— Между кем и чем?
— Между неестественной любовью, любовью без будущего, и будущим с Императором. Больше Великие Арканы ничего не говорят.
— А кто этот Император? — спросила Соня, хотя ей уже было ясно, что мужчина, который не может любить ее по-настоящему, — это Джулио, а могущественный Император — это, безусловно, Онорио Савелли.
— Попробуем немного прояснить ситуацию, — вместо ответа сказала Ирена и достала другой мешочек с картами. — Это Малые Арканы, их пятьдесят шесть. Они могут подсказать нам некоторые частности. Оставляем Императора на месте и раскладываем другие карты. Вот тройка и девятка золотых, в современных картах они называются бубнами. Вот Рыцарь и шестерка мечей, или треф.
— Что все это означает? — с опаской спросила Соня.
— Рыцарь — это тот, кто в настоящий момент хочет тебя заполучить. Он богат и властен, он готов на все, чтобы только ты принадлежала ему. Имей в виду, он своего добьется.
— Откуда ты все это знаешь?
— Так говорят карты, а я просто читаю, что они говорят. Еще тут сказано, что Рыцарь предаст тебя.
— Как Иуда? — попыталась пошутить Соня, хотя у нее мороз прошел по коже.
— Да, как Иуда, — с пугающей серьезностью подтвердила ведунья. — Именно, как Иуда. Больше я ничего не знаю, остальные ответы ищи в себе. — И Ирена аккуратно сложила карты в мешочки.
— Джулио и я любим друг друга, безумно любим, но есть одно обстоятельство, о котором я не могу тебе сказать, потому что это его тайна, а не моя. Рыцарь — бесспорно Онорио Савелли, да ты сама, наверное, догадалась. Он совершает безрассудные поступки, присылает мне подарки на баснословные суммы — надеется услышать от меня «да». Как мне быть, Ирена? — В голосе Сони звучало отчаяние.
— Никак.
— Ты шутишь.
— Нет, не шучу. Наберись терпения и жди.
— Скажи, все кончится хорошо?
— Кончится, — ответила Ирена, глядя на Соню своим испытующим взглядом. — А хорошо или плохо — трудно судить. Все зависит от точки зрения.
ГЛАВА 20
— Знаешь, Соня, я только сейчас начинаю осознавать, до чего это здорово — иметь ребенка! — с улыбкой призналась Вирджиния. — Его отец поступил со мной как последний подонок, но мне на него наплевать. Теперь весь смысл моей жизни в этом существе, которое вот-вот должно родиться. Я знаю, мне придется стараться за двоих — за мать и за отца, наверное, поэтому я чувствую в себе огромный запас сил.
Вирджиния в преддверии своего материнства буквально расцвела, обретя новую, особую красоту. Ее лицо округлилось, черты стали мягче, в больших глазах светилась любовь к малышу, которого она в себе носила. Даже походка ее изменилась — стала уверенней, внушительней.
— Подумать только, ведь я еще уговаривала тебя сделать аборт! — с сожалением и раскаянием сказала Соня.
Вирджиния улыбнулась.
— Я сама приняла решение, можно сказать, выстрадала его, и знаю, что поступила правильно. Даже мать, она, ты знаешь, была просто в шоке, сама теперь говорит мне, чтобы я не думала о том, что скажут люди.
— Людей хлебом не корми, только дай им перемыть чьи-нибудь косточки! — брезгливо сказала Соня.
— Вот-вот! Я поступила, как мне подсказывало сердце, хотя заранее знаю, что жизнь моего ребенка не будет легкой. Незамужняя женщина в роли матери — это же стыд и позор! — воскликнула Вирджиния, передразнивая воображаемых моралистов. — Много найдется желающих бросить в меня камень, и это при том, что на дворе шестидесятый год двадцатого столетия! Но я честно тебе скажу, малыш, хоть еще и не родился, но уже перевернул мои взгляды на жизнь, мнение всяких ханжей меня не интересует. Я чувствую себя уверенной и даже красивой.
Соня нежно обняла ее за плечи. Она полностью была согласна с тем, что говорила Вирджиния. С тех пор, как они закончили школу, Соня впервые испытывала такую душевную близость к подруге. Чуть отстранившись, она придирчиво и любовно оглядела ее: свободное платье в бело-голубую клеточку с пикейным воротником придавало Вирджинии юный и трогательный вид. Опустив глаза ниже, Соня заметила отеки на ногах Вирджинии, что было естественным для последнего месяца беременности. Молодые женщины уже изрядно прошли по теневой стороне улицы Монтенаполеоне, и Соня спросила:
— Не зайти ли нам в бар?
— С удовольствием! — тоже взглянув на свои белые сандалии, над которыми наплыли пухлые подушки, ответила Вирджиния. — Сядем за столик и немного передохнем. Этот крошка бог знает сколько весит.
Они вошли в кафе «Кова» и сели за отдельный столик, не обратив никакого внимания на оценивающую улыбку официанта, привыкшего обслуживать людей с достатком.
— А что у тебя на работе? — спросила Соня.
— Я получила ставку, так что тут все в порядке, на зарплату учительницы малыша прокормить смогу. Расскажи теперь о себе. Я встречаю твои фотографии в самых лучших журналах. Ты довольна своей жизнью?
— Мне очень нравится моя работа, — радостно призналась Соня. — Я работаю с лучшими фотографами — нашими и иностранными. Есть модели, которые все время капризничают, жалуются на усталость, отказываются делать дубли, а я могу работать сутками и никакой усталости не чувствую. Может быть, конечно, я страдаю эксгибиционизмом, но мне приятно, когда мной любуются.
— В этом нет ничего постыдного, — убежденно заявила Вирджиния. — Знаешь, я как-то увидела тебя на обложке журнала «Вог» и сразу купила десять экземпляров. В школе перед коллегами хвасталась: «Смотрите, это моя лучшая подруга». У тебя на этих снимках такой счастливый вид, про твою ослепительную красоту я уж не говорю. А вот сейчас я на тебя смотрю, и ты мне не нравишься. Глаза грустные… Что- нибудь не так?
Вирджиния озабоченно посмотрела на подругу. Соне теперь, казалось, можно только завидовать. В самом деле, она стала «девушкой с обложки», много зарабатывала, жила в роскошной квартире, перед ней были открыты двери самых модных, самых престижных салонов, которые она посещала всегда в сопровождении Джулио де Броса, вызывая самые невероятные сплетни. Именно в этой связи с Джулио, радостной и одновременно мучительной, счастливой и несчастливой, крылась причина Сониной грусти.
— От тебя ничего не скроешь, — горько вздохнув, сказала Соня.
— Конечно, я ведь тебя столько лет знаю! Скажи, чем ты теперь недовольна?
— Ты спрашиваешь так, будто я сама выдумываю себе проблемы, но ты ошибаешься.
— Я уже давно заметила, ты всегда недовольна тем, что у тебя есть. Смотри, ты хотела Джулио и ты его получила, тебе этого мало?
— Жизнь мне подсовывает одни неприятности, но не будем об этом, все слишком сложно…
— Здравствуй, Соня, — раздался вдруг мужской голос, и Соня, прервав фразу, подняла глаза.
У столика стоял Онорио Савелли. Соня нередко встречала его в салонах и ресторанах, но поскольку ее всегда сопровождал Джулио, Савелли держался на расстоянии.
— Надеюсь, не помешал? — уже собираясь присесть к столу, с улыбкой спросил Савелли.
— Помешали, — сухо ответила Соня. — Вы бесцеремонно прервали наш разговор.
— Ты просто злишься на меня за то, что я тебя люблю. Как видишь, я терпелив и умею ждать. Между прочим, могла бы перейти со мной на «ты».
