— Ты сумасшедший, Рой Стюарт! Я не собираюсь ложиться с тобой в постель, и это тебе придется с этим смириться!
— Ты хочешь меня точно так же, как я хочу тебя, кареглазая. Ты знаешь это. Ты мечтаешь обо мне по утрам, я тебе снюсь по ночам, ты загораешься в моих руках, когда я тебя просто целую, так представь, как хорошо нам будет, когда мы займемся любовью. Я говорю так уверенно, потому что чувствую то же самое, но я не могу жить одними мечтами. Я предпочитаю действительность. А то, что я хочу, я обязательно получаю.
Что он говорит, этот самоуверенный тип с ледяными глазами и стальным сердцем? Может, это вообще ей снится?
— Проблема в том, Рой, что ты так привык к подобному положению вещей, что и мысли не допускаешь, будто какая-то женщина не мечтает переспать с тобой. Кое-что нельзя купить за деньги.
— Деньги тут вообще ни при чем. И я вполне допускаю, что в мире есть миллионы женщин, не желающих оказаться в моей постели. Проблема в том, что ты к этим миллионам не относишься. И не спорь со мной. Я ведь не утверждаю, что тебе это нравится. Ты наверняка твердишь себе, что не должна иметь со мной дело, но не можешь отрицать, что между нами существует мощное физическое влечение, не поддающееся никаким доводам логики и разума.
— Не навязывай мне свое мнение!
— Ты хочешь меня, кареглазая, и после первой же нашей ночи все станет на свои места. Кто бы ни был тот парень, внушивший тебе такое отвращение к сексу, забудь о нем. Между нами все будет по-другому, никакой лжи, никакой боли. Мы не будем отягощать свою совесть лживыми клятвами в вечной любви и обещаниями, которые не в силах исполнить. Мы будем дарить друг другу наслаждение.
Она глядела на него, ошарашенная таким откровенным и убийственным цинизмом. Это отрезвило ее куда лучше, чем мог бы сделать горячий кофе, даже если вылить его за шиворот.
— Я не сплю с кем попало, Рой.
— Я тоже.
— И я никогда не буду спать с тем, кого не люблю.
— Поправь меня, если я ошибаюсь. Именно это произошло у тебя с тем парнем? Ты отдала ему все, а он посмеялся над тобой. Между нами такого не будет, обещаю. Никакой боли, никаких разочарований…
Кто сошел с ума, он или она? Кто-то из них точно не в своем уме. Кэрол чувствовала себя участницей отвратительного спектакля, и до занавеса надо было еще дожить.
— … Сейчас ты не любишь меня. Тебя слишком пугает наше взаимное влечение. Тебе кажется, что тебя используют. Со временем ты поймешь, что это не так, и нам будет хорошо вместе, не только в постели. Это я тебе обещаю.
— Я рискую выглядеть как героиня мелодрам тридцатых годов, но… я не из таких девушек, Рой. Отношения начинаются не в постели.
Некоторое время он молча смотрел на нее, а затем легко поднялся на ноги.
— Ладно.
— В каком смысле?
В ее голосе явно звучало подозрение, и он опять улыбнулся.
— Мы подождем, пока не узнаем друг друга получше.
— Да не хочу я узнавать тебя получше, Рой!
— Кэрол, не лги сама себе. Если бы это было необязательно, мы уже давно были бы в постели, ведь если бы я продолжил ласки, ты бы не остановила меня, не так ли? У тебя просто не хватило бы силы остановить меня.
Самое противное заключалось в том, что он совершенно прав. С одной маленькой поправкой. Она не хотела с ним спать потому, что любила его.
Она никогда не сможет победить Роя Стюарта. Она лгала себе самой столько лет, сражаясь не с ним, а с самой собой.
— Я не знаю, кто из нас прав. Я знаю только, что возненавижу себя, если пересплю с тобой.
Ее голос был тих и безжизнен, и теперь пришла его очередь озадаченно примолкнуть. Вскоре он снова заговорил, чуть тише.
— Что ж, тогда будем терпеливы и подождем, пока ты не скажешь мне, что возненавидишь себя, если немедленно не отдашься мне.
— А если я никогда этого не скажу?
— Скажешь, кареглазая. Мы потеряли много времени, но у нас его пока хватает. Что бы ни было между нами раньше, оно не умерло. Просто стало сильнее.
Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Знаешь, как ты прав? Но любовь лишь с моей стороны, с твоей одно влечение, а значит, ты смертельно опасен для меня. Я стану твоей рабыней, если позволю тебе одержать верх.
Она выживет, если не допустит этого. Если она сдастся, все будет кончено. В один прекрасный день она ему надоест, и Рой Стюарт отбросит ее, как старую вещь, как ненужную тряпку, он ведь уже все сказал по поводу дурацких клятв и несбыточных обещаний.
На ее стороне только один козырь — она умеет отказывать ему, а такие как Рой Стюарт, к этому не привыкли.
Что ж, у нее есть время. Пока они будут узнавать друг друга, пройдут месяцы, и может быть, он поймет, что она другого сорта, и отступится, потеряет к ней интерес, и это тоже разобьет ее сердце, но она сможет выжить.
— Ладно, если ты настаиваешь, будем ждать. И знакомиться будем, когда работа тебе позволит. — В ее голосе явно сквозил сарказм.
— Не я завишу от работы, а она от меня.
Удивительный Рой Стюарт повернулся и отправился к двери. Неужели он действительно уходит? У дверей он оглянулся.
— Я прилетел из Штатов, чтобы увидеться с тобой, кареглазая, и я не задумываясь сделаю это снова, если понадобится.
— Но ты сказал, что прилетел по делам!
— Нет, это ты сказала, что я прилетел по делам. — Он улыбнулся.
— Но меня могло не оказаться дома!
— Значит, я был бы сильно разочарован. Спокойной ночи. Не провожай меня.
Она при всем желании не могла его проводить, такая буря чувств бушевала у нее в груди. Ноги отказывались держать ее, и Кэрол представляла теперь, что чувствует человек, которого переехал бульдозер.
Она же клялась себе, что не сделает этого никогда, а в результате… Как ему это удалось?
Спасение только в одном. Рой Стюарт уверен, что ею движет только физическое влечение. Он не знает, что Кэрол любит его.
Что бы ни случилось, чего бы это ни стоило — он не должен об этом узнать.
Иначе ей конец.
6
Кэрол работала, как ненормальная, весь остаток дня, и на часах было уже три, когда она наконец-то оказалась в кровати. Еще не менее получаса потребовалось на то, чтобы заставить себя уснуть, а уже в шесть она вскочила с именем Роя на губах, дрожащая и возбужденная абсолютно неприличным эротическим сном с его участием. Больше всего на свете ей хотелось опять увидеть Роя.
Пытаться заснуть было бесполезно, и даже ледяной душ не смог привести Кэрол в чувство. Возбуждение было слишком сильным, а сон — чересчур реальным. Девушка все еще не могла поверить, что после стольких лет этот мужчина вновь ворвался в ее жизнь и завладел всеми ее мыслями и эмоциями. Это убивало ее, лишало сил, но одновременно околдовывало.
