сосредоточиться. Хилари поневоле нервничала, думая о том, что ей предстоит ужинать с Генри каждый вечер в течение месяца, на чем он настоял в первый же день ее прибытия. Какой смысл наряжаться и прихорашиваться к столу, если знаешь, что все твои волнения и старания бессмысленны? Генри избалован общением с такими красавицами и умницами, которым бедная гувернантка даже в подметки не годится.
Хилари вздохнула и закончила сказку такими словами:
— А кролик вернулся со своими братьями и сестрами домой и вволю полакомился шоколадными оладьями.
— Я тоже хочу на завтрак таких оладий! — оживился Доминико. — Ну пожалуйста, Хилари!
— Утром посмотрим.
— А сколько мне дадут оладий? Я могу слопать целую миску!
— Пора спать, молодой человек! — вмешался Генри.
Доминико тотчас же перестал донимать Хилари и протянул к ней руки. Она обняла и поцеловала его. Всякий раз, когда Хилари прижимала к себе это щуплое тельце и слабые ручки обнимали ее шею, она вспоминала свою крошку, которую держала на руках считанные минуты, и ее сердце обливалось кровью.
Генри тоже наклонился над кроватью сына, и тот вдруг хитро взглянул на него и спросил:
— Папа! У меня когда-нибудь будет братик или сестренка?
Хилари зажмурилась: о Боже, что еще скажет этот ребенок?
— Может быть, — уклончиво ответил Генри, явно ошарашенный вопросом.
— Скоро? — не унимался Доминико.
— Я сказал «может быть»!
— Но ведь для этого нужна еще мама, правда?
Доминико накануне ходил к сестре Поля смотреть маленьких котят, которых родила симпатичная кошечка, и получил факультативный урок биологии.
— Так кто же будет мамой у нас? Может быть, Хилари?
— Хватит, Доминико! — резко оборвал его отец.
У мальчика задрожала нижняя губа. Генри обнял сына и ласково произнес, погладив по голове:
— Поговорим об этом в другой раз, хорошо? Сейчас ты устал. А завтра утром нам нужно вместе подумать, какой тебе хотелось бы получить подарок на день рождения. Не пройдет и трех недель, как тебе исполнится семь лет.
— Я уже знаю, что хочу получить в подарок! — мгновенно оживился мальчик. — Одного из котят! Мадам Легранж сказала, что я могу взять любого, если мне разрешат. Папа, подари мне котеночка, и больше мне ничего не надо! Ну пожалуйста…
— Обсудим это утром! — пообещал отец.
Хилари знала, что Генри купил сыну в подарок дорогой игрушечный джип, на котором можно ездить. Но уж так устроены дети, хочется того взрослым или нет. Доминико был именно в таком возрасте, когда домашняя зверушка — самое драгоценное существо в целом мире. Ласковое животное с белыми лапками и хвостиком завоевало воображение мальчика, он никак не мог успокоиться.
— Папа, я куплю для котенка корзиночку на свои монетки, он будет жить в моей комнате. Хорошо? Он будет вести себя смирно, я знаю.
— Я сказал, что мы обсудим это завтра. А теперь — спать!
Прозвучало это настолько твердо и решительно, что мальчик умолк и накрылся одеялом. Но его большие карие глаза продолжали следить за отцом, пока тот не вышел из спальни. Хилари включила ночник и тоже вышла.
Оставшись один на один с гувернанткой, Генри обернулся к ней и без обиняков сказал:
— Мне следовало сообщить вам кое-что, как только я вернулся домой, Хилари. Я был в Англии. На этой неделе в больнице объявился ваш бывший супруг. Он пытался выяснить, где вы сейчас находитесь, а когда ему отказали в информации, закатил скандал. Видимо, вы дали соответствующие указания персоналу. Догадываюсь, какой вопрос вертится у вас на языке. Да, он разговаривал потом и со мной, но так и не узнал ничего интересного. Я сказал, что вы попали под мой автомобиль, однако это не стало для него новостью.
— Надеюсь, что он… Вернее вы… Короче, разговор прошел без осложнений? — дрожащим голосом спросила Хилари.
Генри усмехнулся.
— Естественно!
Он умолчал о том, что Макс Майлз ему сразу же не понравился, уж слишком честным хотел казаться этот смазливый тип с изысканными манерами и вкрадчивой речью. Неужели этот слизняк разбил Хилари сердце? Неужели она все еще любит его? Впрочем, успокоил себя Генри, женщинам свойственно тешить себя надеждой превратить свинью в джентльмена.
— Так ему не известно, где я нахожусь? Он не знает, что я живу с вами? — выпалила Хилари и залилась румянцем, сообразив, насколько двусмысленно прозвучал вопрос.
— Нет, не волнуйтесь, — заверил ее Генри, сделав вид, что ничего не заметил. — Надеюсь, я поступил правильно, решив оставить его в неведении? А знаете, ваш бывший супруг полагает, что развод был ошибкой, и винит во всем ваших адвокатов.
— Адвокаты здесь ни при чем! — Хилари едва не задохнулась от возмущения. — Я сама настаивала на разводе!
Генри чувствовал, что она многое не договаривает и страшно нервничает. Что же произошло между ней и бывшим мужем? Может, он не только изменял ей, но и избивал ее? Или был извращенцем? Секс может обернуться страшным оружием в руках садиста. Насколько удалось пока выяснить нанятым Генри частным сыщикам, Макс Майлз регулярно изменял жене, но не более того. Однако люди не склонны афишировать свои интимные секреты…
— Похоже, он все еще надеется вас вернуть, Хилари, — стараясь не выдать волнения, продолжал Генри.
— Я никогда к нему не вернусь, — твердо ответила она.
— Слава Богу. Вы достойны лучшего мужчины.
— Я в этом не сомневаюсь! — с сарказмом воскликнула она.
— Чем он так вас обидел? — спросил Генри, подойдя к ней поближе и беря ее руки в свои.
Ладони Хилари были мягкими и горячими на ощупь, а сама она казалась такой хрупкой и беззащитной, что у него сжалось сердце. Ему захотелось погладить ее по голове и утешить.
— Не надо, — прошептала она, потупившись, но не решаясь оттолкнуть его: Генри мог это неверно истолковать, чего Хилари не хотелось. Однажды она уже поплатилась за свой необдуманный поступок и
