каменной глыбой. Каменное покрытие древней дороги выглядит так, словно готово раскрошиться.
Позади этой преграды, по каньону, где некогда проходил великий Рассветный тракт, на добрых пять кай растянулась воинская колонна. В древности полотно этой дороги было сложено из подогнанных один к другому и скрепленных известковым раствором гранитных блоков и ограждено каменными поребриками. Каждая секция тракта была длинной и прямой, как стрела, а сама дорога тянулась из Фэрхэвена в Сарроннин. По замыслу Белых Магов древности, ей предстояло, прорезав Закатные Отроги и Сарроннин, соединить Фритаун, именовавшийся тогда Лидьяром, с Южным Оплотом.
Ныне дорога то здесь, то там преграждена завалами, порой столь давними, что между камней пустили корни кедры и корявые дубки. Каньон перекрыт нагромождением валунов, но за этой преградой тянется дальше на запад.
Одинокая фигура в коричневом – в коричневой тунике, штанах и сандалиях – стоит далеко впереди хаморианской колонны, рассматривая массивный завал. В водостоке сохранившейся секции дороги скопилась стоялая вода. Течение давно перекрыто обвалившимися камнями и скопившейся за века грязью.
Наконец маг поворачивается к стоящему рядом с ним мужчине в светло-коричневом хаморианском мундире, с тяжелым пистолетом на широком кожаном ремне.
– Я могу это сделать, но на сей раз риск будет даже больше, чем при расчистке прежних завалов. Тебе придется отвести войска назад на добрый кай.
– А где будешь ты?
– Я и сам отойду, – с улыбкой отвечает Саммел. – Здесь достаточно хаоса, чтобы работать с ним откуда угодно.
Лейтррс пожимает плечами.
– Напрасно ты пожимаешь плечами, – замечает Саммел. – Весь этот хаос возник вашими стараниями, в противовес вашему мировому порядку, вашим гармонизированным кораблям и оружию.
Хаморианский посол поворачивается к офицеру с серебряным галуном на куртке.
– Слышал, что сказал маг? Отведи людей назад.
По команде «кругом» колонна поворачивается и марширует назад по каменной мостовой, кое-где расчищенной от обломков и вылизанной языками пламени, порожденного хаосом.
Затем, услышав приказ, солдаты останавливаются и ждут. Звучат негромкие разговоры.
– …кому хошь нос утрет… такие дела проворачивает…
– …а выглядит добряком…
– …ага, добрый малый… что твой горный кот, когда голоден…
Вспышка ярче полуденного солнца, резче бьющей в глаза молнии расщепляет массивный завал.
Слышится грохот. Груда валунов и осколков содрогается. На месте дренажного канала развергается пролом, похожий на пропасть. Оттуда поднимается пар с острым запахом серы. Массивный, высотой более ста локтей завал трескается, рассыпается, крошится и сползает в бездонную утробу хаоса.
Через некоторое время жар спадает, пар развеивается, и маг в коричневом одеянии устало плетется к древнему каменному верстовому столбу и садится у его подножия.
Надпись на указателе гласит: «Йирина, 75 к.».
– Когда мы сможем продолжить марш? – спрашивает Лейтррс.
– Дай дороге чуток остыть, – отвечает Саммел не поднимая глаз.
Там, где высилась казавшаяся неодолимой скальная преграда, теперь пролегает ровный, начисто вылизанный оплавившим камень пламенем, гладкий как стекло участок дороги протяженностью не менее половины кай.
Солдаты приглушенно разговаривают и качают головами.
Лейтррс отпивает из фляги и утирает лоб.
Глубоко под основаниями скал снова рокочет хаос, и земля содрогается.
LXXXIX
Долгое время Дайала стояла на единственном причале Дила, всего в шаге от трапа, ведущего на палубу «Эйдолона». Над черной в зеленую полоску трубой старого нолдранского парохода поднималась тоненькая струйка дыма, но лопасти гребных колес оставались неподвижными.
Наконец, оглянувшись в последний раз в сторону долины Великого леса Наклоса, женщина с серебряными волосами подняла вещевой мешок и направилась к помощнику капитана, мускулистому мужчине с короткой светлой бородкой.
– Меня зовут Дайала.
– Знаю. Ты друида. Капитан Герлук выделил тебе вторую каюту.
Моряк поклонился.
Она ждала, ибо понятия не имела, где может находиться вторая каюта.
Помощник капитана, поняв причину замешательства, улыбнулся и подозвал матроса.
– Джелкер, проводи даму ко второй каюте.
Сворачивавший линь стройный русоволосый юноша с поклоном подошел к пассажирке.
– Спасибо, – сказала Дайала помощнику капитана.
– Не за что. Друиды на борту приносят удачу или, на худой конец, отводят беду. Для нас, моряков, это одно и то же.
Помощник принялся отдавать приказы, а Дайала последовала за Джелкером. Когда она, подавляя дрожь, поставила торбу на деревянный пол маленькой каюты, матрос спросил:
– А ты всамделишная друида?
– Да.
Корабль качнулся. Заработал двигатель, и дрожь теперь передавалась всему корпусу.
– А не врут, будто вы разговариваете с деревьями?
– Врут. Деревья не слушают нас. Вот мы и правда иногда слушаем их. И деревья, и вообще все живое.
– Так ты… и деревья?.. я имею в виду…
Она рассмеялась.
– Нет. У меня есть мужчина. Настоящий мужчина, хотя он маг и тоже друид.
– А…
– Тебя разочаровывает, что такая старая женщина, как я…
– Ты старая? Да тебе и восемнадцати не дашь.
– Знал бы ты, парень, сколько мне на самом деле… Знаешь, я, пожалуй, поднимусь на палубу.
Юнец воззрился на нее с откровенным желанием, но, встретившись с ее взглядом, побледнел, словно столкнувшись с мощью самого Великого леса.
– Прошу прощения, госпожа.
– Я же предупреждала. Идем.
Джелкер торопливо взбежал по трапу на палубу. Покачав головой, Дайала неспешно поднялась следом.
Стоя у бортового ограждения, она долго смотрела назад, в сторону отдаляющегося берега и остающегося позади Великого леса.
Выйдя из залива, «Эйдолон» останавливает машину и продолжает рейс под поймавшими ветер парусами.
– По выходе из Дила погода всегда что надо, – заметил, остановившись рядом с Дайалой, второй помощник. – Во всяком случае, как правило. – Взглянув на босые ноги пассажирки, он спросил:
– Разве вы, друиды, покидаете свой край?
– Редко. Только в случае крайней необходимости.
– А нынче такой случай?
– Как раз такой, если, конечно, ты не хочешь, чтобы Хамор завладел всем миром, а на вершине каждого холма утвердился хаос.
Встретившись с ней взглядом, моряк опустил глаза.
– Наверное, ты права. Говорят, друиды не лгут.
– Да. Хотя без этого было бы проще.
Поежившись, помощник поклонился.
