— Мы с Норой смотрели семейные альбомы. — Джейн глубоко вздохнула, стараясь унять дрожь в голосе. — Там есть твои снимки… старые, еще до женитьбы. И почти на каждом ты в окружении женщин…
— Вот оно что… — скептически протянул он. — Стало быть, ты увидела мои старые фотографии и сделала вывод, что я был кем-то вроде сексуального маньяка, так?
— Вовсе нет…
— А я думаю, что да! Ты считаешь, что я переспал со всеми женщинами, с которыми встречался до того, как женился? Что у меня были интрижки одна за другой, как ты сказала, «на лету»? — Его акцент вдруг стал очень заметен; от злости он произносил слова медленно, словно пережевывая их, и это почему-то еще больше напугало Джейн. — И ты решила, что раз я снова свободен, то вернулся к своим прежним привычкам, словно пес, возвращающийся на свою блевотину…
— Я… я не говорила этого! — быстро перебила она, пораженная грубым сравнением.
— А тебе и не нужно было говорить. — Он глубоко вздохнул, помолчал, и вновь заговорил уже почти спокойным голосом: — Я не стал бы отвечать на подобные обвинения. Но поскольку ты подруга Норы и на то время, что находишься во Франции, становишься как бы членом семьи… Так вот, разумеется, я не был девственником, когда женился на Иветт, но все же моя сексуальная жизнь не напоминала жизнь жеребца или племенного быка-производителя. Ясно? И еще. — Теперь его глаза сверкали гневом. — Ты можешь не опасаться, что происшедшее сегодня когда-либо повторится. Тебе понятно? Это не было запланировано, скорее походило на спонтанный порыв. — Презрение и надменность на его лице стали совершенно невыносимыми, когда он медленно закончил: — И это было даже не особенно приятно!
4
Она их заслужила! Джейн плавала в бассейне олимпийского размера, вкладывая в это занятие всю энергию до последней капли, словно пытаясь очистить свою память. Но слова Фернана, произнесенные в тот ужасный вечер три недели назад, продолжали преследовать ее. Она их заслужила, но от этого ей было не легче.
Фернан тогда молча отвез ее домой, и Джейн покинула машину с тошнотворным ощущением, что только что совершила самую большую глупость в своей жизни.
Несколько раз после этого Фернан заходил, но она заметила, что он старательно избегал находиться в одной комнате с ней. И хотя он был достаточно вежлив и тактичен, Джейн не удивилась, когда Нора после первого же его визита заговорила с ней с озабоченным видом.
— Джейн… — Они сидели в комнате Норы в том крыле дома, которое Пьер пристроил после свадьбы. — Вы с Фернаном не поссорились в субботу вечером? Все было нормально?
— Конечно. — Менее всего ей хотелось огорчать Нору на последнем сроке беременности. — Все в порядке, не беспокойся. Я просто думаю, что психологически мы не вполне совместимы, вот и все. Нам не о чем поговорить. Ты, наверное, почувствовала это.
— Не то, что с месье Кальеном, — улыбнулась Нора. — Вот с ним вы точно нашли общий язык.
— Да, — согласилась Джейн. — И он, несомненно, прекрасный педагог. Как давно он обучает Поля?
— Уже четвертый год. Жильберта не хотела отправлять его в частную или муниципальную школу. Ты ведь знаешь, Полю было всего пять лет, когда умер его отец, и это очень сильно на него подействовало. Жильберта решила, что школьная нагрузка будет непосильна для мальчика. Один из друзей порекомендовал ей Доминика, и они с Полем понравились друг другу с первой минуты. Было договорено, что он будет заниматься с мальчиком с девяти до двух по будням, и дело пошло хорошо. Доминик очень добр к Полю… и к Флоберу, — добавила она, усмехнувшись. — Хотя опасается проводить занятия в одной комнате с попугаем.
— Я его понимаю, — улыбнулась Джейн.
Флобер становился излишне агрессивным, если чувствовал, что ему уделяют недостаточно внимания.
— Доминик очень симпатичный, правда? — заметила Нора как бы между прочим, хотя глаза ее сузились, пока она ожидала ответа Джейн.
— Он довольно славный — беззаботно отозвалась Джейн.
— Только славный? — повторила тогда Нора. — Ну ладно…
Джейн выбралась из бассейна и вздрогнула от холодного воздуха. Было начало марта, и утро стояло прекрасное, но солнце еще не грело по-настоящему.
Она уже подошла к своему купальному халату, лежащему на шезлонге у края бассейна, когда из дома вышел Поль в сопровождении Доминика.
— О, Джейн, ты уже собираешься уходить? — огорченно воскликнул Поль. — Останься еще, поплавай с нами немного, ну пожалуйста!
— Я, право, сомневаюсь, что…
— Будет прекрасно, если вы останетесь, Джейн. Боюсь, что без вас я не справлюсь, — присоединился к просьбе мальчика Доминик. — Этот молодой человек уже полчаса надоедает мне предложениями искупаться, зная, что вы здесь. Но я, старый зануда, настоял, чтобы прежде он сделал задание.
Джейн неуверенно улыбнулась. На первый взгляд в словах учителя Поля не было ничего, что могло бы внушить беспокойство. Но за последние две недели у Джейн не раз была возможность убедиться, что Доминик проявляет к ней интерес, а ей вовсе не хотелось поощрять его.
Он был довольно красив — темные глаза, светло-каштановые, почти русые волосы. Но хотя ей нравилось его общество, Джейн не испытывала к нему ничего, кроме дружеского расположения.
Доминик был настоящим джентльменом — ненавязчивым и обходительным. Но в последнее время полюбил рассказывать о своем генеалогическом древе и несколько раз намекал на то, что ему нравятся англичанки. Джейн старалась не поддерживать разговоры на эту тему, но молодому человеку все-таки удалось сообщить ей, что ему уже двадцать девять дет, а он все еще не встретил подходящую девушку. Больше всего Джейн смущало то, что у Доминика с Полем вошло в привычку разыскивать ее после окончания занятий. Она чувствовала себя неловко, так как знала, что между ними ничего быть не может…
Проблему решил Поль, просто-напросто столкнув ее в прозрачную голубую воду бассейна, которая сразу же взорвалась сотнями сверкающих брызг. Джейн возмутила подобная фамильярность, но долго сердиться на него она не могла.
— Давайте поиграем в салочки! — Глаза Поля с такой надеждой смотрели на нее из-под густых ресниц, что Джейн сдалась.
— Только несколько минут, хорошо?
По правде говоря, в воде она почувствовала себя увереннее. Хотя ее купальный костюм был достаточно закрытым, под взглядом Доминика ей казалось, что мокрый материал выглядит как вторая кожа, подчеркивая ее небольшие упругие груди с торчащими сосками, словно она была голой…
— Но мне тебя ни за что не догнать, Поль. Пусть Доминик попробует.
Доминик метнулся за мальчиком, и Джейн в который раз спросила себя, почему он не волнует ее. Его тело было стройным и крепким, плечи широкими, мускулы рельефными. Однако никакая искра не пробегала между ними, когда она смотрела на него. Джейн не знала почему, просто не было этой искры — и все. Доминик в два счета догнал Поля, и мальчику сразу расхотелось играть в салочки.
— Давайте лучше поиграем в бичбол! Ты знаешь такую игру, Джейн? Двое бросают друг другу мяч, а посередине — свинка. Она должна этот мяч поймать. Хочешь быть свинкой?
— О нет, Джейн не может быть свинкой, — возразил Доминик и добавил тихо, чтобы не услышал Поль: — Джейн — голубка, чистая, нежная голубка!
Ну и дела! — с беспокойством подумала Джейн. Только признания в любви мне не хватает!
— Никакая я не голубка! — нарочно громко сказала она, но случайно глотнула воды и закашлялась. —
