Проклятые свист и вибрация, колпаком накрывшие эту часть Питера, превратили его в подобие замка Спящей красавицы. Той самой, из сказки Шарля Перро, которая уколола палец веретеном, после чего вместе со всеми обитателями замка погрузилась в столетний сон. Застывшие, словно статуи, прохожие и машины с выключенными двигателями выглядели жутко и неправдоподобно, хотя акинезия поразила далеко не всех обитателей Васькина острова и в разной степени. Кое-кто из прохожих продолжал брести по тротуару, с ошарашенным видом озираясь по сторонам и явно не понимая, что происходит вокруг. В основном это была молодежь, не расстававшаяся с плеерами. Несколько раз навстречу нам попадались машины, водители которых либо оказались невосприимчивы к обездвиживающему излучению, либо ехали с врубленными на полную мощность магнитолами.
Остановленных посреди проспекта машин становилось все больше, и лавировать между ними делалось все труднее. Кое-где они сбивались в кучи, и мне, чтобы объехать их, приходилось выскакивать на тротуар. На углу 13-й линии нас попытался остановить какой-то сумасшедший, буквально бросившийся под колеса моей «девятки». Он был без наушников, но что-то, по-видимому, так потрясло его, что он преодолел акинезию, бывшую, насколько я мог судить по себе, не такой уж все подавляющей, если мы сумели избавиться от нее с помощью «Rammstein».
Второй раз нас попыталась остановить зареванная женщина в желтой нейлоновой куртке, выскочившая на проезжую часть около Благовещенской церкви. Объехать ее я не мог и вынужден был притормозить.
— Что это? Бога ради, объясните мне, что происходит? — крикнула она, огибая капот и явно намереваясь требовать от меня объяснений происходящему на улице.
— Вперед! — скомандовала Яна.
Я не колеблясь послал Росинанта в освободившийся между: машинами проход, полагая, что дочери прорицательницы виднее, как нам поступать в сложившейся обстановке.
— Наше бегство похоже на подлость, — трагическим голосом изрек Вадя с заднего сиденья. — Высади меня, я поеду на метро.
— Гони! — рявкнула Яна, видя, что я собираюсь притормозить. — Фишфроги превратили метро в ловушку. Твои родители дома или на работе? — обернулась она к Ваде. — Куда ты хочешь ехать за ними?
— Может, попробуем выбраться к Тучкову мосту, минуя набережную? — вклинился я, прежде чем Вадя успел заговорить о своих родителях. — Выскочим на Средний, а потом по Съездовской линии…
— Жми прямо! Самое скверное — это мост, а его нам не миновать, — отозвалась Яна, нервно кусая губы.
— За каким лешим тебе было сидеть у матери, если ты знала о вторжении? — спросил я, силясь уловить в происходящем хотя бы крупицу смысла. — Почему она не предупредила нас по телефону? Почему не сообщила о готовящемся вторжении в МЧС, ФСБ и прочие компетентные ведомства и учреждения?
— А ведь мне попадались в Интернете пророчества о конце света! — вспомнил вдруг Вадя. — Я думал, это шутки ребят с разжиженными мозгами, и вот, нате вам…
— По всему миру в психушках сидит нынче немало предсказателей. Таких, как мы с мамой, умников везде хватает, — сухо сказала Яна. — Умная женщина должна скрывать свой ум, чтобы преуспеть в жизни, а предсказатель — научиться держать язык на привязи, если желает жить долго и счастливо.
— продекламировал Вадя.
— Вот именно, — сказала Яна, и мы выскочили на набережную Макарова.
Я хотел спросить Яну: зачем же тогда Клавдия Парфеновна названивала мне? Зачем договаривалась с шефом о том, что я подъеду, если сама уехала к знакомым? Хотел обругать горе-пророчицу, из-за которой мы с Вадей оказались на Васькином острове, как в западне, но, разглядев, что творится около моста, прикусил язык.
По Тучкову мосту и перед ним каталась дюжина светящихся шаров, втягивавших в свои чрева оцепеневших прохожих. Да-да, они подплывали к обездвиженным людям и словно вбирали их в себя, всасывали, пожирали!
— Мать честная! — пробормотал
— Вперед! — процедила Яна. — Фишфроги снесут мост, как только утащат с него последнего человека! Не трусь, они не трогают тех, кто в машинах!
Так и есть, решил я, вглядываясь в перемещения ближайших шаров, и кинул своего Росинанта в просвет между ними.
— Вот гады! Схавали старушку и не поперхнулись! А теперь мужика захватили! Толя, ты сейчас врежешься!.. Ну ты…
Проскочив между двумя шарами, я едва успел увернуться от третьего, выкатившегося со Съездовской улицы. Машину занесло влево, Вадя заткнулся, Яна мотнулась на ремне безопасности, едва не выронив магнитофон, парни из «Rammstein» на миг умолкли, и мы, заложив крутой вираж и чиркнув по боку угольно-черный «Вольф», вынеслись на мост. Шары фишфрогов уже начали скатываться с него, кто на Васькин остров, кто на Петроградскую, и я прибавил газу.
Прохожих на мосту не осталось, машин было немного, и Росинант несся во весь опор. Яна вытащила из сумки монокуляр и, наведя его на Биржевой мост, сообщила, что там тоже полно серебристых шаров.
— Вот дьяволы! Широко живут! — прокудахтал Вадя, закуривая. — Откуда они взялись? Что им надо? И чем им так наш Питер приглянулся?
— Я же говорила, они атакуют сейчас все большие приморские города, — отозвалась Яна. — Лиссабон, Касабланку, Дублин, Нью-Йорк, Рио-де-Жанейро, Мадрас, Токио…
— Бред, — сказал Вадя уныло. — Зачем они это делают?
— Прикури мне сигарету, — попросил я, вытирая вспотевшие ладони о джинсы.
Мы миновали мост и летели теперь между стадионами «Петровский» и «Юбилейный». Похожие на светильники шары, собрав пешеходов с тротуаров, покатились к выходу из метро «Спортивная» по Ждановской улице и проспекту Добролюбова. Один «светильник» устремился к Князь-Владимирскому собору, три — в сторону Большого проспекта.
— Притормози, — попросила Яна.
Я остановил Росинанта посреди проезжей части, она выскочила из машины и навела монокуляр на Тучков мост.
— Finish him! — с непонятным удовлетворением пробормотала чудная девица и, проследив за ее взглядом, я увидел, что Тучков мост исчез.
Его не взрывали и не резали лазерами — он просто исчез. И это было по-настоящему страшно — если фишфроги в состоянии уничтожить здоровенный мост, нажав некую клавишу «Delete», то, вероятно, они могут точно так же стереть с лица земли любую часть Питера, а то и весь город.
— Зачем же тогда им было вылезать из своего шара перед твоим домом? — спросил Вадя. — И чем это нашествие кончится?
— Я не справочное бюро! — раздраженно прошипела Яна и, неожиданно сменив гнев на милость, пояснила: — Ни один предсказатель не может читать будущее, как открытую книгу. Оно многовариантно, и, в лучшем случае, нам удается заглянуть в наиболее вероятный вариант грядущего, как в замочную скважину.
Но увидеть кусочек будущего — это, как ты понимаешь, еще полдела. Самое трудное — правильно интерпретировать увиденное.
— Пора в путь, если мы хотим выбраться из города. Стоит этим тварям уничтожить мосты через Неву и Большую Невку, и мы застрянем на Петроградской, — напомнил я и, бросив окурок, полез в машину. — По
