странное, что как бы Виктория не задумывалась о муже или детективе, всё приводило её в заброшенный город. Торлин. В видениях Кинг звал её сюда, и вообще, уже не первый раз виделся ей. Андрея же психиатр не видела, но его автомобиль говорил о том, что детектив посещал этот город. А теперь в городе и она. Стоит, слушает, как встреченная ею прошлым днём женщина, отчего-то пребывающая в депрессии, волшебными, еле уловимыми из-за необыкновенной скорости, движениями пальцев создаёт сказочную мелодию.
Музыка остановилась. Рада закончила играть и повернулась на крутящемся стульчике в стороны заслушавшейся Виктории:
- Ну как? – спросила она.
- Мне понравилось, - соврала психиатр. Хоть в душе что-то и дрогнуло от голоска чего-то высокого, так не вписывающегося в атмосферу города и того, что в нём происходило, Виктория упорно не хотела признавать пользу искусства. Никто и никогда её не переубедит. Она скептически смотрела на всё творчество, которое невозможно объективно оценить.
- Только не надо меня так больше пугать, - добавила Виктория. – Я уже думала, что с тобой что-то случилось. Могла ведь позвать меня с собой.
- Извините, - Рада вздохнула, - но вы так были увлечены машиной, что я не хотела вас тревожить. А этот дом я нашла перед тем, когда наткнулась на Церуго. Мне тогда послышалось, что я слышу музыку из окна, но побоялась войти. Оказалось, что зря. Инструмент идеальный.
- Так ты – пианистка? – поинтересовалась Виктория.
- Пианист, да – поправила Рада.
«Она играет красиво, - подумалось Виктории, - но даже в игре улавливаются нотки печали и отчаяния. Интересно, откуда у неё такая меланхолия».
- Это был Скрябин, - немного подумав, продолжила музыкант, - Фантазия, двадцать восьмая его работа.
Виктории это ничего не говорило.
- Вам, наверное, неизвестно, кто это?
- Прости, Рада, но нет, - призналась психиатр. – Искусство, скажем так, - не моё. Но ты играла изумительно, говорю тебе не лукавя.
- Спасибо, - Рада потупила взор.
- Не благодари, ведь это твои собственные достижения, - Виктория зачем-то потрогала свой кулон. Она так привыкла к нему, что даже не замечала уже того, что он всё время висит у неё на шее. Нептун был первый, кому она рассказала историю этого кулона. Прямо перед его смертью. – Ну что ж. Машина работает, пока есть бензин, надо объездить город, найти какое-нибудь бывшее информационное бюро, взять карту и тогда будет намного легче...
- Я не поеду, - быстро проговорила Рада, приведя Викторию в замешательсво.
- То есть как это не поедешь? Рада... Пожалуйста, только ты не начинай. Нам надо, мы просто обязаны держаться вместе!
- Виктория, я прошу прощения. Но я останусь здесь. Я... Я хочу побыть одна. Разобраться в себе. Поймите. Вы должны понять.
Психиатр начала догадываться. И ей это не понравилось.
- Но Рада. Всё ведь не так плохо.
- Так. Уже немало времени прошло, но лучше не становится. Нет, я решилась.
- А что мне тогда делать?
- Виктория, - Рада попыталась улыбнуться, - вы – хороший человек. Езжайте домой. Оставаться в Торлине опасно. Сделайте то, на что все так рассчитывали – вернитесь к машинам, где есть канистры с бензином, заберите их и вернитесь в свой город. Там уже свяжитесь с полицией, чтобы власти немедленно разобрались, что здесь твориться. Возможно, кто-то ещё останется в живых... Вероятность небольшая, но не думаю, что вы многое измените, если останетесь тут. Сами посудите. Трое уже мертвы. Двое – смертельно опасны. Что случилось ещё с четырьмя – нам неизвестно. Сами подумайте.
- А как же ты? Ведь они могут добраться до тебя.
- Я запрусь на замок. Не думаю, что они успеют.
- Рада... – вымолвила Виктория. Она думала, что поступает неправильно, соглашаясь с девушкой, но почему-то не собиралась спорить. – Я уйду. Но при одном условии.
- Какое?
- Расскажи мне, из-за чего ты так разочаровалась в жизни?
Рада горько усмехнулась:
- Не заставляйте меня снова переживать прошлое, - горько усмехнулась она. – Не волнуйтесь, Виктория. Вам будет нетяжело разузнать об этом, как только вы окажетесь дома и свяжетесь с моей семьёй.
- Значит, не расскажешь? – уточнила Виктория.
- Нет.
- Жаль. Хорошо. Я свяжусь с ними, - пообещала Виктория.
Рада встала, подошла к Виктории и крепко обняла её:
- Спасибо за то, что волновались за меня. Прощайте, Виктория. Берегите себя.
Глупо было желать Раде то же самое. Поэтому Виктория обошлась кратким: «Прощай». Рада отошла на шаг, а Виктория развернулась и молча пошла к выходу. В какой-то степени она хотела остановиться, но почему-то не могла. Несмотря на то, что понимала: Раду она больше не увидит.
Когда женщина вышла на улицу, музыка снова полилась из души музыканта, обретая форму клавишной игры. Виктория остановилась, взглянув последний раз на окно, из которой доносилась музыка, а потом двинулась к машине. Она ненавидела этот город. Казалось, что любой путник, попавший в него, находит здесь конец своего пути. Последняя остановка автобуса под названием жизнь.
Виктория задумалась, что же ей сейчас делать. У неё было два варианта: продолжить поиски или последовать совету Рады. Второе казалось разумным решением. В словах пинистки имелся смысл. Что Виктория может сделать? Никто сейчас не слушал никого, кроме себя. То было заметно ещё до смерти Гордона. Враждебность появлялась почти сразу при знакомстве. Теперь к этому надо было добавить страх и желание выжить любой ценой. Все находящиеся в городе стали способны на такие вещи, которых не сделали бы, будь они уравновешеннее. Хватало вспомнить только Церуго. Каковы шансы наткнуться на Возира? Каковы шансы того, что и он ещё держит себя в руках? Что творят Шейн, Криста? Охотится ли на них всех тайнственный мужчина с кувалдой? Было бы печально, если бы Виктория случайно встретилась именно с ним.
Оставалась ещё команда бедного Нептуна. Но, зная, что он погиб бы, не найди она его под той горой мусора, оставалось только догадываться, живы ли вообще другие моряки. С ними могли разобраться до приезда Виктории и остальных. Или же они, потеряв надежду найти Нептуна, уплыли на своём корабле.
Нет уж. У всех погибших могли быть семьи. Они заслуживают знать, что случилось с их членами семьи и достойно их похоронить. А если и Виктория лишится жизни из-за того, что упрямо решила остаться и взять всё в свои руки, то как тогда их найдут? Она спасла Нептуна, но не смогла сохранить ему жизнь. А с ним было так спокойно, так легко и естественно... Рядом с убитым моряком Виктория чувствовала себя в безопасности в компании умного, порядочного, сдержанного и благородного мужчины. Он казался ей именно таким, несмотря на то, что встреча их была недолгой. Но выработанный профессионализм подсказывал ей, что такой образ был недалёк от правды. Он... он погиб незаслуженно. Виктория обязаны была отдать ему дань уважения. Не своей смертью.
Она села в машину, завела автомобиль, который охотно послушался, и поехала по дороге. В машине было ещё душнее, чем на улице, но Виктория старалась не обращать на это внимания. Лишь капли пота неприятно стекали со лба на глаза, мешая сосредоточенно смотреть по сторонам в поисках информационного бюро. Она чувствовала, верила, что оно всё-таки попадётся ей на глаза.
Заветное помещение не заставило себя ждать. Информационное бюро с разбитой стеклянной дверью стояло напротив здания, так непохожего на другие, уже привычные глазу дома Торлина. Это было здание ЗАГСа, из чьих стен выступали позолоченные статуи счастливых пар с детьми. Окна, должно быть, некогда тоже добавляли зданию красоты, судя по цветным осколкам, оставшимся в рамах.
