Ломиташвили резко выскочил из 'Жигулей', побежал к 'Волге' и прострелил Луке ногу. Следом на каменотеса навалились Крючков, Писцов и Моисеев. Шансов у Луки не было, он это понял и держался с достоинством, до конца остался мужчиной.
Луку связали, затащили на заднее сиденье, начали пытать, чтобы он отдал ключи от квартиры и сказал, где прячет валюту и ценности. Но сломить жертву не удалось. Даже когда Луку вывезли на учебный полигон СПТУ-93 у деревни Заболотье и на его глазах выкопали могилу, он пощады не попросил. Взбешенный упорством жертвы, Кощей, предварительно исколов Лукьянова ножом, дважды выстрелил ему в висок, а Моисеев, чтобы заслужить уважение дружков, отрезал убитому голову. С целью устрашения знакомых Луки, в тот же вечер около полуночи они пригнали 'Волгу' каменотеса в центр города Раменского, облили бензином и демонстративно сожгли.
Хотя желаемого убийцы не получили, кое-чем они все же поживились. Золотая цепь, сорванная с шеи Луки, тянула по меньшей мере на две 'Волги', а перстень-печатка с алмазной крошкой вполне мог по стоимости заменить 'Жигули'. Впрочем, они не особенно огорчились скудостью добычи. Знали, что возьмут с лихвой в другой раз. С налета в поселке Кратово на дачу Сапроновых, после безжалостного и расчетливого избиения хозяев, один из которых был инвалидом первой группы, унесли тринадцать золотых колец, восемь пар серег с драгоценными камнями, семь золотых кулонов, из них четыре с бриллиантами, старинный золотой арабский браслет, четыре дубленки, три кожаные куртки, радиотехнику, парфюмерию, обувь, одежду… Если учесть, что подобных 'подвигов' около двух десятков (только известных следствию и доказанных), станет ясно - они давно были миллионерами, деньгам счет потеряли, жили на широкую ногу, красиво гуляли в ресторанах, летали на несколько дней с женами на юг - проветриться. Почти каждый имел машину, а Крючков и Ломиташвили даже по две. Но им было мало. Алчность оказалась причиной разборок среди самих бандитов.
Под подозрение попал Тимаков, которого обвинили в краже автомагнитолы из квартиры Кощея. Для установления истины отправились в лес рядом с люберецким кладбищем. Судьи долго с приговором не тянули. После первого ранения Тимаков упал и с мольбой в голосе обратился к Крючкову: 'Игорь, я не при делах, это ошибка'. Тот равнодушно отвернулся: 'Меня твои проблемы не касаются, разбирайся с Важой'. Ломиташвили (потом выяснится: он сам спрятал автомагнитолу, чтобы урвать долю побольше) поднял обрез и выстрелил в лежащего на земле парня. Затем спокойно перезарядил оружие и добил Тимакова выстрелом в голову.
Из оперативной сводки ГУВД Москвы: '10-11 декабря 1991 года сотрудниками МУРа, отряда милиции специального назначения, 7-го управления, ОУР Хорошевского, Фрунзенского, Таганского, Волгоградского, Севастопольского РУВД проведен комплекс целевых оперативно-розыскных и следственных действий по задержанию и изобличению устойчивой преступной группы Ломиташвили - Крючкова. В результате задержаны пятнадцать человек, изъяты пистолет 'ТТ' с 19-ю патронами, два пистолета и револьвер с боеприпасами, кастеты, ножи, граната 'Ф-1', а также большое количество видео- и аудиоаппаратуры, телевизоры, предметы одежды, ювелирные украшения из драгоценных металлов и камней, косметика и парфюмерия, электроприборы и другие предметы, принадлежность которых устанавливается.
Ломиташвили и Россолимо пытались скрыться на автомашине 'ВАЗ-2106' и таранили автомобиль с оперативниками. Россолимо был задержан, а Ломиташвили побежал в сторону дома N 18 по Косинской улице. Старший оперуполномоченный МУРа Федор Каштанов произвел четыре предупредительных выстрела в воздух и два в сторону преследуемого, одним из которых ранил Ломиташвили в ногу. Других пострадавших от выстрелов нет. Прокуратурой Перовского района применение оружия признано правомерным'.
Невзирая на ранение, Кощей успел скрыться в подъезде, ворвался в одну из квартир и затаился. Помогла служебная собака. Она взяла след по шарфу, в спешке оброненному Ломиташвили, и вывела сыщиков точно к убежищу. Сопротивление он оказывать не стал, ковыляя вышел из квартиры с поднятыми руками. По дороге на Петровку, 38 Кощеи признался: милицию он принял за бандитов, думал, приехали по его душу из Жуковского разбираться за убийство Луки. Кстати, с Трубниковым друзья Лукьянова частично рассчитались. Когда он парился в сауне на даче под Раменским, неизвестные швырнули в окно боевую гранату. Больше других пострадал Труба - ему по колено оторвало правую ногу.
Арест банды Ломиташвили потребовал от московской милиции беспрецедентных мер. В операции участвовало более сотни сыщиков МУРа на 31 автомобиле. Одновременно было блокировано 17 адресов, произведены обыски, оставлены засады. Даже сообщения в суточной городской сводке занимали два листа - сам по себе факт необычный. Что касается изъятых ценностей - для них пришлось выделить на Петровке три вместительных кабинета.
Огласка, которую придали разгрому банды, была сделана не случайно. Группировки откровенно бандитской направленности, вооруженные, дерзкие, действовали практически в каждом районе столицы. Милиция не успевала справляться с растущими нагрузками. Комитет госбезопасности был озабочен сохранением своих позиций в изменившихся политических условиях и фактически отстранился от конкретной работы. Прокуратура и суды действовали по инерции, как в добрые старые времена, когда возбуждение уголовного дела по статье 77 УК РСФСР (бандитизм) было явлением исключительным и позорным. В стране победившего социализма, где ставилось под сомнение само существование преступности, о бандитизме речь идти не могла…
На календаре между тем был конец 1991 года. Но практика правовой оценки действий преступных группировок оставалась прежней. Вероятно поэтому, а не только из-за вполне объяснимого тщеславия генералов, о банде Ломиташвили - Крючкова заговорили еще до вынесения приговора. Правоохранительные структуры нуждались не только в материальной помощи, о которой вел столько разговоров тогдашний мэр Москвы Г. Попов, но и в законодательной поддержке, усилении правовых рычагов в борьбе с преступностью. Характерно, что даже бандой Кощея первое время занимался не следователь прокуратуры, хотя бандитизм находится в ее ведении, а работник следственного управления Петровки, 38.
Дело группы Ломиташвили тем не менее ни у кого разночтений не вызывало. Однако до официального признания разгула бандитизма было еще далеко. Лишь через два года правоприменительные механизмы пришли в движение и в конце декабря 1993 года вышло постановление пленума Верховного Суда Российской Федерации 'О судебной практике по делам о бандитизме'. А еще через два года и милиции было дозволено портить государственную статистику - в суточных оперативных сводках на титульном листе, рядом со строчками, где отмечалось число убийств, разбоев, тяжких телесных повреждений и прочих уголовных происшествий, появилась графа 'бандитизм'.
После задержания каждый из членов банды выбрал свою линию поведения. Мне довелось видеть Крючкова, когда его привозили в Жуковский для дачи показаний по зверскому убийству Лукьянова. Худой, с серым лицом, в дешевом тренировочном костюме, он сидел на казенной табуретке камеры СИЗО и односложно отвечал на вопросы. В детали не вдавался. 'Не помню, забыл'. Иногда просил сигарету и курил ее, зажав в кулак. Он показался мне если и не сломленным, то уже вынесшим себе приговор. И действительно, незадолго до окончания предварительного следствия Крючков покончил счеты с жизнью, вскрыв себе вены в камере следственного изолятора 'Матросская Тишина'.
Что касается подельников Крючка - лишь один из них признал свою вину полностью. Остальные старались хоть как-то уйти от наказания - отрицали очевидные вещи, валили вину на других, жаловались на провалы в памяти. Самую оригинальную тактику выбрал Кощей, решивший симулировать сумасшествие. Чтобы его душевный недуг был особенно заметен, он перестал пользоваться туалетом, справляя и большую и малую нужду в собственные штаны. На Кощея посыпались жалобы сокамерников - каково сидеть с таким 'ароматным' соседом? С трудом проводились и допросы 'тяжелобольного', пока в институте судебной психиатрии не вывели Важу на чистую воду. Врачи заявили, 'что он практически здоров и абсолютно нормален. . Интересно складывалось камерное бытие Трубникова. Он заматерел настолько, что начал пользоваться авторитетом и, по оперативным данным, даже 'примерялся' на вора в законе. 'Короновать' Трубу все же не стали. Узнав о намерениях соискателя, известный московский вор в законе Расписной переслал с воли в следственный изолятор маляву. В ней Расписной поправил товарищей и разъяснил, что Труба, при всем уважении к его заслугам перед братвой, на 'корону' претендовать пока не может.
В дополнение к характеристике главарей Ломиташвили и Крючкова стоит рассказать об их женах. Супруга Кощея, родившая ребенка после его ареста, навестила мужа один-единственный раз. Остальная родня и вовсе забыла знаменитого родственника. Жена Крючка, с которой тот расписался перед арестом,
