связи с ухудшением его состояния граф распорядился перенести в дальнюю комнату, окнами во двор. Никто не появился около больного и за те часы, что она провела у его постели. Единственной живой душой был гоголевский „хлопец“, растерянный и предоставленный самому себе.
Смерть писателя стала почвой для бурного конфликта между его друзьями и близкими. Аксаковы требовали переноса тела в приходскую церковь. Граф Толстой брал на себя расходы по похоронам, но на иных условиях. Наконец все отступились, предоставив профессуре и студентам Московского университета унести на руках тело в университетскую Татьянинскую церковь, где два дня вся Москва прощалась с Н. В. Гоголем, а потом так же на руках, не ставя на катафалк, гроб доставили в Данилов монастырь. Стечение народу было огромное. Погребальная процессия растянулась чуть ли не на версту. Никто из недавних близких друзей участия в ней не принял.
Но уже через некоторое время С. Т. Аксаков, чувствуя вину перед памятью друга, позаботился о памятнике. Из южных степей был привезен валун, установленный на могиле и ставший подножием простого каменного креста. В таком виде памятник просуществовал в монастыре вплоть до 1931 года.
В 1931 году Данилов монастырь был отдан под колонию для несовершеннолетних преступников. По указанию правительства некоторые могилы были перенесены на другие кладбища, в том числе и гоголевская, которой предстояло поместиться на кладбище Новодевичьего монастыря.
Перезахоронением занялась специальная комиссия (от Наркомпроса в нее входил профессор А. А. Федоров-Давыдов) с соблюдением строжайшей секретности, хотя на территорию уголовной колонии и так не мог проникнуть никто из посторонних. Составленный комиссией акт засвидетельствовал, что надгробие сдвинуто относительно захоронения писателя и в земле под ним удалось обнаружить лишь отдельные кости и одну бархатную погребальную туфлю. Именно эти фрагменты и были перенесены на Новодевичье кладбище. Черепа и полного скелета под памятником обнаружено не было. Распоряжением правительства предавать эти обстоятельства гласности не разрешалось.
Данилов монастырь был возвращен церкви в 1983 году. В настоящее время в обители около сорока монахов и послушников, получающих образование в духовных учебных заведениях. В 1986 году митрополитом Америки и Канады Феодосием в нее возвращены частицы мощей князя Даниила Александровича, хранящиеся в храме Святых Отцов Семи Вселенских Соборов, в раке, на их историческом месте. Частица мощей находится в ковчеге, помещенном в Троицком соборе. На месте разрушенного кладбища возведена поминальная часовня.
Остается вспомнить имена последних предреволюционных „властей“ обители: настоятель – епископ Серпуховской Анастасий, казначей – иеромонах Кассиан, духовник иеромонах Андрей, ризничий Иоаким, а также пять иеромонахов, восемь иеродьяконов и пятеро монахов.
Часть 1
Кремль
Чудов монастырь
Ночь. Келья в Чудовом монастыре (1603 год)
Обители нет. Давно. Ее стремительный снос понадобился в первые послеоктябрьские годы, чтобы расширить Ивановскую площадь Кремля. Это была та же участь, что и у соседнего Вознесенского монастыря. Резиденция новой власти не нуждалась в памятниках прошлого. Эйфория вседозволенности освобождала от обязательств перед предками и потомками. А между тем…
Вознесенский монастырь, фото к. XIX в.
Точный год основания монастыря остается неизвестным. Единственное и самое древнее относящееся к нему летописное свидетельство гласит, что в 1365 году митрополит Алексей заложил на этом месте каменную церковь во имя Чуда Архангела Михаила в Хонех, которая за одно лето и была завершена.
Память о чуде в Хонех должна была поддержать дух москвичей, перепуганных страшным летом 1365 года. Оно было отмечено жесточайшей засухой, от которой трескалась земля. А в очередную сухую бурю оставшийся в истории под именем Всесвятского пожар, вспыхнувший в одноименной церкви, за два часа уничтожил весь город и простоявший меньше тридцати лет дубовый красавец Кремль.
К тому же Москва только что получила нового и совсем еще молодого великого князя Дмитрия Ивановича, будущего Донского. Что мог он предпринять в свои семнадцать лет? Никто еще не знал, что обладал Дмитрий Иванович редким для правителя даром – советоваться со своими подданными, того больше – пользоваться их советами. Его настоящим советником стал митрополит Алексей, душой болевший за княжество. Это он подсказал великому князю начать строить – впервые на Московской земле! – белокаменный Кремль, а для начала словно положил предел несчастьям Москвы своим каменным храмом.
Ведь вблизи города Иераполя, в Колоссах Фригийских, в местечке Хонех, над источником, приносившим исцеление многим больным, находился храм Архистратига Михаила, построенный в благодарность за обретенное здоровье. Заботился об источнике бедный отрок Архип, бескорыстное служение которого начало раздражать живших в округе язычников. С помощью вод двух рек, протекавших по соседству, язычники решили затопить и храм, и чудотворный источник.
Узнав о неминуемой гибели, Архип обратился с молитвой к Архистратигу и услышал голос, приказавший ему выйти из храма. Юноша подчинился и стал свидетелем чуда. Вода из рек была пущена, но появившийся Михаил поднял руку, и потоки устремились в расщелину большого камня. Храм и источник остались невредимыми.
Указание о строительстве церкви, тем более каменной – что было большой редкостью в Москве, позволяет предполагать, что к этому времени Чудов монастырь уже существовал. По свидетельству некоторых летописцев, ранее на этом месте находился Царев Ордынский Посольский двор, где останавливались посланцы Орды, приезжавшие для переговоров или сбора дани.
Землю ханского представительства подарила митрополиту Алексею царица Тайдула, мать царствовавшего хана Джанибека, особенно благоволившая святителю после того, как он своими молитвами спас ее от слепоты.
В исторической литературе слишком редко упоминается о том, как складывались отношения ордынцев с православным духовенством, а между тем они имели подчас исключительное значение для Московского княжества. С начала своего владычества ордынские ханы очень уважительно относились ко всему православному церковному чину, более того – полностью освобождали священников и церковный причт от всяких даней и пошлин, потому что видели в них „молебников“ не только за русских, но и за всех людей.
Любимейшая жена хана Узбека, царица Тайдула, еще в 1356 году выхлопотала для митрополита Алексея охранную грамоту, чтобы мог он беспрепятственно съездить в Царьград. А годом позже, начав терять зрение, она позвала святейшего к себе.
„Сигизмундов план“. Фрагмент: Кремль и Китай-город.
Сохранилось предание, будто накануне приезда Алексея в Орду Тайдула увидела во сне митрополита в окружении священства, направляющегося к ней в архиерейских одеждах невиданной красоты, и именно такие одежды она приказала приготовить своим гостям в подарок и благодарность за помощь, которую они действительно сумели ей оказать.
