— Эта девушка открылась мне с неожиданной стороны, — признался Риккардо Глории. — Похоже, Рауль поступил правильно.
Он рассуждал как умудренный глава семьи, который серьезно подумывает о том, чтобы удалиться на покой и передать дела сыну.
— Ты счастлив? — спросила Глория.
— Да, пребываю в неизвестном мне измерении, — пошутил Риккардо.
Впервые дочь и сын проводили время вместе с отцом. Любимая женщина была рядом. Очаровательная невестка скоро подарит внука. Соланж Мартинес вела себя безупречно. Говорила и делала все кстати. Скоро о ее скандальном прошлом забудут, и напрасно Санджи мутит воду. Конфликт между Раулем и Риккардо разрешился. Отец понял, что сын женился по любви, а не для того, чтобы досадить семье. Оба, пережив серьезные потрясения, готовы были идти по жизни рука об руку.
Соланж оказалась умна и честолюбива. Без сомнения, она уговорит мужа работать в отцовской корпорации.
— Пошли искупаемся, — предложила Риккардо Глория.
Роберта, сидевшая у бассейна, махнула им рукой. Она рассталась с кришнаитами и собиралась вернуться в Милан.
Риккардо встал, обнял и поцеловал Глорию.
— Ты с ума сошел? — упрекнула его Глория, растерянно оглянувшись вокруг. — Что о нас подумают?
— Что мы замечательные, молодые и красивые дедушка с бабушкой! — заявил Риккардо.
Высоко в голубом небе блеснул самолет, и Глории вдруг захотелось взлететь и прикоснуться к бесконечности.
— Знаешь, я должна сказать тебе что-то очень важное, — прошептала она.
— До того, как нырнем, или после? — улыбнулся Риккардо.
— Сейчас, немедленно. — Глаза Глории заблестели, лицо раскраснелось. — Любовь моя, мы с тобой ждем ребенка…
Риккардо улыбнулся потрясенно и недоверчиво. Изумление так и застыло на его мужественном лице, после того как тишину разорвал выстрел. Глория, ничего не понимая, все повторяла:
— Дорогой, мы ждем ребенка… мы ждем ребенка…
А Риккардо медленно опускался к ее ногам.
И тут перед собой она увидела Консалво, обезумевшего Консалво, который что-то кричал, смеялся, плакал. Двое слуг уже скрутили его, а рядом на земле валялся пистолет: из него князь Брандолини убил Риккардо Летициа. Она взглянула на Консалво, вопившего что-то бессмысленное, потом склонилась к мужчине, которого минуту назад обнимала, и с упреком произнесла:
— Любовь моя, а ты ведь хотел простить его…
Глория медленно выпрямилась, и Рауль бросился к ней, чтобы поддержать.
Глава 11
«Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться; Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим. Подкрепляет душу мою на стези правды ради имени Своего».
Слова псалма звучали ясно и просто; те, кто веровал, обретали в них веру в загробную жизнь; сомневающиеся ощущали трепет душевный, а неверующим эти слова внушали надежду. Бледное, подернутое туманной дымкой солнце ласкало волшебные картины церковных витражей.
— Как падающая звезда… — прошептала Роза.
Взгляд ее был прикован к массивному гробу светлого полированного дерева. Там покоились останки младшего, любимого сына Розы Летициа. Матери виделось, как сын уверенно шагает по сумрачному ущелью, к горизонту, туда, где сияет ослепительный свет.
— Как падающая звезда, — повторила Роза.
Ей вспомнился детский голосок, звучавший в парке Имберсаго в тот далекий сентябрь, во время войны: «Что такое мир, мама?»
И Роза увидела перед собой белокурую головку маленького Риккардо, его очаровательное личико.
— Да будет мир с тобой, — прошептала мать. — Пусть тебе будет тепло и спокойно.
Рядом с Розой стояли Глория, Рауль и Соланж. Клементе жался сзади; глаза его опухли от слез и горьких воспоминаний. Преподобный Итало Летициа, брат Глории, служил заупокойную службу в маленькой церкви Имберсаго. Здесь, по специальному разрешению епископа, будет покоиться Риккардо — рядом со своими братьями, рядом с Руджеро Летициа и Пьером Луиджи Дуньяни.
Весть о его смерти уже облетела мир. Газеты сообщили одно и то же: король итальянской самолетостроительной индустрии скончался в Мексике, на отдыхе. Никто ни словом не упоминал о князе Консалво Брандолини, словно его не существовало.
Роза и Глория, обе в глубоком трауре, не стали препятствовать тому, чтобы на церемонию погребения съехалось все светское общество. Но сквозь черную траурную вуаль обе женщины, потерявшие сына и возлюбленного, видели только одно: так вершится судьба семьи Дуньяни. Риккардо умер потому, что поступился законами клана и власти, где нет места прощению, сочувствию, жалости.
Перед лицом смерти Рауль понял — могущество отца было лишь маской. Юноша осознал, что сила человека кроется и в его слабости. И Риккардо в действительности был обычным человеком. Сын словно увидел в отце самого себя и почувствовал: к отцу всегда можно было обратиться за помощью.
— Почему, почему все узнается так поздно? — в отчаянье шептал Рауль.
Роза почувствовала, как Глория сжала ей руку. Чуть повернув голову, она увидела в неверном свете свечей профиль внучки. В этот миг обе женщины словно дали друг другу торжественную клятву, и Роза поняла: Глория возьмет дело Дуньяни в свои руки и будет решать судьбу семьи. Так она и хотела. Теперь Роза Дуньяни исполнила все задуманное.
Глава 12
Глория оставила машину у ворот виллы в Имберсаго. Туманное декабрьское утро было пасмурным и холодным. Первым, кого она встретила в доме, оказался профессор Батталья. Знаменитый медик крепко пожал ей руку.
— Здравствуй, Глория!
— Добрый день, профессор!
Батталья прекрасно знал внучку Розы. Когда-то он лечил ее от детских болезней, год назад поставил на ноги после неудавшейся попытки самоубийства. Позаботился он о ней и тогда, когда обезумевший Консалво избил жену. А теперь профессор вместе с коллегой-гинекологом наблюдал, как проходит беременность Глории. Впрочем, никаких осложнений не ожидалось.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил профессор.
Глория, еще не сняв шубу, опустила глаза и провела рукой по животу.
— Вроде все в порядке, — улыбнулась она. — А бабушка как?
— Плохо, — ответил Батталья, и в голосе его прозвучала озабоченность. — Мы, конечно, делаем все возможное, но нельзя удержать на этом свете того, кто решил его покинуть.
— Вы к ней еще зайдете? — спросила Глория.
— Да, во второй половине дня. Если, конечно, меня не позовут раньше. Но, боюсь, она вообще не пожелает меня видеть, — вздохнул профессор.
Глория прошла в спальню Розы. У дверей в ожидании приказаний сидел слуга.
Роза неподвижно застыла в своем кресле. Кресло подвинули к балкону, и старая женщина неотрывно
