– Я хочу услышать отцовское благословение, – сказал он чтецу. – Прочти громко и выразительно, чтобы каждое слово проникло в мою душу.
Эйараби, знающий на память тысячи строк премудростей, заклинаний и благословений, откашлялся и начал:
«Это говорил мне мой отец, достойный завоеватель Ларсы, Кудурмабуг, благословляя меня на царство, – думал Рим-Син. – Он верил, он знал, что Нанна покровительствует мне. Но теперь бог Луны отвернулся от меня. Иначе почему мой Ур поглощен злым ветром пустыни? Почему горячий ветер размотал драгоценное зерно и оставил людей без хлеба? Чем угодить тебе, Нанна? Дарами ли? Молениями? А может быть, назначением новой жрицы? В самом деле. Не надо медлить. Я назначу к служению Нанна свою младшую дочь Ликуну».
Решив вопрос, который больше всего его тревожил, Рим-Син тут же вызвал верховного жреца Имликума и приказал ему готовиться к великому событию, которое приблизит бога Луны к заботам о людях Ура.
Рим-Син приказал вдвое увеличить приношения в храм Нанна, приказал людям Ура вознести молитвы богу Луны.
Мысль о том, что Нанна разгневан и больше не желает заботиться о людях Ура мучила правителя Ларсы весь день и всю ночь. Утром Рим-Син вызвал жреца, ведающего строительством храмов, и приказал ему немедля пригнать рабов на строительство нового храма бога Луны. Он велел приготовить много обожженного кирпича, закупить ливанские кедры для отделки храма и дверей, посадить рабынь, чтобы ткали полосатые занавеси, которые должны скрывать священные фигуры богов в те часы дня, когда их кормят и умывают. Великий правитель Ларсы вызвал верховного жреца и сказал ему, что серебро из казны дворца будет истрачено на сооружение нового святилища, и потому он ничего не обещает для покупки зерна в соседнем царстве.
– Нужно разумно распорядиться запасами зерна в храме Уту, запасами общины, а молитвами и жертвоприношениями мы выпросим добрый урожай, и люди воспрянут, – сказал Рим-Син.
Уже через несколько дней рабы стали копать фундамент, а старший работник давал указания, где складывать обожженный кирпич. Голые, полуголодные носильщики кирпича таскали на голове доски, на которых были уложены только что вышедшие из печи кирпичи. Рабы-эламиты никогда не получали вдоволь еды, а с наступлением трудных дней, когда надсмотрщик получал зерна в обрез, они довольствовались горстью ячменя. Когда кончался долгий рабочий день, они раскладывали костер из сухого тростника и варили себе похлебку в глиняном горшке. Бывало, что женщины-рабыни, идя с водой к своему жалкому жилищу, могли собрать немного съедобной травы. Изредка надсмотрщик выдавал им головку чеснока. Это было большим лакомством. Каждый день можно было слышать разговор о «стране без возврата», о том, что «реку Хубур переходить приказано издревле». Речь шла об умерших от голода. После урагана, принесшего Уру много бед, прежде всего пострадали рабы. И хотя правитель Ларсы приказал хорошо кормить рабов на строительстве храма Луны, им давали очень мало еды, надсмотрщик отбирал для себя значительную часть ячменя и полбы и продавал тем, кто мог платить во много раз больше прежнего.
Шига горестно оплакивал свои неудачи. Если бы он имел сейчас то зерно, которое отдал в долг соседям всего лишь за день до урагана, он бы обогатился. А с ним случилось самое скверное. Он не только лишился запасов зерна, но и отдал вперед серебро, которое принадлежало Эйянациру, а это было самое дурное, что он мог сделать.
Шига со страхом встречал каждый день. Он ждал прихода купца, он знал, что богатый купец не пожелает ждать и потребует немедленной выплаты. Он ничего не говорил жене, он знал, что жена поднимет великий плач и привлечет внимание всей улицы. А ему хотелось в тишине обдумать свои дела.
Тем временем Абуни старательно переписывал долговые обязательства, письма, связанные с торговыми делами, расписки и другие таблички, которые могли понадобиться богатому купцу. Дни шли за днями, Абуни так старался, что даже заслужил похвалу Игмилсина. Царский писец, узнав о беде своего соседа Шиги, очень хотел ему помочь. Замысел Сингамиля показался писцу разумным. Он сам подобрал для Абуни нужные таблички и заставлял переписывать до тех пор, пока работа мальчика не заслужила похвалы. Абуни ничего не сказал отцу и потому очень удивил Шигу своим усердием. Впервые в жизни Абуни услышал от отца:
– Из тебя получится хороший писец, Абуни. Я не жалею, что послал тебя в «дом табличек». Хорошо, что я всегда платил вперед хозяину «дома табличек». Ты еще можешь ходить целый месяц, а потом уже нечего будет отдать за учение. До нового урожая ты будешь мне помогать готовить землю, я договариваюсь в храме о сдаче ее мне в аренду. Несчастье заставило меня вернуться к прежнему занятию, я должен сам вырастить немного зерна.
– Меня похвалил Игмилсин, – похвастал Абуни. – Он сказал, что я могу получить за свою работу немного еды, если посижу в гавани и подстерегу корабельщиков, когда они возвращаются из Дильмуна.
– Иди, сынок, – согласился Шига. – Не трать время на пустяки, поработай в гавани, может, принесешь немного зерна, кунжутного масла или фиников. Все пригодится. Слышишь, малыши плачут, просят ячменной каши, а в амбаре пусто. Да и сам ты не очень сыт. Жалко мне тебя, сынок.
– Я не голоден, – отвечал Абуни. – Знаешь, куда я ходил на рассвете? Я помогал хозяину финиковой рощи собирать финики, он мне кое-что дал за работу, я поел, а свою лепешку, оставленную мне матерью, отдал малышам.
В гавань Абуни пошел вместе с Сингамилем. Они долго бродили по набережной, дожидаясь кого-либо из местных корабельщиков. И вот к закату солнца появилось маленькое суденышко Набилишу. Не успел хозяин судна выйти на берег, как Абуни и Сингамиль обратились к нему с предложением написать любую табличку грамотно и красиво, а цену назначили небольшую.
– Мне нужно написать табличку с жалобой самому Рим-Сину, – сказал Набилишу, – такую табличку вам не написать. Для этого нужно великое умение.
– А ты поручи нам эту работу, мы сделаем, если тебе понравится, ты уплатишь, а если будет плохо написано, тогда пойдешь к почтенному писцу. Что тебе стоит попробовать? – просил Сингамиль.
Абуни молча ждал, волнуясь и желая во что бы то ни стало получить возможность показать себя умелым писцом.
Они присели на сломанной лодке, и Набилишу рассказал им все, что произошло с Урсином. Он рассказал
