сотрудников Разведывательного управления Штаба РККА и его органов по делам той же категории с соблюдением порядка, определенного примечанием к вышеуказанному пункту.
28 ноября 1923 г. приказом ОГПУ (Объединенного государственного политического управления, образованного вместо ГПУ 2 ноября 1923 г.) № 499 разъяснялся порядок привлечения к ответственности во внесудебном порядке нештатных осведомителей и информаторов за преступления, совершенные ими в связи с работой в органах ОГПУ.
8 декабря 1922 г. Президиум ВЦИК направил на места разъяснение о применении административной высылки.
В нем рекомендовалось принимать во внимание, что Постановление Президиума ВЦИК об административной высылке от 10 августа 1922 г. относилось к лицам, причастным к контрреволюционной деятельности, независимо от того, состояли они или не состояли членами какой-либо оформленной контрреволюционной организации. А в Постановлении от 16 октября (в развитие первого) указывались исключительно деятели антисоветских партий, т. е. члены контрреволюционных организаций (ст. 60-63 УК РСФСР). ВЦИК разрешил подвергнуть высылке и заключению в лагерь и других лиц по подозрению в совершении ими контрреволюционных деяний (ст. 57-63 и ст. 213 У К РСФСР) [55].
При применении высылки местные органы ГПУ, выносящие постановление о высылке, направляли делопроизводство по нему в ГПУ, а при наличии полномочных представительств — через них.
Меру пресечения в отношении высылаемого лица мог самостоятельно избирать сам местный орган[56], но право вынесения внесудебных приговоров принадлежало исключительно Коллегии ГПУ. Учитывая, что передаваемые полномочными представительствами и губотделами ГПУ на внесудебное решение Судебной коллегии ГПУ следственные производства зачастую формировались постановлениями означенных органов в форме окончательных приговоров, ГПУ рекомендовало резолютивную часть постановлений формулировать в виде ходатайства о применении к обвиняемым мер наказания, предусмотренных соответствующими совершенному преступлению статьями УК РСФСР.
В это время, несмотря на двойное подчинение, в местных органах ГПУ стала формироваться определенная независимость. Происходила все большая централизация ведомства, непосредственное подчинение Политбюро. Не случайно Л. Д. Троцкий из Крондштадта 16 октября 1922 г. сообщил в Политбюро о ненормальной, неправильной работе органов ГПУ. Он был возмущен тем, что предварительное расследование, собирание сведений, наблюдение, сообщение в высшие инстанции происходило без участия партийных работников морского ведомства. По его мнению, создавалось впечатление, что сотрудники ГПУ считали делом чести преподнести «сюрприз», а не работать совместно с работниками, стоящими ближе всего к делу[57].
4 декабря 1922 г. заместитель председателя ГПУ И. С. Ун-шлихт и помощник начальника секретнооперативного отдела Т. Д. Дерибас сообщили в ЦК РКП(б), что различные наркоматы и центральные государственные учреждения практикуют выдачу мандатов, высылаемых ГПУ в административную ссылку в России и за границу антисоветским элементам. В частности, Лотошникову — Центросоюз, Ясинскому — МКХ, Югову — Москустпром, что, по мнению ГПУ, сводило к нулю значение административных высылок. Считая такое положение ненормальным, ГПУ просило дать всем наркоматам и остальным государственным учреждениям Москвы распоряжение об аннулировании уже выданных мандатов и о запрещении выдавать таковые впредь.
В. И. Ленин поддержал предложения И. С. Уншлихта по вопросу о выдаче мандатов лицам, высылаемым за границу. 12 декабря 1922 г. и Политбюро ЦК запретило принимать на службу в советские учреждения административно высланных за границу[58]. 10 мая 1923 г. Политбюро вновь подтвердило запрет на прием эмигрантов на службу в советские учреждения за границей[59].
В Договоре об образовании СССР, принятом I Всесоюзным съездом Советов 30 декабря 1922 г., предусматривалось учреждение при Совете Народных Комиссаров СССР Объединенного государственного политического управления (ОГПУ).
2 ноября 1923 г. Президиум ЦИК СССР принял Постановление об образовании ОГПУ, а 15 ноября утвердил «Положение об ОГПУ и его органах». ОГПУ приобрело статус центрального государственного учреждения, а председатель ОГПУ вошел в состав правительства.
Первая Конституции СССР, принятая II съездом Советов СССР 31 января 1924 г., регламентировал а отношения ОГПУ с ЦИК СССР, его Президиумом и СНК СССР, а также подробно и полно определила взаимоотношения с наркоматами Союза ССР и союзных республик.
Глава 9 «Об Объединенном Государственном Политическом Управлении» определила цель создания ОГПУ, систему руководства и подчинения и другие положения.
Ст. 62 Конституции гласила, что ОГПУ руководит работой местных органов Государственного политического управления (ГПУ) через своих уполномоченных при СНК союзных республик, действующих на основании специального положения, утвержденного в законодательном порядке. К существовавшему ГПУ РСФСР перешли функции Объединенного ГПУ без выделения специального для РСФСР органа по мотивам целесообразности и экономии средств.
Конституция СССР и Положение об ОГПУ стали важнейшей правовой основой деятельности органов безопасности. В компетенцию ОГПУ входило: руководство деятельностью ГПУ союзных республик и подведомственных им особых отделов военных округов; Транспортный отдел ГПУ на железнодорожных и водных путях сообщения; управление особыми отделами фронтов и армий; организация охраны государственной границы; руководство оперативной работой в масштабе страны. При решении своих задач ОГПУ получило право проведения оперативно-розыскных мероприятий, принятия мер пресечения, проведения дознания и предварительного следствия.
Внесудебные полномочия ГПУ были сохранены за ОГПУ, которые, как и ранее, постепенно расширялись. Несмотря на законодательное оформление внесудебных полномочий, для Государственного политического управления в этот период они были излишни, так как в стране отсутствовали какие-либо чрезвычайные обстоятельства, оправдывающие предоставление внесудебных прав ГПУ.
2 ноября 1923 г. в ответ на обращение Сибирского бюро ЦК РКП, которое 13 сентября 1923 г. поставило вопрос о самостоятельном распределении ссыльных, И. В. Сталин сообщил, что со стороны ГПУ не встречается возражений против пересмотра Полномочным представительством (ПП) ГПУ по Сибири списков всех ранее высланных и оставленных там по предложению Коллегии НКВД в рабочих центрах на предмет перевода этих ссыльных в другие районы по усмотрению ПП.
В отдельных случаях, обусловливаемых агентурно-оперативной или политической необходимостью, ГПУ просит точно определять место ссылки, тем более что такой порядок практиковался и ранее[60].
21 октября 1923 г. Ф. Э. Дзержинский пишет И. В. Сталину о необходимости разрешить комиссии по высылке расширить свои права на высылку злостных спекулянтов. Он предложил выслать злостных спекулянтов, наводнивших Москву, в Нарым, Туруханский край, Печору. «Размах надо взять на 2-3 тысячи человек»[61].
Политбюро ЦК РКП(б) на своем заседании 1 ноября 1923 г. приняло предложения Дзержинского о разгрузке Москвы от спекулятивных элементов и предложило ему внести конкретный план о мерах проведения этой разгрузки[62].
После проработки этого вопроса на Экономическое управление (ЭКУ) ОГПУ было возложено особое задание по борьбе с «накипью НЭПа» путем высылки из Москвы и крупнейших промышленных центров республики паразитических элементов. С 25 ноября 1923 г. по 17 января 1924 г. были арестованы 2385 человек. Из них на 1 февраля вместе с семьями высланы из Москвы 1290 человек. По другим данным, с декабря 1923 г. по 15 марта 1924 г. «тройкой» по очистке Москвы от социально вредных элементов проведено шесть операций. Всего арестовано 2092 человека, из них: освобождены — 279, заключены в концлагерь — 137 и высланы 1679 человек (в Печорский край — 146, в Нарымский — 143, на Урал — 251, в Вятку — шесть человек) сроком на два-три года. Среди арестованных русских было 904 человека (43,2%), евреев — 868 человек (41,5%), грузин — 178 человек (8,5%), прочих — 142 человека (6,8%).
Чуть позже, 1 октября 1924 г. Президиум ЦИК СССР для быстрой и решительной борьбы с лицами,
