человек в страстном порыве отдается любимому делу, какая может быть грань между этим делом и так называемой личной жизнью?
Жизнь Деви была в радостном творческом труде, результаты которого огромны. Увлекаясь экспериментами, он забывал о реальных опасностях, подстерегавших его на каждом шагу. Смелость Деви в проведении рискованных опытов была удивительна. Он не принимал никаких мер предосторожности. Деви работал над рядом взрывчатых веществ. Странным кажется, что несчастных случаев в лаборатории Деви было сравнительно мало. Ему просто везло. Единственное серьезное повреждение, которое он получил, состояло в ранении руки и глаза. Руку он обжег расплавленным поташем, глаз ранил при взрыве. На роговой оболочке глаза остался след на всю жизнь, и зрение никогда полностью не восстановилось.
Все свои работы Деви публиковал в «Известиях Королевского общества» в его знаменитых Philosophical Transactions. В период наивысшего подъема творческих сил с 1808 по 1812 год Деви регулярно печатался в этом научном журнале[19].
И сухой перечень научных теоретических статей Деви свидетельствует о большой и виртуозной работе зрелого мастера науки. Но когда он раскрывал в своих лекциях прикладное и общечеловеческое значение этих проблем, зачарованная аудитория, затаив дыхание, слушала поэта и философа химии.
В 1811 году Деви можно было дать не более двадцати пяти лет, его называли самым красивым человеком в Англии. Можно найти некоторые детали, характеризующие его конституцию — рост 5 футов 7 дюймов, хорошо развитая мускулатура, дыхание ускоренное. Нервный, подвижной, с неожиданно быстрыми реакциями, — таковы психофизиологические черты Гемфри Деви.
Деви не перестает писать стихи, сочиняет афоризмы. Обладая неудержимой фантазией, он умеет сдерживать ее там, где успех исследователя решает научная педантичность; зато он дает ей полную свободу в другом направлении. Он пишет пятистопным ямбом грандиозную поэму «Эпос Моисея».
Его афоризмы проникнуты глубокой эрудицией универсально образованного человека.
«Потомство орла так же, как и дети ночных птиц, вначале бывает ослеплено солнцем, оно причиняет им боль, но орлята не перестают смотреть на него до тех пор, пока не начинают наслаждаться его великолепием, другие же птицы обычно избегают его прекрасных лучей». К кому конкретно относится эта аллегория — неизвестно, общая ее направленность совершенно отчетлива.
«Древние во многом уступают современному человеку, но если бы не было Аристотеля, то, весьма вероятно, не было бы и Бэкона. Греческие мудрецы создали инструменты, благодаря которым были покорены сами. Каждый факт из истории развития человеческой мысли доказывает, что прогресс общества — всеобщий прогресс — происходит так, что различные части его плотно соприкасаются друг с другом. Если бы это случилось иначе, то мы, пришедшие в конце системы, сделали бы очень мало». Деви хорошо знает цену накопившемуся в течение тысячелетий человеческому опыту. У Деви слова не расходятся с делами. С большим правом, чем многие другие, он может сказать: «Наибольшая польза, принесенная экспериментальными науками, заключается в том, что они дали подлинный прогресс уму; они явились как работа начатая, но не оконченная. В них нет духа или чувства подражания, обычно останавливающегося и тормозящего энергию человека. Открытие — наибольший стимул к труду, величайший стимул к изысканиям, и титул «открывателя» — наиболее почетный из всех, которые можно дать человеку науки». В этих словах — весь Деви, вся его честная и открытая натура. Но неожиданно пришла любовь. Не изменит ли она жизненные правила мистера Деви?
Миссис Эприс, дочь богатого купца Чарльза Кэрра, дальнего родственника Вальтера Скотта, рано вышла замуж, но вскоре овдовела.
Маленького роста, с черными умными глазами, она была очаровательна. Черные, как вороненая сталь, волосы окаймляли ее миловидное лицо. Тонкая, необычайно приятная улыбка всегда украшала ее лицо. Она была «львицей» эдинбургского светского общества и близким другом мадам де Сталь.
…Увлечение пришло совершенно неожиданно. После нескольких встреч с миссис Эприс Гемфри в письме к брату восторженно отзывается о предмете своей любви и сообщает о намерении жениться.
«Дорогой Джон!
Большое спасибо за Ваше последнее письмо. Я был тогда очень несчастен. Леди, которую я люблю больше, чем кого бы то ни было из живых существ, была больна. Теперь она здорова, и я счастлив — миссис Эприс согласилась выйти за меня замуж. Когда это событие случится, я не стану завидовать ни королям, ни принцам, ни владыкам».
Следующее письмо было написано за день до свадьбы, 10 апреля 1812 года, после возведения Деви в звание рыцаря.
«Мой дорогой брат!
Извините меня за то, что я ничего не пишу о науке. Я был слишком занят вещами, от которых зависит счастье всей моей будущей жизни. Прежде чем Вы получите это письмо, я надеюсь, что все уже будет улажено, и через несколько недель я смогу вернуться К моим привычным работам и научным изысканиям.
Завтра я женюсь, и предо мной прекрасная перспектива счастья с наиболее любезной и интеллектуальной женщиной из всех, которых я когда-либо знал.
Принц-регент без просьб как моих, так и моих друзей возложил на меня честь рыцарства. Это отличие не часто выпадало па долю ученых, но я горжусь им, так как его носил величайший гений человечества. Во всяком случае это доказательство, что двор заметил мои жалкие попытки работать на пользу науки. Я открыл чистую фосфорную кислоту (твердое очень летучее тело) и чистую гидрофосфорную кислоту, содержащую две доли воды и четыре фосфорной кислоты. Она разлагается под влиянием тепла… Я сделал несколько интересных открытий (экономических) по серной кислоте, но об этом напишу позже… Верьте мне, дорогой Джон, что я всегда буду интересоваться Вашей жизнью и счастьем и всегда буду готов сделать что угодно для распространения Ваших взглядов.
В скором времени я сообщу Вам мои взгляды на Ваше обучение.
Остаюсь, мой дорогой брат, глубоко любящий Вас
Это письмо открывает нечто новое в характере Деви. Имеются указания, что жена его отличалась чрезвычайным честолюбием и любовью к титулам — не говорит ли Деви в своем письме ее словами? Во всяком случае, фраза, что двор обратил внимание «на мои жалкие попытки работать на пользу науке» ясно диссонируют с нашим представлением о Деви. Неужели этот независимый человек, с республиканскими взглядами, так скоро эволюционирует в сторону тех, кого ранее презирал? Есть и еще замечание, которое относится к этому же периоду: «Человек должен гордиться почестями, но не быть чванным».
Так намечается отрицательное влияние близкого и любимого человека, влияние, мало способствующее научной деятельности Деви.
Уже вскоре после описанных событий можно отметить значительную паузу в научных исследованиях Деви. Однако в том же 1812 году выходит его книга «Элементы химии». Книга посвящается жене. Труд этот не только подводит итог многолетним исследованиям автора, но ставит и разрешает ряд общетеоретических проблем в химической науке. Научный мир встречает этот труд с понятным вниманием и дает ему положительную оценку.
На лето Деви выезжает с женой в страну гор — Шотландию. Замок Аботсфорт, куда направились Деви, находился среди дикой и суровой природы; все вокруг напоминало о прошлом воинственных и гордых горцев. Вальтер Скотт, владелец замка, находил здесь неисчерпаемый источник тем для своих исторических романов. В этом старинном замке прошли лучшие месяцы брачной жизни Гемфри Деви.
Аристократизм был слабостью талантливого Вальтер Скотта; впрочем, этой болезнью страдали
