читал за столом какую-то толстую и, судя по ее потрепанности, интересную книгу. Он переносил жару легко, но Байдарову в комнате было так же «хорошо», как белому медведю на русской печи.
Уйти из номера было нельзя: два часа тому назад Таня уехала в больницу, ждали ее звонка или приезда.
От нечего делать Байдаров попробовал было приводить .в порядок свои записи, однако термометр у подъезда гостиницы уже поднялся за цифру сорок, мысли в голове были какие-то вялые и распаренные, и Байдаров не мог придумать ни одной толковой фразы. Изнывая, от жары, он плюнул на все условности, разделся до трусов и улегся на диване у окна.
Хотелось курить. Папиросы были под рукой, но спички лежали где-то на столе, а встать с дивана не хватало силы.
Байдаров пожевал в зубах папиросу и сказал: – Сережа, ты мне друг или нет?
– Ну?
– Я тебя спрашиваю?
– Для чего ты задаешь глупые вопросы?
– Значит, я могу просить тебя оказать мне услугу?
– Конечно.
– Тогда брось мне, пожалуйста, спички. Они на столе, возле тебя.
Коробка спичек мелькнула в воздухе, и Байдаров поймал ее на лету.
Березкин опять уткнулся в книгу.
– Ты что читаешь, Сережа?
– «Три мушкетера».
– Где же ты ее взял?
– Нашел в машине, в ящике с инструментом.
Байдаров выпустил в потолок огромный клуб дыма.
Очевидно, папироса чуточку улучшила его настроение.
– Что же сейчас поделывает твой Д'Артаньян?
– Собирается на свидание с миледи, с леди Кларик.
– Несчастный. Ему дорого обойдется это удовольствие.
Березкин, видя, что товарищу от скуки хочется поговорить, отложил книгу в сторону.
– А тебе нравится Дюма? – спросил он.
– Не особенно.
– Он красиво описывает мужество.
– Куда там. У него даже и убивают не иначе, как с реверансами.
– Ну не везде, -защищал Березкин прославленного романиста. – А мне иногда хотелось бы побыть на месте Д'Артаньяна.
– Где именно? – лениво спросил Байдаров. – На свидании с леди Кларик?
– Яша! – укоризненно заметил застенчивый, как девушка, Березкин.
– Ну-ну, – улыбнулся Байдаров, – пошутил. Да и упаси нас бог от встречи с такой женщиной. К счастью, они попадаются только в романах… Однако у нас есть реальная, настоящая девушка, которая вот уже два часа как уехала в больницу и совершенно не думает о нас. Позвони-ка ей, Сережа. Хотя я забыл, что ты не разумеешь местного языка; тогда ты только набери номер, а разговаривать буду я.
Из больницы ответили, что доктор Майкова уже уехала.
– Значит, скоро будет здесь, – заключил Байдаров.
Однако он успел выкурить еще одну папиросу, Березкин прочитал еще одну главу в «Трех мушкетерах», а Тани все не было.
– Негодная девчонка, – ворчал Байдаров.. – Конечно, заехала в какой-нибудь модный магазин посмотреть на тряпки.
– Таня не заедет, – заявил Березкин. – Она не такая девушка, она не интересуется тряпками.
– Много ты понимаешь в девушках.
Березкин не стал дискутировать на такую сложную тему. Он пошел в ванную и вынес большой картон, на котором сохли его пробные отпечатки с последней пленки. Ему не терпелось посмотреть, как вышла Таня на его снимках, и он сделал несколько увеличений.
– Покажи-ка, – заинтересовался Байдаров. – Ага…
Таня Майкова садится в машину… так, так… Таня Майкова в вестибюле гостиницы.
Березкин несколько смутился. На самом деле он сделал только те снимки, на которых была Таня, но Байдаров удержался от шутливых комментариев на эту тему.
– А вот Таня на трибуне во время доклада. Она говорила неплохо, ей много аплодировали, особенно студенты с галерки. Но больше всех, конечно, я… Хорошая девушка. – бы на твоем, месте влюбился в нее.
– Почему, именно, я? – покраснел Березкин.
– Мне нельзя, – заявил Байдаров, – потому, что… подожди, а это что за снимок?
– Это я вас у подъезда здешней больницы хотел снять.
– Вижу. Но что тут за машина?
– Не знаю. Подъехал кто-то.
Байдаров присмотрелся к снимку, потом встал с дивана и зашлепал босыми ногами к окну. Там он разглядывал снимок, повернув его к свету. Лицо его стало серьезным.
– Сережа, видишь женщину за рулем? Ты не знаешь, кто она?
– Нет, конечно. Тебе она понравилась?
– Очень понравилась, – Байдаров поспешно уселся на диван и взялся за ботинок. – Тем более, что я уже встречался с самим оригиналом. Сережа, эта женщина стреляла в тебя в Берлине.
Березкин пригляделся к снимку.
– Вот как?.. – протянул он. – Она очень красивая.
– Разве это ее оправдывает?
– Нет, я просто так… Но как она смотрит на Таню.
– Вот это-то меня и беспокоит, – заявил Байдаров, натягивая второй ботинок. – Пока я одеваюсь, сходи узнай, может быть, Таня уже приехала.
Но Тани в номере не было.
Байдаров быстро застегнул пуговицы на рубашке.
Березкин с некоторым удивлением и смутным ощущением тревоги следил за товарищем.
– Объясни, Яша, почему тебя так беспокоит появление этой женщины?
– Сереженька, эта женщина опасней той, которую выдумал в своем романе Дюма.
– Чем же?
– Тем, что она существует в действительности, и мы, к сожалению, уже с ней встречались.
– Но что она может сделать нам?
– Нам, может быть, ничего.
– Ты боишься за Таню?
– Да, боюсь. Очень боюсь. – думаю, здесь опять замешались витамины профессора Русакова.
– Яша! – встревожился Березкин. – тебя не понимаю.
– Потом, потом, Сережа. По дороге объясню, – Байдаров поспешно засовывал в карманы пиджака деньги и папиросы. – Пошли заказывать такси.
– Куда мы поедем?
– Поедем разыскивать Таню.
В больнице старшего врача не оказалось. Сестра ответила, что доктор Майкова сделала вливание больному и уехала более часу тому назад. Куда? Об этом она не знает.
– Может быть, она решила съездить на пляж? – сказал Березкин.
– Одна? – Байдаров с сомнением покачал головой.
Они проехали на пляж.
Тани не было и на пляже. Купальщики уже разъехались. Багровое солнце садилось в мутно-серое море. Небо быстро темнело.
