– А каково придется мне, если ты погибнешь, выполняя мою работу? – спросила она после долгой паузы.
– То, что предстоит сделать мне, вовсе не является твоей работой. У тебя одна задача, у меня другая. Каси права, мы не можем оставлять такие поползновения без внимания, ибо бездействие чревато весьма тяжкими последствиями. Больше всего во всей этой истории меня тревожит то, что мы будем не вместе.
– И меня тоже. Очень тревожит.
Все-таки удивительно, насколько сильно способны сблизиться люди. Не так давно я блуждал по всему Кандару, почти не вспоминая о существовании Кристал, а сейчас меня огорчает перспектива не столь уж долгой разлуки.
– Да, разлука не радует, но, боюсь, нам ее не избежать. Это, может, мне и не нравится, но твой план вполне разумен.
– Спасибо, – тихо произнесла она, прильнула ко мне, и мы еще крепче сжали друг друга в объятиях.
XXVII
К востоку от Лаваха, Слиго (Кандар)
Человек, опоясанный сине-зеленым кушаком, разглядывает рисунки на разложенных перед ним листах.
– И как это может помочь нам одолеть рыжего демона? Или вернуть наше наследие в долине Охайд?
– Знание всегда помогает, господин Бегнула, – с улыбкой отзывается человек в коричневом, поворачиваясь к окну, за которым медленно падают первые в этом сезоне снежинки. – Я предлагаю знание. Применить его или нет – это дело твое и твоего хозяина.
– А кому бы ты продал свое знание, если не нам? Рыжему демону?
Саммел, не отворачиваясь от окна, пожимает плечами.
– Маги, как все прочие люди, нуждаются в еде, питье и одежде. Все это, как ты знаешь, стоит денег.
– Мастер Хаоса, который служит рыжему демону, способен подорвать порох одной огненной стрелой, – замечает Бегнула, нервно облизывая губы. – Так за что же ты требуешь золото?
– Если ты будешь держать заряды в железных магазинах и заряжать пушки прямо из этих магазинов, никакая магия этим зарядам не повредит. На черном острове это было известно много веков назад.
– Ты уверен?
– А что, по-твоему, дает Отшельничьему острову власть над морями?
– Однако герцог не может позволить себе… – Бегнула мнется.
– Я бы посоветовал твоему господину побеседовать с послом Хамора. Император, как мне кажется, более чем заинтересован в проведении боевых испытаний новых видов оружия.
– И в том, чтобы такие испытания проводились подальше от Хамора?
– Совершенно верно. Но ты спрашивал об оружии, способном противостоять магии хаоса, и я предлагаю тебе именно такое. Ты можешь изготовить полые снаряды и заполнить их порохом. А можешь начинить мелкой свинцовой дробью.
– Это оружие демонов!
– Может быть, но ты ведь сам говоришь, что собираешься воевать с демоном.
– Похоже, ты служишь одновременно и хаосу, и гармонии, – неожиданно замечает Бегнула. – Разве такое возможно?
– Знание не служит никому, оно само властно и над гармонией, и над хаосом, – с улыбкой отвечает Саммел. – Владеющий знанием владеет и хаосом, и гармонией. Я предлагаю твоему господину знание, которым он сможет воспользоваться так, как будет ему угодно.
Свернув листки, Бегнула укладывает их в свою папку для бумаг, достает из кошелька три золотых и аккуратно выкладывает их на край стола.
– Я полагаю…
– Сколько сочтешь возможным, господин Бегнула.
Гость смотрит на мага и, поколебавшись, добавляет еще золотой.
– Спасибо. Я всегда рад возможности одарить людей знанием.
Посланец герцога кланяется.
– Всего доброго, досточтимый маг.
– Всего доброго.
Поклонившись снова, Бегнула покидает хижину. После того как он, забравшись в седло мышастого мерина, утирает лоб, маг с улыбкой на губах закрывает дверь и, подойдя к очагу, подбрасывает в огонь, одно за другим, два полешка. Неожиданно Саммел выпрямляется и хмурится. Глаза его стекленеют, словно он напряженно и настороженно прислушивается к отдаленному разговору.
Взяв со стола зеркало, маг ставит его на пол в углу и, поджав губы, сосредоточивает на нем взгляд. Стекло, приливами и отливами, окружает пульсация невидимого хаоса.
Саммел сосредоточивается сильнее, и зеркало пропадает из виду. В углу остается лишь едва заметная завеса тумана, да воздух, как бывает в жару, слегка подрагивает.
С легкой улыбкой на устах Саммел возвращается к очагу, утирает лоб и исчезает. Хижина пустеет, кроме пляшущих язычков пламени, внутри не видно никакого движения.
За дверью слышен едва уловимый шепот.
Дверь распахивается, но никто не входит. Лишь ворвавшийся в помещение ветер заставляет огонь в очаге взметнуться выше.
Две маленькие ракеты с шипением и свистом ударяют в угол. Раздается взрыв.
Невидимая фигура у очага посылает в дверной проем две огненные стрелы, и через порог валятся два обугленных трупа.
В углу, где взорвались ракеты, воздух больше не дрожит. Стена обгорела, пол усеян осколками разбитого зеркала.
Порывы ветра раскачивают дверь: она ударяется то о стену, то об одно из тел.
Саммел снова становится видимым, утирает пот со лба и, подойдя к порогу, склоняется над убитыми. Оба одеты в черное и вооружены, не считая обычных клинков, короткими трубами, похожими на открытые с обоих концов ружейные стволы. Одну из таких труб маг поднимает и кладет на стол, после чего сосредоточивается. Оба тела, клинки и вторая труба обращаются в белый пепел.
Он поворачивается к усеянному осколками углу. Сажа и потемневшая штукатурка отшелушиваются и опадают, стена выглядит совершенно нетронутой. Осколки и гарь на полу под его взглядом обращаются все в ту же серебристую золу.
Со вздохом закрыв наружную дверь, маг достает из чулана ивовый веник и сметает пепел к очагу.
– Одному черному железу нипочем не устоять против знания…
Он качает головой, скользит глазами по лежащему на столе оружию, переводит взгляд на восток и хмурится.
Закончив уборку, Саммел ставит веник на место, снимает покрывало, открывает сундук и смотрит на книги. Его рука касается одного из переплетов, но он тут же отдергивает ее.
– Дорогие мои книги! Мы пришли к тому, что всякое прикосновение грозит укоротить жизнь…
XXVIII
– Рисса, кто бы ни пришел, говори, что мастер Леррис в отлучке, выполняет распоряжение самодержицы и вернется никак не раньше чем через три восьмидневки.
Давая эти наставления, я приторачивал ремнем позади седла дождевик и спальный мешок. На сей раз, в отличие от прошлой поездки, в моих седельных сумах не было никаких инструментов, зато провизии, включая сухофрукты, туда влезло гораздо больше.
– Ох, мастер Леррис, едва воротился – и уже снова в дорогу. И поработать-то толком не успел, – отозвалась державшая лампу и светившая мне Рисса. – А ну как беда? Там ведь и голову сложить недолго – и тебе, и командиру.
– Сложу голову – тебе же лучше. Не придется всякий раз гадать, на сколько человек готовить
