Мощная машина тем временем въехала в широкие, увитые цветами ворота. Фернан выключил зажигание и повернулся к своей спутнице с иронической улыбкой на чувственных губах.
— А что касается вашей внешности, Джейн, я сказал то, что думаю. Вы красивая девушка, что подтвердит любой знающий в этом толк мужчина. Я преклоняюсь перед красотой, хотя сознаю ее губительную силу: слишком часто красота бывает вероломной. А вероломство я ненавижу…
— Вероломство? — прошептала она еле слышно, парализованная блеском его глаз.
Джейн почему-то показалось, что странная реплика каким-то образом затрагивает ее.
— Ну конечно. — Лицо Фернана помрачнело, и она заметила, какого труда ему стоило улыбнуться. — Красота — это великий соблазн, который природа использует вовсю. Возьмите, например, белладонну с ее нежными лиловато-сиреневыми цветами и ядовитыми ягодами, соблазнительными на вид. Или кисти роскошных белых цветов болиголова. А еще — похожих на цветы морских анемонов, заманивающих и пожирающих рыб. Природа любит дарить нам иллюзии, Джейн.
Она неожиданно подумала, что Фернан рассуждает вовсе не о растениях и животных. Ее напугала безысходность, прозвучавшая в его словах.
— Да, возможно. — Джейн посмотрела в смуглое бесстрастное лицо, и ей вдруг захотелось доказать ему, что он не прав. — Но красота бывает и чудом, которым можно восхищаться, которое можно разделить с кем-то и которое возвышает душу человека! Ведь любуемся же мы прекрасным закатом солнца…
— Да, но через короткое время от него остается лишь воспоминание, а тебя окутывает беспросветный мрак ночи, — возразил Фернан. — Ничто не вечно. Ничто не является тем, чем кажется.
Да ведь он говорит о своей жене, покинувшей его столь трагически! Когда это дошло до нее, Джейн застыла в оцепенении, не зная, что сказать. Иветт была ошеломляюще красива, и они прожили вместе всего несколько лет. Конечно, он все еще любил ее…
— Но разве не могут быть драгоценны воспоминания? — осторожно спросила она. — Закат переходит в ночь, но состояние безмятежности и покоя, принесенное им, может остаться с нами.
— Я такого не замечал, — возразил Фернан ледяным тоном, давая понять, что разговор на эту тему закончен. — Ну так как? Зайдем? — Он показал на симпатичное строение цвета меда в глубине мощенного плитами двора. — У папаши Воклена блюда на любой вкус, так что не волнуйтесь за свой аппетит. Думаю, что лучше нам устроиться на свежем воздухе. Позади ресторана есть чудесный сад.
С этими словами он вылез из машины и обошел ее, чтобы открыть дверцу для Джейн, из чего она сделала вывод, что подобное обращение с дамами у французов в крови. Джейн вспомнила: когда она летом приезжала сюда, Пьер Соваж вел себя по отношению к ней точно так же обходительно, что в наше время встречается нечасто. Но если мужа Норы она воспринимала просто как хорошо воспитанного джентльмена, то аналогичное поведение его лучшего друга носило неуловимый оттенок обольщения.
Фернан взял ее за руку и повел к небольшому колоритному ресторану. Она сразу же заметила, что толстый коротышка — хозяин заведения — хорошо знает месье Тамилье: при его появлении он издал восторженный возглас.
После обмена приветствиями, из которых Джейн не поняла ни слова, Воклен провел их через главный зал на уютную крытую веранду, где стояло всего несколько столиков. Было удивительно тепло, вовсю светило солнце, и Джейн здесь понравилось.
Небольшой сад был окружен ажурной изгородью, увитой блестящей листвой и сладко пахнущими цветами. Между каменными плитами, покрывавшими двор, пробивалась зеленая трава, а посредине росло большое магнолиевое дерево, чтобы обеспечить тень в летнее время.
— Сейчас не сезон, а в марте Воклен наставит столиков на каждый квадратный сантиметр, — с улыбкой сказал Фернан, заметив, что Джейн любуется садом. — Он знает, что большинство туристов любят поесть в прохладе.
— Здесь очень симпатично.
Джейн посмотрела на него через столик и внезапно смутилась. Мужская притягательность Фернана в этой интимной обстановке еще более усилилась — она с трудом заставила себя отвести взгляд. Да что же с ней такое происходит?! По дороге из аэропорта Джейн едва замечала красоты пейзажа за окном машины, словно завороженная сидящим рядом с ней мужчиной.
Сумасшествие! Она чуть ли ни носом уткнулась в меню, которое Воклен предупредительно положил перед ними. Просто сумасшествие — позволять ощущениям брать верх над рассудком. А каково будет, если он поймет, что с ней творится? Страшно себе представить… Но в любом случае ему не следует быть таким высокомерным, даже если он до сих пор продолжает любить свою жену. Ведь так же невозможно общаться!
— Вам перевести?
— Что?
Когда она подняла глаза и встретила его насмешливый взгляд, ей очень захотелось ответить, что она отлично владеет французским. Но сидящий напротив мужчина прекрасно знал, что это не так. Фактически ее заставили признаться, что она сосредоточенно разглядывает строчки в карточке перед собой, ничего не понимая в них!
— Меню… Мне перевести его для вас? — снова спросил Фернан, и в голосе его послышалось терпение, которое обычно проявляют взрослые в разговоре с трудным ребенком.
— Спасибо, не нужно, — чувствуя, что краснеет, Джейн решительно отложила меню. — Я хочу только зеленый салат и попить чего-нибудь похолоднее, — уверенно сказала она. — Если можно.
— Конечно. — Он слегка наклонил голову; движение это выглядело вполне вежливым, но в нем тоже сквозила насмешка. — Могу я предложить еще картофель с маслом и чесноком? Это одно из фирменных блюд Воклена.
— Спасибо. — Джейн кивнула, размышляя о том, каким образом столь сногсшибательный мужчина сумел вызвать у нее такую неприязнь. — Здесь есть дамская комната? Я бы хотела помыть руки.
— Да, сразу налево от главного входа.
Оставшись одна в маленькой каменной уборной, вмещавшей старинную раковину и ярко-желтый вполне современный унитаз, она с беспокойством взглянула в зеркало. Ну почему с самого начала все идет не так? Почему она нервничает? Из замысловатой рамы на Джейн смотрел ее двойник с большими карими глазами, бледность кожи еще сильнее подчеркивали каштановые волосы.
Красавица! Джейн скорчила недоверчивую гримасу. Но Фернан, кажется, говорил вполне искренне… Конечно, она не уродина, но никак уж не красавица. Не то, что Нора. Мужчины всегда оборачивались, чтобы взглянуть на нее еще раз, хотя Нора была совершенно равнодушна к их вниманию.
— А, ладно…
Джейн пожала плечами и плеснула в разгоряченное лицо холодной водой. Она такая, какая есть. И очень довольна этим. Конечно, можно было бы обойтись без некоторых мелких недостатков… Но сейчас речь не об этом. Надо было с самого начала вести себя как-то по-другому с Фернаном Тамилье. Она приехала сюда, чтобы облегчить жизнь подруге, а не вступать в войну с зятем ее мужа!
Ничего. Впредь она будет умнее. Надо просто прикусить язык и держаться спокойнее в присутствии Фернана. Джейн подняла голову и кивнула своему отражению. Ведь это не так сложно! Вовсе не обязательно реагировать на все его слова, словно потревоженный ежик, — выставляя колючки. В конце концов, с его стороны было любезностью поехать встречать в такую даль абсолютно незнакомого человека.
Конечно, неприятно, что Фернан такой высокомерный и надменный человек, но ведь он наверняка испытывает добрые чувства к Пьеру и Норе… Как бы то ни было, надо вежливо поблагодарить его за то, что он приехал за ней в аэропорт, мило улыбнуться и не поддаваться ни на какие провокации — намеренные или случайные.
А об их дальнейших отношениях можно не волноваться: ведь задача Фернана — доставить Джейн в целости и сохранности в Ле-Пюи. Едва ли он будет особенно замечать ее во время визитов к Пьеру и Норе.
Странно, но последняя мысль скорее огорчила, чем успокоила Джейн… И что за чепуха лезет мне в голову?! — сердито подумала она, расчесывая волосы. Потом побрызгала на запястья любимыми духами и с высоко поднятой головой вышла из уборной.
