вынимать почту. Странно, правда? Непохоже на нее.
– Очень странно, – согласился Генри. Покойная Элен Пэнкхерст начинала его раздражать. Кто ее знает, какие там письма она получала, но прочесть из них невозможно и строки. Генри с завистью вспомнил о сыщиках из детективных романов, непременно обнаруживавших в камине среди золы обгоревший клочок бумаги, на котором осталось несколько слов… «Что делал бы сам Шерлок Холмс, – мрачно подумал он, – столкнись он с электрическим мусоросжигателем?..» Он вдруг услышал голос Олуэн:
– ...как можно скорее. Вы понимаете, да?
– Извините, что вы сказали?
– Я спрашивала насчет платьев и остальных вещей Элен. Я бы хотела упаковать их и поскорее отправить на склад.
– У меня нет возражений, – ответил Генри, – Спасибо. Вы не представляете себе, как это тяжело, – голос Олуэн дрогнул. – Особенно платья… Они как призраки… Не могу видеть ид здесь!
– Я вас понимаю, – согласился Генри. – Что ж, упакуйте их, и дело с концом. Спасибо вам за помощь.
Домой он вернулся в половине девятого. Шел дождь. Генри долго трясся в автобусе, потом шлепал по мокрым улицам. Открывая дверь, усталый и голодный, он мечтал лишь о стакане виски с содовой, шлепанцах, тихом ужине вдвоем с женой и горячей ванне.
Вполне понятно, он был далеко не в восторге, когда услышал из холла женские голоса и смех. Он бы и вовсе рассердился, но тут обнаружил, что голоса принадлежат его жене Эмми и племяннице Веронике. Хотя этим двум женщинам он готов был простить многое, в гостиную он вступил с твердым намерением отправить Веронику домой. Однако его решимость была несколько поколеблена тем, что он увидел. Эмми ползала на коленях по полу и вырезала по бумажной выкройке из куска синего твида нечто похожее на клинья парашюта. Вероника же лежала на диване, задрав на его спинку красивые ножки в ярких клетчатых колготках.
– И тут выходит эта бедняжка герцогиня, – рассказывала Вероника, – в точно таком же платье, тетя Эмми, точь-в-точь! Вы только посмотрели бы на них! Понимаете, она купила эту модель у Монье за бешеные деньги, и после этого напороться на абсолютно такое же…
Генри с шумом закрыл за собой дверь. Эмми смутилась, вскочила.
– Уже пришел, мой милый? А я думала, еще рано… Выпьешь чего-нибудь?
– Да, пожалуй, – проворчал Генри. – Чем это ты занята?
– Юбку крою, – сказала Эмми. – Вероника говорит, такой вот узловатый твид – самый модный сейчас в Париже. И не мнется, попробуй!
– Я очень устал…
– Бедненький дядя Генри! – Вероника ему улыбнулась, лежа по-прежнему вверх ногами. – Вы были просто прелесть. Такое впечатление на всех произвели.. Ой, дядя, я для вас столько узнала!
– Скотланд-Ярд будет тебе весьма признателен. Но сейчас единственное, чего я хочу, – это выпить, поужинать, залезть в ванну и в постель.., – Но, дядя Генри, вы же сами просили… – Милая Ронни, я не сомневаюсь, что ты нас облагодетельствуешь. Только не сейчас!
– Я как раз рассказывала тете о том случае, когда герцогиня Базинсток приехала на бал точно в таком же платье, как…
– Я слышал, – остановил ее Генри.
– Вот твой стакан, милый, пей, – сказала Эмми. – Что, видно, день был трудный?
– Отвратительный, – ответил он, начиная понемногу приходить в себя. Он опустился в свое любимое кресло и сбросил ботинки.
– И что самое интересное, дядя Генри…
– Ронни! – строго сказала Эмми.
– Ну и пожалуйста, – обиделась Вероника. – Не хотите слушать, не надо. Мне все равно пора идти. Дональд зайдет за мной в восемь.
– Дональд Маккей? – подал голос Генри, чуть ли не с головой ушедший в кресло.
– Да, он, – Вероника сняла ноги со спинки дивана и встала.
– Ты его знаешь, Генри? – забеспокоилась Эмми.
– Встречался.
– И что он собой представляет?
– Весьма проницательный молодой человек, – ответил Генри.
– Он просто золотко! – сказала Вероника и, поцеловав Генри в нос, мигом исчезла, только клетчатые чулки мелькнули. Эмми принялась подбирать с пола куски материи.
– Ронни мне рассказала… – начала она.
Но Генри перебил ее:
– Эмми, голубушка, я устал до смерти! Давай-ка просто поужинаем и ляжем спать.
Так он сам создал себе уйму забот и тревог, которых мог бы избежать. Но наперед ведь никогда не угадаешь.
Глава 7
На следующий день, после небольшого совещания в Скотланд-Ярде, Генри позвонил в «Барри- моду» и договорился о встрече с владельцем фирмы – мистером Горасом Барри. Он не зря взял такси до Поуп-стрит, сам он вряд ли, нашел бы это место. В этой части города у него до сих пор не бывало дел. Ему понравился лабиринт шумных улочек, где в каждом доме помещалось по одной или несколько оптовых фирм, торгующих одеждой.
Сновали посыльные, почти у каждой двери стояли автофургоны. Генри заглянул в один из них и увидел, что он представляет собой колоссальный гардероб на колесах, где аккуратными рядами развешаны платья для магазинов и универмагов всей страны. Номер 286 по Поуп-стрит оказался высоким закопченным домом с несколькими вывесками у входа. «Барри-мода» – на первом этаже, на четвертом – дамские шляпы, на пятом – фирма, производящая пояса.
Демонстрационный зал «Барри-моды» не отличался от других – большой, во весь этаж. На длинных кронштейнах висели образчики последних моделей. Две элегантно одетые пожилые дамы, сидя в креслах, неторопливо отхлебывали кофе и время от времени делали какие-то заметки, а перед ними прохаживались, сменяя друг друга, усталые манекенщицы. Иногда одна из зрительниц, протянув руку к подолу очередного платья или юбки, пробовала ткань на ощупь.
Щеголеватый молодой человек с гвоздикой в петлице крутился возле них, предлагая им то сигареты, то кофе, развлекая шутками и превознося достоинства моделей.
Генри догадался, что пожилые дамы – оптовые покупательницы из провинции. Судя по всему, это были важные клиентки, привыкшие к тому, что их обхаживают. К уговорам молодого человека они относились с леденящим душу безразличием.
К Генри подошла девица в темно-синем костюме.
– Да, да, – кивнула она, взглянув на его карточку. – Мистер Барри ждет вас. Пожалуйста, поднимитесь сюда.
Генри вышел вслед за ней из демонстрационного зала и поднялся этажом выше. Там находился целый склад одежды. Пробравшись между двумя длинными рядами пальто, девушка приоткрыла дверь в кабинет.
– Старший инспектор Тиббет, мистер Барри, – объявила она и посторонилась, пропуская Генри.
– Горас Барри оказался невысоким, полным мужчиной. Седой, чуть лысоватый, в массивных роговых очках, он больше походил на банкира или биржевого маклера, чем на одного из законодателей моды. Его неанглийское происхождение обнаружилось при первых же фразах, произнесенных с заметным среднеевропейским акцентом:
– А-а, инспектор! Входите, садитесь. Ужасная история, а? Вы насчет убийства в «Стиле», нет? Боюсь, я мало чем смогу помочь, но все, что в моих силах…
Генри уселся у большого полированного стола.
– Вы, очевидно, уже в курсе дела?
– Читал в газетах, – ответил Барри. Генри обратил внимание на его руки – сильные и в то же время чувствительные, как у музыканта. – Не хотите ли чашечку кофе, инспектор?
