18 января на снежном поле близ районного центра Знаменка приземлились несколько самолетов. Они доставили два взвода десантников, которые тут же принялись готовить полевой аэродром для приема других самолетов. Через два дня с помощью партизан и местных жителей полевой аэродром был готов. Но погода испортилась, и самолеты не прилетели. На третью ночь на востоке послышался рокот моторов. Десантники зажгли костры.
За пять ночей с 18 по 22 января 1942 года на полевой аэродром близ Желанья прибыли 1643 человека. Это были два парашютно-десантных батальона и стрелковый полк. Вооружение их составляли автоматы ППШ, ППД, автоматические винтовки системы Токарева. Кроме того: 21 пулемет «Максим», 10 ручных пулеметов, 34 миномета и 2 орудия калибра 45 миллиметров.
В конце января – начале февраля высажен еще один десант – 8-я воздушно-десантная бригада 4-го воздушно-десантного корпуса. Вместе с бригадой под Вязьму вылетел командир корпуса генерал А. Ф. Левашов. При перелете через линию фронта самолет, в котором летел генерал, был обстрелян ночным истребителем. Пуля смертельно ранила А. Ф. Левашова. Командование десантом принял на себя полковник А. Ф. Казанкин, начальник штаба 8-й бригады. Второй десант насчитывал 2100 человек. Задача, которая стояла перед десантниками: перехватить железную и шоссейную дороги на Вязьму и удерживать их до подхода частей 1-го гвардейского корпуса и 11-го кавкорпуса. Десантироваться предполагалось прямо на районы атаки. Но штурманы не рассчитали курс, разбросали бригаду по большой площади. Некоторые подразделения оказались под Дорогобужем на удалении от Вязьмы до 50 километров. Многие попали на территорию, занятую противником, и были сразу же уничтожены или захвачены в плен (см. приложения). Генерал Белов в своей книге об этой операции вспоминает следующее: «Командир бригады сумел собрать в назначенном месте только около 800 бойцов и командиров – треть своего личного состава. Около 200 человек удалось собрать нашим кавалеристам и партизанам. Через две недели эти люди были переданы в свою бригаду. Позже было собрано еще 300 человек». Половина сброшенных грузов тоже была потеряна.
Таким образом, десантная операция 1942 года под Вязьмой прошла крайне неудачно. Большие потери. И – практически нулевой результат в выполнении боевой задачи.
Вскоре, израсходовав боеприпасы и съев все сухари и консервы, десантники вынуждены были влиться в состав кавкорпуса Белова.
Некоторое время подразделения 8-й воздушно-десантной бригады действовали совместно с 329-й стрелковой дивизией полковника Андрусенко. Храбро сражался 250-й воздушно-десантный полк майора Солдатова. После мартовских боев, когда немцы приступили к проведению операции по сжатию кольца вокруг Западной группировки 33-й армии с последующей ее ликвидацией, 250-й полк оказался в полосе действия 5-й танковой дивизии вермахта. После упорных боев 75 десантников во главе со своим командиром майором Солдатовым все же пробились в расположение кавкорпуса и соединились с ним.
Глава 16
Шпыревский лес
До январских боев в районе Вереи 33-я армия действовала как одна из армий Западного фронта, имея задачей очистить от противника территорию перед своим фронтом. Задачу эту она выполнила. Но потом, когда командование Западного фронта поставило перед ней боевую задачу овладеть Вязьмой, 33-я стала не просто одной из армий своего фронта. Она стала главным действующим объединением Западного фронта в ходе начатой Ржевско-Вяземской операции. А на ее командующего судьба наложила печать ответственности за проведение и исход этой операции.
События развивались стремительно. Генерал Жуков торопил с сосредоточением в заданном районе. Когда пришла шифрограмма с требованием командующего фронтом срочно выехать вперед, к Вязьме, Ефремов кинулся в коридор, чтобы догнать дивизии первого эшелона. Он видел, сколь узок и ненадежен коридор, по которому вслед за войсками двигались тылы. Видел, как активизировалась авиация противника и что в ее налетах появилась система. И когда, прибыв на Красный Холм, увидел результаты атак и то, как легко немцы их отбивают, понял многое. Бывают в ходе проведения крупной операции такие мгновения, когда полководец вдруг видит на первом плане всю картину, весь сюжет завязавшихся событий, а там, дальше, в перспективе, перед его искушенным взором уже начинают проясняться очертания иного сюжета со всеми его мрачными подробностями и деталями неизбежного исхода. Должно быть, такие минуты командарм переживал в первое свое утро на Красном Холме.
И вот наступил апрель. Разрешения на выход нет. Уже начинает пригревать весеннее солнце, растапливать снега. Овражки наполнились талыми водами. Аэродромы уже не могли принимать самолеты. 7 апреля с аэродрома близ деревни Дмитровки за линию фронта улетел последний самолет. С этого дня самолеты армейской и фронтовой авиации в окруженной группировке больше не садились. Хотя полеты продолжались. Грузы сбрасывались с воздуха. Не всегда точно, не всегда в расположение Западной группировки. Но все же кое-что доставалось и ефремовцам.
На этом последнем борту должен был вылететь из окружения командующий. Говорят, был устный приказ Сталина: вылететь на последнем самолете… Генерал Ефремов приказал погрузить знамена частей, попрощался с начальником оперативного отдела штаба армии полковником Киносяном, улетавшим на Большую землю, и сказал летчику, когда тот еще раз напомнил командарму о приказе Сталина: «С солдатами сюда пришел, с солдатами и выходить буду».
К 10 апреля положение Западной группировки стало критическим. Ночью командарм отправил в штаб Западного фронта шифрограмму.
«1. Обстановка сильно ухудшилась: противник усиленно стремится сжать наше кольцо.
2. С 13.00 10.04.1942 года враг бросил на сжатие кольца танки и пехоту, нацелив их на каждый укрепрайон.
3. 4 танка и более сотни пехоты нами уничтожены.
4. Веду напряженные бои, будучи прижат противником к реке Угра. На левом фланге 338 сд. 113 сд противник отрезает от реки Угры, она ведет бой на рубеже Тякино, Неонилово и перелесках юго-западнее Дмитровка. 160 сд ведет бой на прежних рубежах.
5. Стремлюсь организовать оборону на реке Угра.
6. По Вашей шифротелеграмме будет более правильное решение – собрав все силы, пробиваться через Шпырево, Жолобово, Королево.
7. Этим самым и будем помогать 43 и 49 [армиям] соединиться с нами.
8. К Жабо мы не прорвемся, так как нас разделяют танки врага с пехотой.
9. Прошу вашего скорейшего утверждения плана, пока противник не разгадал наш замысел»[113].
Через несколько часов пришел ответ командующего фронтом, очень лаконичный:
«1. Главные силы собрать в районе Красное, Жолобово, Шпырево.
2. Оборону построить на запад на реке Угра, противника попытаться отбросить на север за реку Угра.
3. Ведите разведку и готовьте удар на соединение с Голубевым и Захаркиным»[114].
Войска начали спешно готовиться к маршу на восток.
Потепление превратило дороги в сплошное месиво. Началось таяние снегов. Зима была на редкость снежной. Ожидался небывалый паводок.
К моменту выхода 33-я армия в результате атак противника оказалась расчлененной на три части.
11 апреля, когда дивизиям нужно было сосредоточиться в указанных районах, почти все они вели тяжелые бои в полной изоляции.
113-я дралась в районе Дмитровки, Медведева и Морозова. Бойцы дивизии подбили два танка, заставили залечь перед своими позициями немецкую пехоту. 1288-й стрелковый полк сражался во
