ЧЕРНОВОЙ ВАРИАНТ

полуевреев [3, т. 2, с. 854].

Г. ХАУЗНЕР:

Конференция состоялась 20 января 1942 в предместье Берлина Гросс-Ванзее. Участвовали в ней руководящие чиновники... <-..> Гейдрих произнес главную речь. <...> Число подлежащих уничтожению евреев он определил в 11 миллионов.

<...>

Обсуждали также вопрос о детях от смешанных браков. Эта проблема беспокоила заседавших. В принципе было решено, что потомки смешанных браков первой степени (т.е. когда один из родителей еврей) разделят судьбу всех евреев, за исключением женатых на немках и имеющих детей от них - или особых случаев, если поступит запрос со стороны высших органов партии и государства. Эти случаи будут тщательно проверены. Те, кому будет дарована жизнь, смогут остаться в Германии, если они согласятся подвергнуться стерилизации [5, с. 57-59].

ЭЙХМАН (беседа с журналистами в 1957 г.):

Вы можете привести аргумент, что [нацистское] правительство было преступным правительством, ...почему в таком случае цивилизованный мир всегда поддерживал дипломатические отношения с этим преступным правительством? <...> ...почему мой шеф Гейдрих был избран в 1937-39 гг. президентом Международной полицейской комиссии, в которую почти все европейские государства направляли представителей своей уголовной полиции?.. [48, № 10, с. 121-122].

ГЕРИНГ (глава правительства нацистской Германии):

Я не собираюсь осуществлять правосудие. Моей задачей является только разрушение и уничтожение... [3, т. 2, с. 818].

Д.М. ФАЙФ (обвинитель на Нюрнбергском процессе):

В 1939 году судья военного трибунала признал наличие смягчающих обстоятельств в деле одного члена СС, “так как он был вовлечен в участие в расстреле одним капралом, протянувшим ему винтовку… Будучи членом СС, он особенно чувствительно реагировал на присутствие евреев... он поэтому действовал совершенно необдуманно в юношеском порыве”.

Эти солдаты войск СС были приговорены к тюремному заключению за “непредумышленное убийство”, причем командующий армией отказался утвердить приговор. <...> Вот что ...называли “непредумышленным убийством”: “После того, как примерно 50 евреев, которые чинили днем мост, закончили свою работу, эти два солдата ввели их всех в синагогу и всех их расстреляли без всякой причины” [3, т. 2, с. 835-836].

1939 год - только цветочки. Ягодки поспели в 1941-м.

А. СУЦКЕВЕР (оккупированный немцами Вильнюс):

...немцы заявляли, что они истребляли еврейский народ как бы законно. 8 июля был издан приказ, чтобы евреи носили на спине заплатки, потом было приказано, чтобы они эти заплатки стали носить на груди. <...> Но на второй день какой-то комендант Нейман издал особое распоряжение, что эти заплатки не следует носить, а что нужно носить желтый сионский знак. <...> Это шестиугольная латка на груди и на спине... На третий день было велено носить синюю повязку с белым знаком. Евреи не знали, кикой знак нужно носить... Если евреи не носили этого знака, их сейчас же арестовывали, и больше уже никогда никто их не видел.

...евреям нельзя было носить часы. Евреям нельзя молиться... Когда заходит немец в гетто, нужно было снять шапку, но нельзя было смотреть на него...

...пришло распоряжение из Берлина, что еврейским женщинам нельзя родить... [3, т. 1, с. 852-854].

Г.ХАУЗНЕР:

Тот, кто хочет хоть в малой степени получить представление о страданиях евреев Ковно [Каунаса], пусть заглянет в книгу раввинских респонсов “Вопросы и ответы из бездны”, составленную в то время. Там говорится о том, как поступать еврею, когда палачи велят ему разорвать и осквернить священные свитки Торы; можно ли пользоваться одеждой убитых; ...разрешается ли религиозным законом произвести аборт, чтобы спасти жизнь женщины, которой угрожает смерть, если обнаружится ее беременность... и о других вопросах, характеризующих “быт” тех дней [5, с. 106].

БРОАД (бывший сотрудник лагеря уничтожения евреев Освенцим, Польша):

В 11 блоке [“штрафном”]... были еще четыре “стоячие” камеры... В эти камеры не попадал даже самый маленький луч света, а их площадь была меньше квадратного метра. Чуть присев, в полной темноте, немало узников провело там страшные дни и даже недели. В

такой камере нельзя было разогреться немного подвигавшись, и зимой, в мороз, люди испытывали дополнительные мучения. “Стоячий” бункер был предназначен для узников, которые должны были “дозреть” до показаний во время допроса... “стоячие” бункеры служили местом для отбывания кары [49, с. 160].

Ф. ПИПЕР (Освенцим):

...применялось избиение на так называемых качелях. Заключенному надевали наручники, а затем приказывали охватить ими согнутые колени, под которые просовывался железный шест. Он прикреплялся к соответствующей подпорке таким образом, чтобы тело узника висело вниз головой. Это позволяло палачам бить его по ягодицам и половым органам, причем с такой силой, что тело ритмически раскачивалось и даже совершало полный оборот вокруг оси шеста. Если истязаемый кричал, ему надевали противогаз.

Признания вырывались также с помощью горячей воды, которую вливали в рот или нос... <...> Допрашиваемым... вбивали иголки в чувствительные места, женщинам вкладывали во влагалище тампоны, пропитанные бензином, и поджигали их. ...допрашиваемые сознавались во всех предъявленных им обвинениях... [50, с. 109].

БРОАД:

Часто узник уже не мог подойти к столу, чтобы подписаться под своими “показаниями”. Тогда его били кнутом куда попало... ...Дрожащие буквы и следы потной ладони на бумаге свидетельствовали о том, что здесь имел место “заостренный” допрос с “применением всяких средств, находящихся в распоряжении”. В официальных следственных документах это часто называли еще “подробным расспрашиванием” [49, с. 141- 142].

По субботам в блоке 11 проводилась “очистка бункеров” комиссией во главе с начальником лагеря Аумейером и начальником политического отдела Грабнером.

БРОАД:

Надзиратель ареста... открывает первые двери камеры. <...> Из переполненной тесной камеры вырывается удушливый смрад. Один из узников кричит: “Смирно!” - и несчастные фигуры в грязных голубовато-серых лохмотьях становятся в шеренгу, ...многие с трудом держатся на ногах. <...> Аумейер прикладывает список арестантов к двери и вместе с Грабнером приступает к “суду”.

Первый узник называет свою фамилию и говорит, сколько времени сидит в бункере. Начальник лагеря коротко спрашивает рапортфюрера, за что узник попал в бункер. <...> Потом лагерные “сановники” решают, какой дать штрафной рапорт: 1 или 2. <...>

“Преступления” узников, получивших штрафной рапорт 1, состояли, например, в том, что они взяли откуда-то несколько картофелин или у них было больше белья, чем полагалось... Им повезет, если все кончится на избиении плетью или временным переводом в штрафную команду, что означает особо тяжелую работу.

Иначе поступают с несчастными, дальнейшая судьба которых определена “штрафным рапортом 2”. Синим карандашом, так, чтобы все видели, Аумейер выводит толстый крест рядом с фамилией узника, а концы этого креста старательно заканчивает маленькими поперечными черточками. <...>

Приговоренных к смерти переводят в умывальню... Чернильным карандашом смертникам пишут на груди огромные цифры. Это номера, по которым потом легче будет зарегистрировать трупы [49, с. 134- 135].

За сто лет до того либеральная Европа сочла безнравственным убивать даже по приговору суда присяжных. Инициаторами отмены смертной казни во Франции, Австрии и Германии были министры-евреи