выхватив для убедительности меч, на бегу выкрикивает приказы:
– Перенацелить правую батарею! Уцелевшие расчеты туда! Туда!
Солдаты бегут мимо, не обращая внимания на приказы. Берфир взмахивает мечом и наотмашь бьет одного из них. К счастью для последнего, плашмя.
– Назад, трусы! К батарее! Возобновить огонь!
Появление герцога отрезвляет паникеров: офицеры и сержанты кое-как восстанавливают порядок, а горстка уцелевших ракетчиков плетется на юг, где под прикрытием более массивного земляного вала расположена еще одна ракетная батарея.
Артиллерия Хамора между тем методично продолжает обстрел. Земля перед хидленскими позициями изрыта воронками, ветер сносит к герцогским окопам все больше и больше пыли. Берфир поворачивается, вкладывает в ножны бесполезный меч и бредет к командному пункту.
– Милостивый господин! – хрипло произносит прихрамывающий офицер в запыленном красном мундире. – Разведка доносит, что они устанавливают еще одну батарею.
– Сколько времени уйдет на установку?
– Сегодня к ночи, может, и не успеют, но завтра утром она уже будет вести огонь.
– И что посоветуешь: отступить сейчас или дождаться темноты? – спрашивает Берфир, утирая левым рукавом грязь и пот со лба.
– Милостивый господин… если долго удерживать позиции…
– Знаю, я останусь без войска.
– Так точно.
– Дай сигнал к отступлению. Выводи людей к речной Дороге, проследи, чтоб не разбежались. Под Хайдоларом нам потребуются все силы.
– Под Хайдоларом?
– А ты думаешь, мы сможем удержать Ренклаар? Против всех тех кораблей, которые они держат во Фритауне?
– Хайдолар! – повторяет офицер. – Выходит, мы отдаем им долину Охайд?
– Да. Если нам не удастся найти способ противостоять их пушкам и ружьям, мы лишимся и Хайдолара, – отвечает герцог, глядя сквозь амбразуру на поле боя.
Вражеские снаряды падают все ближе и ближе к командному пункту.
LXXIII
Раннее лето обрушилось на Кифрос как удар молота: солнце палило с сине-зеленого неба с неистовой силой, высушивая траву и превращая в пыль дорожную глину. В разгар жары и суховеев Даррик забрал свой ларь для пряностей. Мне удалось не ударить в грязь лицом и перед Пелтаром: и сундук для приданого, и кофры были отданы ему в срок, и свою премию я заработал честно. Зибер тоже предлагал золотой сверх установленной платы, шкафом он остался весьма доволен и долго нахваливал изделие, качая головой. Но принимать эти деньги от министра мне, по известным причинам, не следовало.
Помимо заказанных, мы с Вигилом смастерили и продали четыре дорожных кофра, да и работа над столом для Антоны близилась к завершению. Подмастерье сделал кое-что для Джахунта, но у того торговля не шла. Во всяком случае, по его словам.
В один душный вечер, когда Вигил подметал мастерскую, а я подбирал еловые доски для очередного кофра, застучали копыта, и на двор, оставляя за собой пыльный шлейф длиною чуть ли не в кай, заехала Кристал.
Ковырявшиеся в растрескавшейся земле куры приветствовали ее громким кудахтаньем.
– Никаких кур? – фыркнула Кристал, стряхивая с себя дорожную пыль перед тем, как спрыгнуть с седла.
Я пожал плечами.
– Сама ведь знаешь, как умеет убеждать Рисса.
– А вот и нет, – возразила легкая на помине кухарка. – Мне бы мастера Лерриса в жизни не убедить, да только когда Брин собралась продавать усадьбу и переезжать к Тиглиту, он испугался, как бы без яиц не остаться. Зато теперь и яиц у нас полно, и цыплятки есть, так что к осени будем с курятиной.
Петух подтвердил это заявление, подав голос с насеста.
– И яйца есть, и цыплятки, и петушок, а уж квохтанья да кукареканья сколько, – буркнул я.
Кристал рассмеялась, однако от меня не укрылось, сколько прибавилось у нее морщинок и седых волосков – не говоря уж о том, что она сильно исхудала.
– А сегодня у нас курятина будет? – осведомился Перрон.
– Была бы, догадайся мастер Леррис купить кур раньше, – заявила Рисса и удалилась на кухню.
Мы с Кристал повели ее коня в конюшню.
– Ты останешься здесь на ночь? – спросил я.
– А больше негде. Казармы в городе забиты людьми Лиссы. Наследница остается в Кифриене, чтобы успокоить народ, но мы ждем нападения на Расор.
– Неужто дела так плохи?
Кристал ограничилась тем, что кивнула, и я понял: дела настолько плохи, что она не хочет говорить об этом даже в присутствии доверенных телохранителей.
– Даррик забрал свой ларь для пряностей, – сказал я, взявшись за скребницу. – Пелтар расплатился за свой сундук и пару кофров. Зибер предложил золотой сверху, но я отказался.
– Похоже, ты со своими делами справляешься неплохо, – усмехнулась Кристал, расстегивая подпругу и убирая на полку седло. – И насчет Зибера решил правильно.
– Вигил тоже молодчина: и мне помогал, и смастерил несколько безделушек для Джахунта, на продажу.
– Для какого Джахунта?
– Он торгует с лотка. Раньше продавал изделия Гинстала, да только Гинстал подался обратно в Хрисбарг. Говорят, он когда-то был мастером рудного дела.
– Ничего себе! – удивилась Джинса. – Да тамошние копи забросили еще до моего рождения.
– И до моего! – подхватил Деркас. – А что у нас на ужин?
– Еда, – ответил Перрон. – Почисть клячу да умойся, а уж потом спрашивай об ужине. Где-где, а здесь всегда хорошо кормят. Главное, не пускать тебя к столу первым, иначе другим ничего не останется.
Джинса прыснула.
– Всякий солдат должен понимать, что еда – это дело первостепенной важности. А моя Бочка никакая не кляча.
– Кончай болтать, – буркнул Перрон.
Хайтен расседлала свою лошадь молча: я ощущал, что она, как и Кристал, чувствует себя не лучшим образом. Конечно, мне трудно было представить себя на месте женщины, но тому, что у меня не бывает таких неблагоприятных дней, оставалось только порадоваться.
Закончив чистить мерина, я почесал Кристал спину, особенно нижнюю часть.
– Ой, как приятно.
– Вот и хорошо.
Когда мы с ней умылись и явились на кухню, Рисса подала к столу баранину, вермишель, соус кэрри и свежайший, только что из печи, хлеб.
– Вот красотища! – воскликнул, облизываясь, Деркас, за что Джинса одарила его сердитым взглядом.
Кристал пригласила телохранителей садиться. Положив по порции ей и себе, я передал черпак Вигилу, а тот – Деркасу. Оба они себя не обидели.
– Было бы неплохо, если бы вы, мужчины, оставили что-нибудь и другим, – буркнула Хайтен.
Я растерянно уставился в свою тарелку.
– Я не имела тебя в виду, мастер Леррис, – торопливо заявила она.
– И хорошо, если не его, потому как все, что есть у нас на столе, мы имеем только благодаря его трудам, – заявила Рисса, положив в корзинку еще один каравай.
Некоторое время все ели молча. Потом подала голос Джинса:
– Что ни говори, а здесь гораздо лучше, чем в Расоре.
