фланге от нас – третья, на левом – вторая. Так и двигались.
Насколько я помню, выдвинулись мы без предварительной разведки, напропалую. Почему комбат не распорядился выслать вперед разведку, мы, взводные, не могли знать. Никто не знал, что там, впереди, и кто обороняется против нас, венгры или немцы. Потом, когда уже завязался бой, мы сами поняли, что перед нами венгры.
Днем, когда мы разворачивали свои боевые порядки, шел мелкий дождь. Ничего хорошего он не обещал. Опять идти под дождем, месить грязь, добивать и без того разбитые сапоги.
Венгры открыли огонь в тот момент, когда наши цепи подошли к поселку. Они стреляли отовсюду: с чердаков домов, из окон вторых этажей, из каменных цоколей и полуподвалов. Огонь интенсивный – пулеметный и ружейный. Каждый дом обнесен металлической сеткой с железобетонным основанием. К домам не подойти. Лупят очередями через сетку. Попробуй возьми? Артиллерии у нас нет. Что делать?
Мы подползли к крайним домам и попытались взрывать сетку гранатами. Но ничего из этого не вышло: бросишь гранату на сетку, а она отскакивает и взрывается на земле в 2–3 метрах от сетки. Сетка цела. А пулеметы по-прежнему бьют из домов.
Я достал из вещмешка противотанковую гранату, вставил запал. Граната ударного действия взрывается мгновенно при встрече с предметом. Опасная штуковина, но, если знаешь ее хорошо и имеешь опыт метания, то она в твоих руках превращается в очень эффективное оружие. Я бросил ее под основание забора, успев заметить, что летит она прямо на сетку примерно в полуметре от земли. Едва успел залечь, как она взорвалась. Взрыв противотанковой гранаты РПГ-43 – мощное явление. Меня подбросило волной, но ничем крупным не задело. Засыпало землей и каким-то мусором. Я протер глаза, поднял голову – в сетке зияла дыра. Ну вот, что и требовалось, обрадовался я и сделал знак своим автоматчикам: «Вперед!» Первое отделение, перебежками по одному, прикрывая друг друга плотным автоматным огнем, пошло вперед, через дыру в сетке проникло во двор и начало разделываться с венгерскими стрелками. Вскоре второе и третье отделения таким же образом проникли во дворы соседних домов. А там уж мои автоматчики воевать умели. Забрасывали дома через окна гранатами и поливали пространство перед собой автоматными очередями. В дома и в помещения врывались в момент, когда куски мебели и другие предметы домашнего обихода, а также различное воинское снаряжение, которое венгры натащили в дома, еще летало в воздухе от гранатных взрывов. Пленных тут не было. Не могло быть. Если только кто случайно оставался, заваленный обломками, и его мои автоматчики посчитали мертвым.
Взвод продвинулся уже до середины села. Потерь пока не имели. Шли не спеша. Я все время контролировал локтевую связь с соседними взводами. И вдруг между мной и Петром Марковичем упала ручная немецкая граната. Она, как парка, кувыркнулась через сеточный забор по траектории и шлепнулась прямо к нашим ногам. Но, к счастью, попала на какой-то твердый предмет, кувыркнулась и прокатилась мимо нас, никого не задев, ни меня, ни моего связного. И тут же разорвалась. Взрыв произошел в нескольких метрах от нас. Осколок рванул мой кирзовый сапог. Удара по ноге я не почувствовал и сразу понял, что, кажется, обошлось. Но сапога было жалко. Недавно выдали. Других старшина Серебряков теперь долго не даст.
– Оттуда! – крикнул мне Петр Маркович, видя, что я выдергиваю чеку своей гранаты. Он указывал на окно дома, к которому мы шли. До дома уже оставалось метра три.
Я тут же бросил в окно свою РГ-42. Она разорвалась в комнате. Полетели обломки рамы, выбитые стекла. Выждал, когда пролетит осколочный град, дал автоматную очередь. Граната, когда она разрывается в замкнутом пространстве комнаты, производит гораздо больший разрушительный эффект, чем тот же заряд, взорвавшийся в поле.
Мы вбежали в коридор. В коридоре – никого, пусто. Какой-то сломанный стул или этажерка. Перепрыгнули через нее, заглянули в комнату. Там тоже не было никого. Моя граната разорвалась перед столом. След ее взрыва я сразу увидел. Я приказал связному оставаться в коридоре и следить оттуда за двором. А сам принялся осматривать то, что лежало на столе.
На столе была разложена топографическая карта довольно большого размера. Такие я видел только в штабе батальона. Трофей – ценный. На спинках стульев и просто на стульях лежали офицерские шинели венгерской армии. На одном висела полевая офицерская сумка.
Я торопливо собрал документы, свернул карту, прихватил полевую сумку и выбежал в коридор. Со двора на всякий случай дал очередь по окнам и чердаку. Все комнаты дома осмотреть мы не успели. Побежали к шоссейной дороге. За шоссе виднелась железнодорожная насыпь, а за насыпью – камыши озера. Это было озеро Веленце. Бой сместился туда, к насыпи.
Но венгры, выбитые из домов, на насыпи не задержались. Видно, посчитали ее ненадежной позицией и отступили. Немцы бы такую позицию не бросили.
Мы вышли на железнодорожное полотно. Остановились. Подождали, когда подтянутся остальные. Вперед уходить в одиночку, даже силою взвода, было опасно.
День кончался. Снова начал накрапывать дождь. Все эти дни, отжимая мокрую одежду, я с опаской прислушивался к своему организму, не возвращается ли моя болезнь. Но малярия, похоже, ушла навсегда. Сейчас бы, под этими холодными промозглыми дождями, она бы меня добила окончательно.
Мне было приказано развернуть взвод в цепь и занять оборону в придорожном кювете. Произвел проверку личного состава и с удовлетворением обнаружил его полное наличие. Взвод вышел из боя без потерь. Ни убитых, ни раненых.
Трупов венгров мы тоже не видели. И мы, и они стреляли много, наши автоматные диски наполовину были пусты, но результатов стрельбы, похоже, не было. Петр Маркович на это только усмехнулся:
– Зато погрелись.
Только мы устроились в кювете, отрыли ячейки, насыпали брустверы, пришел командир роты старший лейтенант Макаров и приказал мне выдвигать свой автоматный взвод на северо-восточную окраину поселка, к дороге, а там, вдоль нее, двигаться цепью до села Киш-Веленце и занять оборону там.
– Окопаетесь вот в этом месте. – И он указал на карте, где окапываться взводу.
Настроение его было какое-то подавленное. Что-то он знал, но мне, взводному, не говорил. Да и расположение взводов было каким-то странным. Как будто мы пытались занять все окрестные населенные пункты. Хотя достаточных сил для этого маневра не имели.
А на севере, в стороне Будапешта, все гремело и гремело. Там работала тяжелая артиллерия и авиация.
Уже в темноте миновали поле, подошли к глубокой балке. За балкой начинались дворы Киш-Веленце. Кто у нашего автоматного взвода будет соседом, когда ставили задачу, меня не известили. Значит, никого. Левый фланг оставался открытым, и это обстоятельство не радовало. Справа виднелось озеро. Я обошел склон балки, осмотрел местность, насколько это возможно было сделать в густеющих сумерках, и приказал установить ручной пулемет так, чтобы он простреливал незанятый угол балки и участок шоссейной дороги. Огневая для этого пулемета была очень удобной и выгодной. Сержанту, командиру отделения и пулеметчику, приказал отрывать окоп под некоторым углом к дороге, чтобы держать под огнем и дорогу, и угол балки на оголенном фланге. Сержант сразу понял, что ему доверено. Он тут же расчехлил малую саперную лопату и приступил к работе.
В селе Киш-Веленце было тихо. Противник своего там присутствия ничем не обнаруживал. И мы не знали, есть там он или отошел дальше. Ротный тоже ничего не сказал. Видимо, разведки не было.
На правом фланге окапывался расчет другого пулемета. Под их обстрелом находился животноводческий комплекс: два кирпичных здания под высокими черепичными крышами. На топографической карте этот объект так и был помечен: «Животноводческий комплекс».
К утру мы врылись в землю основательно, для оборонительного боя. Я проверил наличие боеприпасов. Не хватало патронов и гранат, особенно противотанковых РПГ-43. Почти весь их запас мы израсходовали во вчерашнем бою в селе Гардонь.
От командира роты на рассвете пришел связной и передал очередной приказ: поглубже зарыться в землю. А мы к тому времени зарылись уже хорошо. Вид ротного меня озадачил, и я на всякий случай приказал взводу окапываться в полный рост. Я и сам понимал, что немцев и венгров мы сильно даванули. Севернее идут бои за Будапешт. Город, скорее всего, возьмут. Но и противник стягивает сюда силы, производит перегруппировку и рано или поздно остановится и попытается остановить нас. Может быть, вот здесь и проходит их рубеж, дальше которого они не отступят. Во всяком случае, без боя.
