Я подумала, что необходимости вновь встречаться с очаровательным Артуром у меня не возникнет. Тогда я не подозревала, как впоследствии пожалею о том, что это знакомство состоялось.
ГЛАВА 9
Страшно не люблю ждать, когда появятся чемоданы, особенно если они запаздывают, или их разбивают, или вообще теряют. Но порой ничего другого не остается, и через несколько минут мой последний чемодан появился на ленте транспортера. Погрузив все на тележку, я направилась к выходу.
Среди встречающих я увидела табличку с надписью: «Кристина Вильсон». Того, кто держал табличку, я узнала с трудом. Это был Луис Касахоана Бонаплата. Черты лица у него удлинились, но, оставаясь тучным, он уже не был тем краснощеким толстяком, которого я помнила. Когда наши взгляды встретились, на лице Луиса заиграла знакомая мне улыбка.
— Кристина! — крикнул он.
Едва ли Луис узнал во мне девочку-подростка, покинувшую Барселону в тринадцать с небольшим лет. Скорее его внимание привлекло выражение моего лица в тот момент, когда я увидела табличку.
Он обнял меня, поцеловал и взял мою тележку.
— Как ты выросла! — воскликнул Луис, направляясь к выходу и окинув меня оценивающим взглядом. — Какая ты красивая!
— Спасибо. — Я помнила, что Луис несколько надоедлив, и мне хотелось поубавить его бьющий через край энтузиазм. — Вижу, ты уже не такой толстяк.
Он залился смехом:
— А ты все такая же проказница.
«Да. Наверное, — подумала я. — Но надеюсь не оправдать твоих надежд». Честно говоря, мне совсем не улыбалось, чтобы Луис все время опекал меня.
Это произошло, когда мы вышли из здания и я во второй раз увидела того же самого совершенно незнакомого мне человека. Этот нахал не сводил с меня глаз. Я же обратила на него внимание, когда открылась автоматическая дверь, — за секунду до того, как увидела Луиса и его табличку в толпе встречающих. Меня заинтересовала его внешность, хотя особого значения этому я не придала. Но сейчас, неожиданно для него увидев, что он смотрит на меня, я выдержала его взгляд, желая наказать за бесцеремонность. Но он поступил так же, поэтому я смутилась и отвела взгляд.
От вида этого типа меня бросило в дрожь. Этот старик, посещал парикмахера, наверное, месяц назад. Его седая борода и волосы отросли на полсантиметра. Черный пиджак и остальная одежда, тоже темная, контрастировали с сединой. Но более всего поразили глаза старика — тускло-голубые, внимательные, холодные, недружелюбные.
Что это еще за шалый прощелыга, — подумалось мне. Не хотелось бы связываться с таким. Вы уже знаете, что я не из робкого десятка, но встретиться с таким один на один крайне неприятно.
Луис между тем расспрашивал меня о том, как прошел полет, не устала ли я, спала ли… Когда же мы добрались до автомобиля, красивой спортивной машины серебристого цвета с откидным верхом, он уже интересовался здоровьем моей семьи. При этом Луис сообщил мне, что его родители покинули город и поселились в очаровательной деревушке на севере Коста-Брава.
На пути к гостинице он выказал любопытство по отношению к моей личной жизни.
— Ах! У тебя жених.
— Нет, нареченный, — уточнила я.
— А я лиценциат по вопросам антрепренерства, специалист по маркетингу и сам антрепренер.
— Много же тебе понадобилось времени на то, чтобы одолеть все эти науки, — с иронией заметила я.
— Да, и кроме того, я разведен.
— Что ж, — засмеялась я, — это я вполне понимаю.
Он тоже засмеялся. Я не сомневалась: залогом всего лучшего в Луисе был прекрасный характер.
— Ты проказница, — повторил он.
— Ты говорил мне то же самое еще четырнадцать лет назад.
Луис снова засмеялся.
— Я был толст, но умен.
Когда Луис начинал говорить о себе, его рассказ мог затянуться, поэтому я сменила тему:
— А что слышно об Ориоле?
— Об Ориоле?
Вопрос о кузене, казалось, смутил его, и я заметила, что он нажал на акселератор своего «БМВ».
— Да, об Ориоле, о твоем кузене.
— Помню. — Луис нахмурился. — И не дави на меня, маримандона [2]. — Меня рассмешили его тон и это слово, которое я не слышала четырнадцать лет. Раньше Луис часто так называл меня. — продолжил он. — Он самый одаренный в семье… В плане интеллектуальном, в остальном же самый одаренный, разумеется, я… — И он снова посмотрел на меня, высокомерно улыбнувшись.
— Погоняй, молоток!
— Слушаюсь, маримандона. — Я молчала и ждала, когда он заговорит. Луис сказал: — Так вот, самый одаренный в семействе превратился в хиппи, анархиста и неудачника.
— Что?! — Я застыла. — Ориоль, блестящий Ориоль. Фаворит, на которого ставили во всех соревнованиях. Неужели он приспособился к жизни?
— Да, Ориоль играет вторые роли.
— И университета не окончил? — Это ошеломило меня.
— Окончить-то окончил и специализировался по трем или четырем дисциплинам. Голова, да и только.
— А теперь чем занимается?
— Преподает историю в университете. И вместе с другими лохматыми придурками в узких брюках создает центры народной культуры и социальной помощи в огромных пустующих домах. Они создают, пока не приедет полиция и не разгонит их всех.
— Трудно представить себе это.
— Да… Ориоль побывал уже во многих переделках. Конечно, ты ничего не знаешь о полицейском налете на кинотеатр «Принцесса»? Лавочку прикрыли. Так вот, мой двоюродный брат был там.
— Что произошло дальше?
— Провел одну ночь в полицейском участке. Наша семья пока пользуется кое-каким влиянием в этом городе, а он не из буйных… — И Луис сделал двусмысленный жест рукой.
Мы приехали в гостиницу, и молодой улыбающийся швейцар открыл мне дверцу. Другой занялся чемоданами, а Луис отдал ключи от своего спортивного автомобиля третьему.
«Что значил его жест? — размышляла я. — На что это, черт возьми, Луис намекал касательно Ориоля?»
— Пойдем, приемная на первом [3] этаже. Он взял меня за локоть и повел к лифту.
— Я забронировал для тебя номер на двадцать восьмом этаже. Окна выходят на юг. Вид — потрясающий. Предупреждаю: как правило, номера на верхних этажах здесь не бронируются. Ясное дело, по сравнению с Нью-Йорком это здание росточком не вышло, но по здешним меркам — это нечто выдающееся. — Луис остановился и посмотрел на меня. — Тебя не пугает высота после?..
— Это не имеет значения, — ответила я. — После того как это произошло, я бывала в учреждениях, расположенных значительно выше.
Консьерж выдал мне ключ от номера на двадцать восьмом этаже.
— Я поднимусь на секундочку с тобой: хочу убедиться, что все в порядке.
— Нет уж, спасибо, — улыбнулась я. — Я тебя знаю. Ты всегда подглядывал, когда девочки переодевались на пляже.
— Да, подружка. Согласен, — ответил он, имитируя манеру мальчика-шалунишки. — Но я изменился. И ты тоже… теперь за тобой подглядывать интереснее. — Луис быстро взглянул на мою грудь.
Будь это кто-то другой, я оскорбилась бы. Но он заставил меня засмеяться.
