В донесениях не сообщалось... Жизнь и смерть солдата Великой Отечественной. 1941–1945

А поляки уже надоели со своим: «Ци пан даст?» да «Проше». Какой-то мелочный народ. Почти все торгаши. Держит лавку, а там 100 гр. табаку, коробок спичек и луковица. А попробуй о чем попроси, сразу: «А ци пан даст?»

Я сразу обратил внимание еще вот на что. В Польше лошадей в повозки запрягают не так, как у нас, в оглобли, а – в одно дышло. Но практического преимущества в этом я не увидел. Обратил внимание и на то, что в деревнях женщины и девушки ходят больше босиком. Даже и одеты, кажется, хорошо, а босиком. Очень чисто и опрятно обрабатывают и убирают свои поля, свои наделы. Вот это мне понравилось.

8 января 1945 года

Работали по строительству мостов. Но сначала делали проходы. Работа опасная и интересная. При этом все же были потери. Ранило Добычина и Копоищенко.

Особенно трудно пришлось при строительстве мостов. Мост строила третья рота. Немец подошел и подорвал его. Начали снова. Когда подошли, то трудно было узнать местность: все изрыто воронками.

Ранило Минца. Другого капитана убило. Убило пять лошадей. Я в это время был в самом пекле. Не знаю, как и жив остался. Спасла яма. Оказал помощь Минцу.

Другой мост строила первая рота. Там обошлось.

13 января 1945 года

Наконец-то началось!

Утром 11-го в 5.00 началась артподготовка – и до 7.30. Сразу прорвали оборону. По всем дорогам бесконечным потоком идут танки, машины, орудия. Трудно проехать. В два, в три ряда и больше. Пробки. Всю ночь гудела земля от движения техники. Первая и вторая линии прорваны.

Валяются фрицы. Вот один лежит вниз лицом. Без штанов, руки раскинул…

Подошли к третьей линии обороны немцев. Ночуем в лесу, километрах в десяти от немцев.

Сейчас утро. Началась артподготовка.

Идем и идем. На Германию!

18 января 1945 года

Наступление идет стремительными темпами. Пошел в наступление 1-й Белорусский. Взяли Варшаву. Немцев не только гоним, а окружаем, разбиваем и рассеиваем. Позавчера остался позади Кельце. В городе еще бои. На улицах разбитая техника.

20 января 1945 года

До границы с Германией осталось 60 километров.

Сейчас эти строки пишу в машине. Остановились для выяснения обстановки. На реке Пилице выдержали бой с немцами, которые прорывались из окружения. Мы занимались ремонтом разбитого моста, когда подъехала колонна крытых грузовиков. Их было 100–150 человек. Они взорвали свои грузовики и бросились на нас в атаку. Человек пятьдесят сразу были убиты. Но и у нас тяжелые потери: убиты младшие лейтенанты Подсухин и Медведев. Рота осталась без офицеров. Но мост построили.

Здешнее польское население относится к нам хорошо. Много партизан. Очень помогли они нам при постройке моста. Понтонный мост пришлось строить самим. А когда строили деревянный, я ходил мобилизовывать.

Пошел рано утром, было еще темно. Когда шел назад, вижу, на дороге кто-то стоит. Подошел ближе: стоит немец с винтовкой. Сдается в плен. Руки поднял, что-то бормочет, засматривает в глаза, будто в сваты пришел… Я подошел. Снял с его плеча винтовку и разбил ее о булыжную дорогу. Отвел немца в штаб. Выяснилось, что он из тех, которые прорывались. Ратушняк его после расстрелял. А в обед – опять бой. Новая группа через мост полезла. Все офицеры СС. Есть небольшие трофеи.

Здесь стояли в хорошем панском доме.

21 января 1945 года

Сегодня стоим у переправы у р. Варта. Роты строят мост. Сегодня добрались до фольварка немца и набрали мяса, баранины.

27 января 1945 года

Не спал уже четверо суток.

С моста на Варте снялись и пошли вперед. Через границу.

Первый немецкий город – Гильденбург, кажется.

Ехали целую ночь. Немец поспешно удрал за Одер. Пропали все. Населения никого нет. Во всех деревнях окна домов, магазинов, учреждений настежь открыты. Не отключено электричество, освещены витрины.

Остановились в одном немецком селении. Ночью – по трофеям. Утром тронулись дальше. Шли пешком. Села опять пустые. Многие деревни наши солдаты палят. Встречаются угнанные в Германию поляки и русские.

На другой день прошли 70 км. Сейчас стоим перед Одером. Река неширокая, но быстрая. Почти вся замерзла. Строим мост. Вчера днем налетели самолеты, сильно бомбили. Я чудом уцелел. Многие мои товарищи погибли и ранены: Чулков, Воробьев, Самойлов, Скобелев. Много потерь.

Вчера, когда закончили мост, немец взорвал где-то плотину, пустил воду, и весь наш мост снесло льдом. Пропал труд наш и кровь бойцов.

Ниже проложили прямо по льду настил из досок и пропускаем повозки.

2 марта 1945 года

Пришел приказ о награждении нашего батальона орденом Красной Звезды.

В эти же дни мы осваивали стрельбу немецкими фаустпатронами. Начальник штаба батальона Зятько показывал их устройство и действие. Довольно эффективное оружие ближнего боя, особенно против танков. Этих фаустпатронов мы захватили очень много и теперь возим с собой.

Глава 20 Бои в Восточной Пруссии

Восточная Пруссия была первой германской землей на пути нашей наступающей армии. В этой книге собраны воспоминания ветеранов 33-й армии. Именно солдатам этой многострадальной армии, которая защищала в октябре – декабре 1941 года Москву, а затем погибла почти целиком вместе со своим командующим генерал-лейтенантом М. Г. Ефремовым под Вязьмой (апрель 1942 г.), довелось первыми выйти к границе с Восточной Пруссией. И первый орудийный выстрел по позициям противника, который пытался остановить наши войска на этом рубеже, сделали артиллеристы 33-й армии. Восточно- Прусская стратегическая наступательная операция была предпринята войсками 2-го, 3-го Белорусских и частью сил 1-го Прибалтийского фронта. Оборона немцев имела семь рубежей в глубину и состояла из шести упрепрайонов. Немцы сосредоточили здесь 780 000 человек, в том числе 200 000 фольсштурмовцев, 8200 орудий и минометов, 700 танков, 775 самолетов. Мощь наших войск была значительно выше. Исход битвы фактически был уже предопределен, но драка была жестокая. Немцы понимали, что боевые действия начались уже на их территории, что война пришла и в их дом…

– На фронте вся сохранность есть земля. Чуть что – окоп выкопал, и уже ничем тебя не взять. Лопата на фронте – главное оружие солдата. Не успел окопаться – и нет тебя при первом же обстреле. Лопата, ложка, котелок. Никогда не видел – а я до самого Берлина дошел! – чтобы солдат где- нибудь бросил лопату, ложку или котелок. Все, бывало, бросали, а это – никогда.

– В Восточную Пруссию мы, можно сказать, заползли на пузе. Немец там сопротивлялся особенно сильно.

Тут, в Восточной Пруссии, меня поразило вот что. В каждой деревне, в каждом дворе много скота. У одной хозяйки, может, 10 или 15 коров. Видать, со всего Советского Союза сюда коровушек согнали. Со всей оккупированной территории. На фермах работали наши люди. Угнанные. Девчушки наши, по пятнадцать – семнадцать лет. Из наших русских областей, Белоруссии, Украины. В рабстве у них были.

Среди хозяев мужчин не было. Видимо, всех призвали в армию, все воевали.

– Вспоминаю, как мы входили в Восточную Пруссию.

На прорыв шли в сплошном тумане. Возможности использования тяжелой техники почти не было. Авиация находилась на аэродромах. И танки, и бронетранспортеры, и «катюши» шли позади нас. Мы продвинемся на километр-два, и они на километр-два следом за нами. В бой их не вводили. А потом, когда мы прорвали на всю глубину, танки в этот прорыв и пошли сплошной лавиной. Ночью, с включенными фарами. В тумане. Они шли, обгоняя нас, часов пять или шесть. Почти всю ночь. Мы смотрели на этот