224 избранные страницы

Ну, посидели, значит. И так размягчились душевно, и такое расположение ощутили друг к другу!..

– Слышь, кока, – сказал Семен. – Я тебе что сказать хочу.

– Говори! – сказал с большим чувством крестный. – Я, Сема, твой крестный, понял? Ты мне, если что, только скажи.

– Тут такое дело! – сказал Семен. – Нет, давай сперва еще по одной!

– Ну! – закричал кока. – А я про что? Выпили, вздохнули, зажевали.

– Вот, кока, – сказал Семен. – Жучка щенка принесла!

– Жучка! – обрадовался кока. – Ах ты ж золотая собачка! Давай за Жучку, Семушка!

– Стой, кока, – сказал сурово Семен. – Погоди. У этого гада… У него крылья режутся.

– Ну и хорошо! – сказал крестный, берясь за стакан. – Будем здо… А? Что ты сказал? Сема? Ты что мне сейчас сказал?

– Пошли! – решительно сказал Семен. – Пошли, кока! В сарае он. Пошли!

– Мать, мать, – только и сказал кока, когда они вышли из сарая.

– Ну? – спросил Семен, запирая дверь. – Видал?

– Мать, мать, – повторил глуповато крестный. – Как же это, а?

– Я, кока, этого гусака давно подозревал, – сказал Семен. – Идем еще по одной.

– Идем, идем, – послушно сказал кока. – А который гусак, Семушка?

– Да тот, зараза, белый, который шипучий. Тут, помню, мне не с кем было. Ну я ему и плеснул. Вдвоем- то веселей, правильно?

– А как же! – значительно сказал кока. – Вдвоем – не в одиночку.

– Ну! – сказал Семен. – А он, гад, пристрастился. Он ведь и Жучку-то напоил сперва. Он, кока, давно к ней присматривался. Знал, что трезвая она б его загрызла!

– Сварить его надо было, – решительно сказал кока.

– Сварил, да поздно, – с досадой сказал Семен. – Прихожу тогда домой, говорю: «Жучка! Чего ты лаешь, стерва?» Молчит! Ну, думаю, сейчас я тебе дам – не лаять! Подхожу к будке, а он оттуда выскакивает! Ну, я за ним!

Поймал, а он на меня как дыхнет! И она тоже…

– А где ж он взял? – спросил кока с со­мнением.

– У станции, где ж еще! – сказал Се­мен. – Клавка небось продала.

– А деньги? – спросил кока.

– Спер! – уверенно сказал Семен. – У меня как раз тогда пятерка пропала.

– Тогда, значит, Клавка, – решил кока. – За деньги ей все одно кому продавать.

– И чего ж с ним теперь делать? – сказал кока. – Утопить его.

– Вот кока, – сказал Семен, понизив го­лос. – Сперва и я хотел утопить. А теперь я другое придумал. Я теперь, кока, в город поехать думаю. Так, мол, и так. Вывел новую породу собаки. Понял?

– Да что ты?! – ахнул кока.

– В газету пойду, – сказал Семен. – Или там в журнал. Скажу, порода, мол, для погра­ничников, понял? Большие деньги могут быть. Премия.

– Ах ты ж золотой мой! – восхитился кока. – Премия! А его ты, это… с собой возьмешь?

– Нет, – сказал Семен, снисходительно поглядев на коку. – Я сперва сам… Мало ли что. Ты только давай корми здесь его, слышь, кока?

– Это уж, Семушка, ты не бойся, – уверил кока. – Уж мы покормим. А что он ест-то? А?

– Все жрет, – небрежно сказал Семен. – Неприхотливый…

В редакции научно-популярного журнала к Семену отнеслись дружелюбно.

– Вы, товарищ Стекольников, сколько классов закончили? – поинтересовался очень вежливо молодой сотрудник с черной бородкой.

– Это, допустим, неважно, – сказал Се­мен с достоинством. – Ломоносов, между прочим, тоже был самоучка, – добавил он, сбивая спесь с бородатого.

– Слыхали, – вздохнул сотрудник. – Впрочем, это неважно… Только вот что, уважаемый товарищ, журнал у нас научно-популярный, понимаете?

– Допустим, – с легким презрением сказал Семен.

– И я подчеркиваю слово «научно». Понимаете?

– Понимаю, – озлобляясь, сказал Се­мен. – По-моему, не дурак!

– Отлично, – сказал бородатый. – Тогда вам следует знать: то, что вы тут мне рассказываете, – это даже не мистификация. Это, как бы помягче… Если б вы нормально учились в школе, вы бы знали, что подобную ахинею стыдно не только произносить, но и выслушивать… Вы, между прочим, вечный двигатель строить не пробовали?