Читайте, читайте родную историю. Постигайте ее неведомые глубины и суровую простоту, которой подчас и ограничивались события, которые потом, по прошествии лет и десятилетий, были вписаны в эпические полотна битв и сражений, удачных и неудачных операций. Узнавайте в них свой характер, черты своих отцов и дедов. Донесения — не, всегда полная и вся правда. Но они, написанные дрожащей рукой, иногда забинтованной, все же правдивее доносов и поздних комментариев, когда писались мемуары и многим действующим лицам хотелось выглядеть более героично. Ценность и величие первоисточников, в данном случае донесений комбатов, командиров рот, полков и эскадрилий, заключается еще и в том, что они суть свидетели, которые не подвержены ни старению организма, ни изменениям в психике и в политических и иных соображениях их носителей, что они не изнашиваются от частого употребления и не умирают. Они лишь могут наполняться со временем несколько иным смыслом, при этом очищаться от идеологии и фальши времени. А потому документы куда интереснее комментариев, хотя и без последних порой не обойтись.
«В штаб армии
Доношу, что при выполнении задания разбомбить врага в дер. Высокиничи заметил движение колонны танков около 50 штук направлением по дороге от Макарово на Высокиничи. 4 штуки бомбы „АО-25“ сбросил на танковую колонну, в это время попал под мощный огонь, зенитно-пулеметный огонь. (Осколочная бомба АО-25 могла поражать легкие танки на расстоянии 2–3 метров, а средние на расстоянии от 30 см до 50 см. При этом надежное поражение средних танков могло быть достигнуто лишь в результате прямого попадания бомбы в верхнюю часть или в гусеницы. Вероятность такого попадания ничтожно мала. Сброшенная пилотом У-2 осколочная 25-килограммовая бомба на колонну немецких танков у Высокиничей имела, скорее всего, значение чисто психологическое, в том числе и для самого летчика, что тоже очень важно. —
1 ноября в 21 ч. 15 м. (Высота 300 м.)
Второй экипаж после сбрасывания 4 бомб „АО-25“ на деревню Высокиничи также был обстрелян мощным зенитно-пулеметным огнем.
1 ноября в 21 ч. 10 м. (Высота полета 600 м.)
В 0 ч. 30 м. 2 ноября при выполнении задания разбомбить Тарусу в третьем полете были обстреляны 2 экипажа зенитной батареей, которая стоит на берегу реки Ока недалеко от разобранного моста. Экипажи задание выполнили. Всего в ночь с 1-го на 2-е ноября произведено 6 самолетовылетов на Тарусу со 150-кг бомбовой нагрузкой. 1 вылет на деревню Высокиничи с бомбовой нагрузкой 100 кг. 1 вылет по танковой колонне, идущей по дороге от Макарова на Высокиничи с бомбовой нагрузкой 100 кг. 1 вылет на дер. Высокиничи с бомбовой нагрузкой 100 кг. 1 вылет на деревню Троицкое с бомбовой нагрузкой 100 кг.
Всего в ночь с 1-го на 2-е ноября произвел 9 самолето-вылетов, сброшено на вышеуказанные пункты 1100 кг осколочных бомб.
«В штаб армии.
Доношу, что в течение ночи с 2-го на 3-е ноября произвел три самолетовылета. На г. Тарусу сброшено 425 кг в центр города. Два самолетовылета произвел на дер. Кузьмищево, сброшено бомб 275 кг. Один самолетовылет на дер. Исканское, сброшено 150 кг бомб. Три самолетовылета в район дер. Хрущово и Льгово, сброшено 450 кг — по кострам противника.
Удивительное впечатление оставляют эти скупые — ничего лишнего! — донесения, написанные порой против правил русского языка, но по смыслу совершенно определенно ясные. В них вся правда и суть той войны, которая теперь нас волнует почти так же, как если бы она все еще где-то шла. Должно быть, это оттого, что
Глава 4
«…И перед строем расстрелять!»
Сосед справа — 43-я армия. Судьба 17-й стрелковой. Реабилитация расстрелянных. Что же произошло под Тарутином в двадцатых числах октября 41-го? Расстреляны или… спрятаны? Полковник П. С. Козлов бежал от конвоя. Чьи это жертвы — генерала Жукова или войны? Судьба генерала С. Д. Акимова. Загадочная катастрофа самолета. «Военно-историческое заключение…» Для кого оно написано?
Генерал армии Г. К. Жуков вступил в должность командующего войсками Западного фронта, можно сказать, в самый трудный период всей войны. Фронта, по сути дела, не существовало, потому что не существовало войск, то есть собственно армий, которые составляют любой фронт. Были отдельные дивизии, запасные полки, учебные команды, гарнизоны, роты, команды охраны различных объектов. Были также армейские управления, которые на момент прорыва противника к Туле, Серпухову и Можайску оказались вне окружения или были спешно отведены от Вязьмы и Брянска на восток и, таким образом, сохранены для грядущих боев. Вспомним историю: даже генерал К. К. Рокоссовский, который в решающие дни Битвы за Москву возглавил 16-ю армию и заставил ее дивизиями одно из самых опасных направлений — северное, остался в момент катастрофы под Вязьмой без армии, с одним армейским управлением.
Хозяйство генералу армии Г. К. Жукову досталось незавидное. Более того, положение усугублялось с каждым днем и часом. Нужны были решительные, а порою и крутые меры, чтобы восстановить фронт под Москвой и не дать немецким бронетанковым колоннам ворваться в столицу в ближайшие сутки и часы.
Примерно в таком же положении, как и Г. К. Жуков, только на участке своего фронта, оказался командующий 49-й армией генерал-лейтенант И. Г. Захаркин. И мне теперь кажется, что Жуков это понимал.
Правее 49-й, за Высокиничами, через Угодский Завод до Варшавского шоссе оборону держала 43-я армия. Потом она отошла восточнее, к Подольску. Но вскоре тоже остановилась как вкопанная. Стык с 49-й армией обеспечивала, как правофланговая, 17-я стрелковая дивизия.
В осеннее-зимних боях 1941 года очень часто полки и отдельные батальоны 17-й дивизии дрались совместно с подразделениями 49-й армии. Совместно отбивали атаки противника. Совместно, действуя по плану одной операции, контратаковали. Немцы держали крупную группировку в Высокиничах, намереваясь ее бросить на Серпухов, а это направление прикрывала 49-я армия. И потому 17-я волей-неволей оказывалась как бы в составе этой армии и в зоне ее ответственности.
Но судьба 17-й стрелковой интересует нас в связи с другими событиями и размышлениями.
Несколько лет назад в фонды музея маршала Г. К. Жукова поступила папка с документами, подписанными начальником Института военной истории Министерства обороны Российской федерации А. Кольтюковым и ведущим научным сотрудником ИВИ МО РФ участником Великой Отечественной войны полковником в отставке Б. И. Невзоровым.
Привожу фрагменты «Военно-исторического заключения о соответствии действий командования 17-й
