Граф Мелес немного помолчал, потом покачал головой:
— Это совсем не то, что тебе нужно, — с уверенностью в голосе сказал он. — Когда ты с ним познакомилась?
— Я увидела его в первый раз еще девочкой, когда пришла в гости к своей школьной подруге. Ее родители работают в доме де Броса на улице Бильи.
— Он тебе не подходит.
— Сегодня вечером я снова увидела его, и хотя прошло несколько лет…
— Забудь.
— Он и не подозревает, что я существую на свете, но мне, пусть это глупо, хочется знать о нем все. Скажи, Федерика Ровести — его любовница?
— Вокруг него всегда полно женщин, но он не воспринимает их всерьез, так что выброси его из головы.
— Советы будешь мне давать потом, а сейчас расскажи все, что ты о нем знаешь.
— Он вращается в самых высоких кругах, но светскую жизнь не любит. Много работает. Несмотря на молодость, уже известный юрист. Как-то я встретил его на охоте в Богемии. В другой раз — на приеме у герцога Марлбрука в Лондоне.
— В миланских барах он тебе не попадался? — попробовала пошутить Соня.
— Несколько месяцев назад у него, похоже, были проблемы. Он вдруг исчез. Поскольку в то время он занимался каким-то мафиозным преступлением, поговаривали даже, что его похитили. Потом он появился — так же неожиданно, как и исчез. Это все, что я знаю. С тебя достаточно?
— И на том спасибо. А поскольку больше ты ничего не знаешь, то я еду домой.
Когда на «Роллс-Ройсе» графа Мелеса она подъехала к остерии, то увидела перед входом фургон для перевозки лошадей.
— Я никак не пойму, что надо этому типу, — явно обрадованный появлением Сони, сказал отец.
— Я привез Мандрака, — объяснил человек, стоящий около фургона. — Вам прислал его синьор Савелли.
Даже здесь бросались в глаза следы отшумевшего карнавала: мостовая была засыпана конфетти и бумажными пакетиками, несколько гуляк в женской одежде приставали со своими шутками к запоздалым прохожим.
— Передайте, пожалуйста, синьору Савелли, что я очень тронута его вниманием, но, к сожалению, не могу принять такого подарка. Спокойной ночи, — сказала Соня человеку у фургона и обратилась к отцу: — Пойдем домой, папа, а то при такой погоде и простудиться ничего не стоит.
Фургон отъехал, а отец с дочерью вошли в пустой зал остерии, где было тепло и уютно, и сели за стол друг против друга.
— Что это за история? — спросил отец, который только сейчас перевел дух: он никогда не слышал, чтобы люди делали такие подарки.
— Ты о чем?
— Я говорю о лошади.
— Ах, о лошади! — с равнодушным видом ответила Соня. — Вирджиния когда-то сказала мне, что все богачи чокнутые. Наверное, она была права.
— Ты очень изменилась. Я смотрю на тебя и не узнаю. Куда делась моя маленькая девочка, которая принимала все так близко к сердцу, моя дочка, которой я когда-то подарил Боби?
— Я такая же, как была, папа, — постаралась успокоить отца Соня. — Только внешне, может быть, изменилась. Сядь лучше поближе к рефлектору, а я пока подогрею молоко.
Она слукавила, потому что знала, что очень изменилась. Особенно после встречи с Джулио де Бросом.
ГЛАВА 15
Соня еще со школьных времен привыкла рано вставать. Отец же никогда не поднимался раньше десяти даже теперь, когда со смертью жены работы в остерии прибавилось. Он хронически не высыпался, поскольку каждый вечер кто-нибудь из посетителей засиживался допоздна, не в силах оторваться от карт, вина и задушевной беседы. Только с помощью заверений, что завтра можно будет посидеть подольше, удавалось деликатно выпроводить полуночников на улицу.
Синьора Бамбина всегда вставала раньше всех и первым делом поднимала жалюзи и открывала ставни. Потом шла в кухню составлять меню.
В первое воскресенье Великого поста Соня по примеру матери поднялась в семь часов, обслужила первых посетителей и отправилась на кухню проверять содержимое огромного холодильника.
— К вам посыльный, синьора, — сообщил официант, просовывая голову в дверь кухни.
— Забери у него, что он там привез, — попросила Соня, занятая подсчетами.
— Он говорит, что должен передать вам лично, — снова появившись в дверях кухни, сказал официант.
— Хорошо, иду, — раздраженно сказала Соня. — Можно подумать, он привез мне что-то сверхценное!
В остерии ее поджидал человек лет шестидесяти, с черной кожаной сумкой в одной руке и с квитанцией в другой.
— Доброе утро, синьора, я из ювелирного магазина Роберто Кортезини. У меня для вас пакет.
— Для меня? — удивилась Соня. — Думаю, вы ошиблись.
— Вы синьора Соня Бренна?
— Да.
— Значит, никакой ошибки нет, — учтиво улыбнувшись, сказал посыльный и, положив на стол сумку, принялся ее открывать.
— Нет, вы что-то спутали, — продолжала настаивать на своем Соня. — Я ничего не заказывала в вашем магазине.
— Синьора, разрешите мне все же вручить вам пакет, — вежливо, но твердо заявил посыльный и вынул из своей сумки небольшой белый пакет, перевязанный голубой шелковой лентой.
Соня сразу же подумала о Джулио. Кто, кроме него, аристократа до мозга костей, мог в такой изысканной форме выразить ей свое восхищение? Фирма Роберто Кортезини славилась уникальными драгоценными изделиями и редкими, великолепными камнями, поэтому, развязывая ленту, Соня не сомневалась: Джулио прислал ей какую-то изящную вещицу.
— Синьора, — заволновался посыльный, — сначала распишитесь в получении, а потом посмотрите.
— Минуточку, — спокойно ответила Соня и открыла белую замшевую коробочку, которая лежала в пакете.
На черном бархате лежало ожерелье из бирюзы. Каждая бусинка размером с миндальный орех была оправлена в бриллианты, вокруг каждой сверкало как бы миниатюрное ожерелье — из чистейших, изумительнейших камней. Два огромных, почти с грецкий орех, бриллианта украшали серьги каплевидной формы из такой же бирюзы. В коробочке лежала карточка. Соня взяла ее в руки и прочла: «Лошадь — подарок не слишком практичный. Это тебе больше подойдет. Надеюсь на твое „да“, желанная моя Лукреция».
Соня положила карточку на место, закрыла коробочку и протянула ее посыльному.
— Пожалуйста, верните это обратно в магазин Роберто Кортезини, — твердо сказала она.
Посыльный не верил своим ушам. За свою жизнь он много вручал пакетов от фирмы Кортезини, но не мог припомнить, чтобы кто-нибудь хоть раз отказался от такого королевского подарка. Неужели молодая синьора не понимает, что этот роскошный гарнитур стоит не меньше роскошной квартиры в центре Милана?
— Синьора, — словно разговаривая с ребенком, объяснил он. — Мое дело — вручить вам пакет. С
