В начале летних каникул

расцветает в полную силу, только если у него есть конкуренция.

Судя по самодовольному тону Злыгости, она не верила, что ребята могут конкурировать с ней по части писания стихов.

– Устраивайтесь поудобнее, для начала я прочту вам несколько моих последних стихотворений. Это, конечно, не лучшее, но самое свежее.

Ребята поудобнее устроились на иве, свесив ноги почти до воды. Анюта приготовилась не слушать, потому что от стихов Злыгости ей становилось нехорошо. Михаил… Михаил тоже приготовился не слушать, потому что начал думать над ответным стихом.

– Итак, стихотворение номер триста сорок пять, – провозгласила, завывая, Злыгость:

Тучи, набухшие гноем, прорваться готовы,
Грянет гроза и червями усеет поля!
То-то они поколеблют земные основы,
Сгложут асфальт городов, и дома, и моря.

– Здорово! – восхитился Михаил, не слышавший ни единого слова.

Анюта едва удерживалась, чтобы не зажать себе уши пальцами, хотя про себя, пытаясь не услышать стихов Злыгости, она старательно пела песенку: «От улыбки станет всем светлей».

– Нравится? Тогда слушайте стихотворение номер триста сорок шесть:

Ноздри вывернув, явися, призрак прелый,
Улицу безмолвным воем огласи.
Страх придет, и содрогнется смелый -
Лезут в пасть живые караси.

– Почему караси? – удивился Михаил, отвлекаясь от сочинения собственного стиха.

Но Злыгость молчала. Она была слишком потрясена силой своего гения, чтобы отвечать на глупые вопросы.

– Так почему живые караси должны лезть в пасть? И что это за караси? – не унимался Михаил.

– Караси? – переспросила Злыгость, выходя из транса. – Потому что это жутко, когда живые караси лезут в рот. Жутко тем, в чей рот они лезут. А если они лезут в пасть, то им самим тоже страшно. Таким образом, безысходность становится полной. Вам этого не понять, но силу энергетического заряда стихотворения вы почувствовали?

– Да, – подтвердил Михаил, пожалев, что с ними нет Витьки. Уж тот бы сумел восхвалить великую поэтессу. Он бы ей с три короба наврал о ее гениальности. Михаил с надеждой взглянул на Анюту, но та вовсе не собиралась рассыпаться в похвалах поэтическому дару Злыгости.

К счастью, великая поэтесса в этом не нуждалась. Она считала, что слов, которыми можно оценить силу ее дарования, вообще не существует, и поэтому приняла молчание слушателей за немой восторг.

– У вас нету слов от восхищения? Так я и думала. Не надо слов. Прочитайте лучше свои стихи. Я убеждена, что писать должны все – только пишущий может по-настоящему оценить пишущего. Так не упускайте случая, ибо где вы найдете лучшего критика, чем я? Быть может, мне даже удастся указать вам истинный путь в поэзию. А это пригодится вам значительно больше, чем тайна похищения львов. Поскольку существо, не пишущее и не ценящее стихов, едва ли можно назвать вполне разумным.

Ребята покорно закивали головами. А что им еще оставалось делать?

– Ну-с, с кого начнем? Пожалуй, с девочки. Дамам, надо уступать.

Анюта беспомощно посмотрела на Михаила.

– Но я, правда, никогда не писала стихов. Вот разве что… она задумалась. – Когда-то я придумала четверостишие…

– Не кокетничай! – прервала ее колебания Злыгость.

– Ну, хорошо. Кажется, оно звучит так:

Я сыр в любое время года
Люблю. В любое время дня.
Приправы лучшей к макаронам
Не существует для меня

Михаил удивленно посмотрел на Анюту. Он ожидал услышать что-нибудь о розах, а тут…

– Н-да, если учесть, что это первая проба пера, то не так уж плохо. Однако слишком уж оптимистично, слишком поверхностно. Не видно глубины проникновения в тему и серьезного взгляда на жизнь. Хотя, если понимать этот стих в том смысле, что никакой другой приправы к макаронам тебе не дают, то есть допустить, что тут присутствует элемент сарказма… Н-да. Нет. Все равно неважно. Думаю, что настоящей поэтессы из тебя не выйдет. Тем более что ты, в отличие от своего приятеля, не