Всю ночь Шуман провел в отделении народной полиции, а утром во время допроса согласился на все, лишь бы избежать суда и позора. Его тихо отпустили, и после этого Ульрих Шуман стал платным агентом восточногерманской разведки. Он давно работал на ГДР, но никогда ещё с ним не разговаривали так грубо и презрительно.
Ульрих сел за руль своей машины и тронулся с места. Он вел машину по ночному Берлину, притормаживая на перекрестках и сворачивая в нужных местах, но смотрел на дорогу невидящими глазами.
Шуман вспоминал большой крестьянский дом, в котором он вырос. Зима была лучшим временем года, потому что отец брал его с собой в лес. Когда отец уходил один, в доме появлялись разные мужчины. Они сидели на кухне с его мамой. Она наливала им водки и делала большие бутерброды с ветчиной и салом. Мама совершенно преображалась. Она крутилась между мужчинами, а они похлопывали её пониже пояса и при этом хохотали, глядя на ребенка.
— Ты бы лучше погулял, — обыкновенно говорила ему мама, раскрасневшаяся от водки и мужского внимания.
Ульрих убегал в лес и плакал. Он был достаточно взрослым, чтобы понять, чем занималась его мама с этими мужчинами. Он возненавидел мать за то, что она предала его, и перенес эту ненависть на всех женщин в мире.
Впервые он почувствовал себя счастливым, когда в послевоенном голодном Берлине пожилой главный врач его клиники пригласил Шумана к себе домой на ужин. Главный врач был внимателен и заботлив. Шуман истосковался по добрым чувствам. Он с восхищением смотрел на своего главного врача.
После ужина они выпили немного водки и настоящего кофе, а после этого главный врач, высокий, статный мужчина, начал его целовать. Врач раздел Ульриха, увел к себе в комнату и уложил в постель. Наконец Шуман понял, что значит любить самому и быть любимым и желанным. Впервые в жизни он был счастлив.
Они были любовниками несколько лет, но главный врач рано умер, и, потомившись около месяца, Шуман стал искать себе нового партнера. Он отвык спать один.
Но встретить по-настоящему близкого человека ему так и не удалось. Одна такая попытка найти в Восточном Берлине партнера на ночь закончилась для него арестом и допросом в отделении народной полиции.
Шуман заплакал. Слезы катились по его полному лицу, а он их даже не замечал.
Улицы Восточного Берлина были совершенно пустыми, но когда Шуман уже подъезжал к зональной границе, появились первые фургоны со свежим хлебом.
Молодой водитель хлебного фургона старательно разворачивался, чтобы поудобнее подъехать к магазину для разгрузки. Он даже не смотрел по сторонам, полагая, что если и появится ещё какая-нибудь машина, так ведь не трамвай же, объедет.
Но заплаканный, униженный Ульрих Шуман слишком поздно увидел фургон и не успел ни нажать на тормоза, ни свернуть.
В понедельник в Федеральном ведомстве по охране конституции в Кельне поползли странные слухи насчет того, что Вилли Кайзер куда-то пропал. Во вторник в ведомство приехали какие-то важные люди из Бонна и, обосновавшись в кабинете Кайзера, стали по очереди вызывать туда всех его заместителей и помощников.
А в четверг все стало ясно. Радио Восточного Берлина передало, что бывший руководитель западногерманской контрразведки, известный антифашист Вилли Кайзер перешел в социалистическую ГДР, чтобы отдать все силы созданию единой демократической Германии.
Письменное заявление Вилли Кайзера было опубликовано в газетах. Он писал, что в западной части Германии идет процесс милитаризации, что бывшие нацисты занимают важные посты в ФРГ, что Западная Германия вместе с Соединенными Штатами готовится к третьей мировой войне.
Через две недели Вилли Кайзер выступил на большой пресс-конференции в Восточном Берлине. Он сказал, что прибыл в ГДР ради того, чтобы бороться за воссоединение Германии. Он свободно отвечал на вопросы иностранных корреспондентов и обличал Западную Германию.
Это был огромный подарок для ГДР. На сторону социалистического государства перешел не какой-то мелкий чиновник, а политик почти что в ранге министра, с именем, с авторитетом.
Вилли Кайзера принимали в ГДР как высокого гостя, ему показывали, как растет и хорошеет первое на немецкой земле государство рабочих и крестьян. Его путешествие по Берлину снимали операторы кинохроники.
Пресс-служба канцлера ФРГ заявила, что Вилли Кайзера заманили в ловушку агенты Восточной Германии, опоили наркотиками и в бессознательном состоянии из Западного Берлина вывезли в ГДР. В ловушку Кайзера заманил некий берлинский врач Ульрих Шуман, которого потом уничтожили, неумело инсценировав автомобильную катастрофу.
Новый руководитель западногерманской контрразведки сменил весь свой личный секретариат. Начальники основных отделов были заменены. Тех, кто дружил с бежавшим начальником, переместили на менее важные посты. Более молодые люди, не связанные личными отношениями с Вилли Кайзером, начали восхождение по служебной лестнице.
Кристи, Кристина фон Хассель, тоже получила повышение. Поздно вечером, сидя дома, она включила радиоприемник и на условленной волне услышала зашифрованное поздравление от своего любимого Конни. Поздравление и обещание скорой встречи.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Секретное совещание в Министерстве обороны ФРГ затянулось. Эта была рутинная еженедельная встреча, в которой всегда участвовали представители Федерального ведомства по охране конституции.
Кристина фон Хассель присутствовала на совещании впервые. Оборонные проблемы — не её специальность. Но она поехала в Бонн вместе со своим новым начальником Хайнцем Риттгеном на беседу в Министерство внутренних дел, а потом он взял Кристи с собой и в Министерство обороны.
Обсуждались проблемы химического оружия. Начальник химических войск бундесвера докладывал о создании новых видов противогазов и других средств противохимической защиты для боевых действий в условиях сильных морозов.
Риттген был в хорошем настроении и вполголоса спросил сидевшего рядом военного:
— А мы что, собираемся воевать на Северном полюсе?
Генерал хмыкнул и, нагнувшись к уху Риттгена, зашептал:
— Это не наша идея, американская. Они получили информацию из Восточной Германии о новом химическом оружии. Его можно применять при минусовой температуре. Русские разрабатывают план нападения в Арктике на американские посты…
Тут он заговорил настолько тихо, что остальное Кристи не расслышала. Спросить Риттгена о том, что ещё интересного поведал ему бундесверовский генерал, было невозможно. Немотивированное любопытство стоило бы Кристине фон Хассель карьеры. Но и услышанного было достаточно, чтобы порадовать друзей в Восточном Берлине.
Все, что она делала, она делала ради Конни.
Солнечным майским днем профессор Фохт упаковал чемодан, повесил его на руль велосипеда и поехал к станции пригородной железной дороги, чтобы добраться в Берлин. У профессора было плохое предчувствие. Он вновь обратил внимание на приметный в Восточной Германии черный «мерседес», который уже несколько раз попадался ему на глаза.
Профессор очень удивился, что в Чехословакию посылают именно его, но заместитель министра здравоохранения ГДР сам приехал в институт и сказал ему, что он должен ехать.
В поезде Альфред Фохт, директор Института физиологии труда, член государственной комиссии радиационной защиты, президент общества биомедицинской техники, сразу же заснул. Он проснулся только тогда, когда поезд остановился на пограничной станции.
Чуть раньше к станции подъехал черный «Мерседес-280СЕ» с берлинскими номерами. В «мерседесе» сидели четыре сотрудника центрального аппарата Министерства госбезопасности ГДР. Им пришлось проехать двести с лишним километров, чтобы не отстать от поезда, на котором профессор отправлялся в
