помнится, был пришвартован шлюп. Кристал тогда носила длинные, перевязанные серебристыми нитями волосы. И я купил ей меч, тот самый, который с ней и сейчас.
– Помнишь, мы сидели здесь, а когда я спросил, что с нами будет, ты не ответила? Тогда еще девочка убегала от мальчонки с какой-то игрушкой, но потом отдала ему ее.
Кристал улыбнулась.
– Ты сказал, что они похожи на нас, хотя и не знал, почему.
– А ты со мной не согласилась.
– Я не сказала, что не согласна. Вообще ничего не сказала. Мне было боязно и соглашаться, и не соглашаться.
– А сейчас?
– Сейчас, мне кажется, ты был прав. Мы снова здесь, и снова не знаем, что нас ждет.
– Нас ждет встреча с Советом.
– Ты беспокоишься?
– Не насчет Совета. Раз уж они попросили нас о возвращении, стало быть, понимают, что им нечем нас напугать.
В этот миг меня пробрало холодком: поначалу я даже не понял, мое это ощущение или Кристал.
– Это меня знобит, – пояснила она в ответ на мой взгляд. И снова взяла меня за руку. – Знаешь, а меня эта встреча тревожит. Мне кажется, они не честны, по крайней мере с самими собой.
Я ждал.
– Они отослали Изольду. Помнишь ее?
Я помнил и саму Изольду, и то, как она одолела в поединке на пристани представителя герцога Фритауна, и то, что вскоре этот герцог был убит заговорщиками.
– Затем они убили двух хаморианских регентов, а их невидимые корабли потопили множество судов империи. И они не желают допускать нас на эти корабли, невзирая даже на то, что это облегчило бы для нас задачу по оказанию им помощи. Давно ли они играют в эти тайные игры?
– Думаю, с тех пор, как Джастин разрушил Фрвен. До того Отшельничий открыто демонстрировал свою силу.
– Я не люблю змей.
Она была права. Как-то получилось, что целеустремленная честность таких людей, как Креслин, Доррин и Джастин, оказалась утраченной. А может быть, все дело в том, что целеустремленные и честные люди всегда были редки? И как раз поэтому мой отец основал Институт?
Я нахмурился: имея дело с силой, привыкаешь к осторожности, но не ведет ли эта дорога прямиком к порче? Не утратил ли я собственную правдивость?
– Нет! Пожалуйста, не надо!
Кристал сжала мою руку.
Некоторое время мы сидели молча, глядя на прохожих, но молодых людей, прибывших в Найлан, чтобы отбыть на гармонизацию, или детишек с игрушечными корабликами видно не было. Ветер приносил запахи моря и складов, но не прошлого.
А внизу, даже под самим Отшельничьим, ощущалось грозное, неустанное нарастание хаоса, который, как я знал, мне вскоре предстояло использовать.
Кристал сжала губы и еще сильнее стиснула мою руку.
Когда наконец мы покинули гавань и пошли назад, нас обоих не покидало чувство, что позади осталась частица нашей юности и нас самих.
CXXIV
Великий Северный залив, Фритаун (Кандар)
Корабли покидают Великий Северный залив, и струйки дыма под углом поднимаются к светящему над Восточным океаном утреннему солнцу и ясному, сине-зеленому небу. На каждом корабле имеются по три стальные орудийные башни: пушки кормовой оберегают тыл, орудия двух передних нацелены прямо по курсу. Хотя в башне находится лишь одна пушка, ее калибр составляет два спана, что позволяет посылать снаряды весом в пять стоунов на расстояние более пяти кай или в десять стоунов – на половину этой дистанции.
В трюмах под броневыми плитами уложены готовые к бою полированные металлические снаряды. Некоторые матросы нервно поглядывают в сторону Отшельничьего или угрюмо смотрят себе под ноги, но большинство спокойно занимается обыденными делами. Многие что-то напевают себе под нос.
Белые буруны лишь едва вспениваются на гребнях невысоких волн, когда Великий Флот Хамора направляется на восток.
В каюте, предназначенной для верховного главнокомандующего, маршал Дирсс аккуратно разливает янтарное вино в два кубка и протягивает поднос, на котором они стоят, командующему флотом.
– За успех! – командующий берет кубок с подноса и поднимает его.
– За успех императора! – с тем же жестом отвечает Дирсс. – И за исполнение долга.
Оба отпивают по глотку.
– А что, самому себе ты успеха не желаешь? – спрашивает Стапеллтри.
– Успех императора и есть мой успех. И мы оба долго ждали этого момента – момента, когда Черный остров получит по заслугам.
Дирсс отпивает еще глоток янтарной влаги и продолжает:
– К тому же, исполнение долга важнее успеха. Удача может улыбнуться каждому, но далеко не каждый готов пожертвовать всем во имя долга.
– Но, добившись успеха мы тем самым исполним наш долг, – возражает Стапеллтри, тоже отпивая глоток.
Дирсс слегка сдвигает брови, но ничего не говорит.
На западе начинают собираться пока еще редкие облака. А под Кандаром и в пронизанных железными жилами глубинах Отшельничьего нарастает грозный рокот.
CXXV
Я натянул серое облачение, а Кристал надела расшитый галуном мундир командующей.
– Как находишь, впечатляюще мы выглядим? – спросил я. Гавань из окна нашей маленькой комнатушки видна не была, но чувства подсказывали мне, что уже после нашей прогулки к порту туда вошли два корабля Братства, вокруг которых развернулась какая-то кипучая деятельность.
– Насчет себя не знаю, а ты – да, впечатляюще.
– Куда мне до тебя.
– Ты необъективен, потому что влюблен.
– Отрицать не стану. – Я обнял ее, но осторожно, чтобы не растрепать волосы. – Пожалуй, мне стоит захватить и посох.
– Непременно. Тамра уж точно захватит.
Покинув комнату, мы спустились вниз, в холл, где уже собрались все, кроме Джастина и Дайалы.
Отец хмыкнул.
– У Джастина, как всегда, собственное расписание.
– Не волнуйся, дорогой, – сказала ему матушка. – Думаю, они уже спускаются по лестнице.
Они и вправду спускались. Джастин, так же как и мы с Тамрой, явился в сером, Дайала – в коричневом и, как всегда, босая.
– Прежде чем мы предстанем перед могущественным Советом, нам не мешало бы кое-что обсудить между собой, – сказал Джастин.
– Да, нужно договориться насчет предварительного плана действий, – поддержал его мой отец, глядя при этом на меня.
План у меня имелся более чем предварительный, но за неимением лучшего мне пришлось изложить его.
– Под заливом существует немалое количество свободного или почти свободного хаоса, и туда же с острова тянутся железорудные жилы. Залив относительно неглубок… судя по тому, что я смог ощутить.
– Ближе к берегу – локтей пятьдесят – семьдесят, дальше – понижение до ста пятидесяти, – подтвердил Джастин.
