корневищем старой ели, ровно 100 штук патронов в обоймах. Находка обнаружилась среди немецких окопов и блиндажей, то есть на немецкой позиции. Скорее всего, немцы потрошили красноармейца, перебежчика или захваченного в плен во время боя. Патроны из подсумков выбросили под дерево, а винтовку отбросили в сторону, вынув предварительно затвор. Именно так они поступали чаще всего. Наши трехлинейки они не брали в качестве трофея, пренебрегали. Другое дело — автомат ППШ или СВТ. Этим оружием они щеголяли, так же как наши бойцы и командиры немецкими MP-38/40. Так вот под деревом поисковики нашли ровно сто штук винтовочных патронов. Это то количество патронов, которое выдавалось бойцу перед боем. Не израсходовано ни одного!
В этот же день генерал-лейтенант П. А. Белов посылает донесение Г. К. Жукову:
«Командующему Западным фронтом
Боевое донесение № 71
Штаб группы Верхнее Шахлово
К 24.00 17.11.41 г.
1. В течение дня 17.11.41 противник, неся большие потери, продолжает упорно удерживать занимаемый оборонительный рубеж, оказывая наибольшее сопротивление на участке Буриново, полотно жел. дороги 1,5 км западнее Высокое, имея в наличии ДЗОТы, Малеево, подтянув сюда до двух батальонов пехоты с танками. Перед группой действует три пд — 17, 137, 260.
2. 415 сд совместно ведет бой за овладение Буриново, отразив в 15.00 атаку 30 танков противника. Положение дивизии без изменений.
3. 9 кд, 145 тбр в течение дня вела упорные бои 447, 479, 563 пп противника. Уничтожив до 600 человек убитыми, вышла на рубеж опушки леса с-з. и сев. Высокое. Потеряли 200 человек убитыми и ранеными.
4. 5 кд вела упорный бой за овладение Малеево. В течение дня успеха не имела. Дивизия занимает фронт: лес 1 км с-в Малеево, дорога 2 км южнее Малеево.
5. 112 тд в течение дня наступала совместно с 5 кд.
Говорят, что немецкие танки и танки 112-й танковой дивизии встретились все на том же Малеевом поле и там произошел встречный танковый бой. Возможно, это легенда. В архивах пока не удалось обнаружить никакого свидетельства, что такое сражение здесь действительно произошло. Возможно, такие документы есть, но они пока закрыты.
Любопытно и то, что в донесениях, приведенных выше, содержатся взаимоисключающие сведения о действиях 9-й кавдивизии. Командир 5-й гвардейской стрелковой дивизии полковник Миронов говорит о фактическом бездействии этого подразделения, а генерал Белов доносит Жукову об активных действиях 9-й кавалерийской дивизии и даже приводит число потерь — 200 человек убитыми и ранеными. При этом Белов указывает опушку леса северо-западнее и севернее населенного пункта Высокое, где якобы сосредоточилась его 9-я кд. А полковник Миронов сообщает, что его 765-й сп атаковал противника в районе Высокое, лес севернее и западнее Высокого и к 15.30, то есть где-то через пять-шесть часов боя, отбросил противника к железной дороге. О трофеях он сообщает, что в районе Высокое его бойцы насчитали около 200 немецких трупов. То ли гвардейцы — с одной стороны стрелки, а с другой кавалеристы — схватились между собой, то ли 9-я кавдивизия в этот день действительно в бой не пошла.
Скорее всего, произошло второе. В архиве удалось обнаружить еще несколько документов, которые подтверждают эту версию: командиры дивизий жалуются генералу Захаркину на то, что взаимодействие с кавалеристами слабое, что, имея одну и ту же задачу, беловцы выходят на исходные с запозданием либо вообще в бою не участвуют. Еще одно подтверждение вялых действий конницы генерала Белова в первые дни контрудара под Серпуховом есть в мемуарах члена Военного совета 49-й армии генерал-майора А. И. Литвинова: «Времени для организации контрудара было предоставлено крайне мало, в результате вопросы взаимодействия были увязаны кое-как.
Конно-механизированный корпус Белова к месту прорыва прибыл с опозданием на двое суток. Поэтому начало операции пришлось отложить. (Немцы в это время уже атаковали и захватили опорные пункты Екатериновка и Неботово, оттеснив подразделения 60-й стрелковой и 5-й гвардейской стрелковых дивизий. —
15 ноября группа Белова своими передовыми отрядами вместе с частями 60-й и 5-й дивизий начала боевые действия по всему переднему краю. (Повторялись ошибки предыдущего периода боев: войска вводились в бой постепенно, по мере подхода к исходным районам. Артиллерия и танки не концентрировались на направлении главного удара. Танки распределялись по дивизиям. Командиры дивизий, в свою очередь, распределяли подчиненные им танковые части по полкам. А командиры полков размазывали бронетехнику еще более тонким слоем. Наша пехота имела броневую и огневую поддержку, но результат от этого рассеивания танков по всему фронту оказывался гибельным — немецкая ПТО легко расправлялась с легкими танками, а затем осаживала в снег осиротевшую пехоту. Именно так было под Малеевом и Кременками в середине ноября 1941 года. Пройдет некоторое время, и наши атаки будут выглядеть иначе: артиллерийское наступление, прорыв пехоты и конницы, а затем ввод в прорыв танковых частей. —
Войска бились весь день, но нисколько вперед не продвинулись: танки топтались на месте, артиллерия, застревая в лесах, не успевала вовремя занимать огневые позиции, конница на исходный рубеж не вышла, пехота, неся потери, возвращалась на свои исходные позиции. Уж очень сильна была оборона врага и сложны условия местности».
Итак: «конница на исходный рубеж не вышла». Генерал А. И. Литвинов написал свои мемуары в весьма мягкой стилистике, должно быть не желая задеть кого-то задним числом, обидеть. Оно и понятно, многие, кто в подмосковных полях и лесах осенью и зимой 41-го только учились воевать, кто зачастую не мог еще совладать с собой, не научился управлять войсками и на равных противостоять такому опытному и бывалому противнику, как германская армия, впоследствии стали закаленными, умелыми воинами, проявили себя с самой лучшей стороны, стали кавалерами многих боевых орденов и даже Героями Советского Союза. Но в подтекст генерал в отставке все же кое-что впускал, и, восстанавливая картину боев середины ноября 1941 года под Серпуховом, изучая архивные документы и сопоставляя их, можно читать между строк и у генерала Литвинова:
«В связи с неудачными действиями первого дня главное направление удара было перемещено несколько севернее. И 16 ноября на рассвете после короткой артиллерийской подготовки началось дружное „прогрызание“ главной полосы обороны противника. Вскоре обозначился некоторый успех. Однако лесистая местность, бездорожье затруднили его успешное развитие. Некоторые части в ночное время сбились со своих основных маршрутов.
Авиация противника непрерывно висела в воздухе и бомбила боевые порядки корпуса. Своей же авиации у нас не было, не было и надежных зенитных средств.
Несмотря ни на что, наши части с боями продвинулись в глубь обороны противника, местами до 10 километров, и близко подошли к Протве. Однако на дальнейшее продвижение сил не хватило».
В архиве удалось обнаружить запись переговоров по телеграфу между командующим 49-й армией генералом Захаркиным и его начальником штаба полковником Верхоловичем. Захаркин в это время находился под Алексином. В районе Серпухова и Кременок боевыми действиями руководил Верхолович. Точнее, генерал Белов. «С Беловым договорились, лошади начали работать с 7.00, сзади коробочки. Прикажите Миронову тесно связаться с хозяйством, которое действует у него в р-не, и не отставать от него. Прикажите Зашибалову связаться с Барановым и следовать за ним по его маршруту. Обяжите Фирсова с Бородой и Калиновским действовать на юг против правого фланга и 3 км западнее. Свяжите Миронова, Зашибалова с хозяйством Белова, которое работает в их районе, для взаимодействия и обеспечения выполнения поставленных задач. Требую решительных действий и полного согласования своих действий с хозяйством Белова. Обяжите Миронова, Зашибалова о действиях Белова доносить вам, а вы — Белову. Все.
