какими эти отношения будут.
Если я чувствую, что мы. на разных полюсах — случается такое редко, однако же случается, — я везу его из аэропорта в кафе, где знакомлю с кем-нибудь из сменщиков и мягко и ненавязчиво передаю в более подходящие руки. Из чего складывается ощущение разнополюсности — сказать не берусь. Мои коллеги по БДУ — Бюро Добрых Услуг — выдвигают разные версии, но я Никогда над этим особенно не задумывался. Впечатление складывается из суммы факторов, проанализировать которые трудно: походка, цвет лица, разрез глаз, покрой одежды, манера держаться и разговаривать, тембр голоса и даже запах. Но, как бы то ни было, опытные работники БДУ редко ошибаются. Руководство признает: смена гидов — штука иной раз неизбежная, и, стало быть, чем скорее она произойдет, тем комфортнее будет клиенту.
Самолет из Тулы прилетел вовремя, и Александра Владимировна Иванцева появилась в зале встречающих в черном изысканном платье, которое невзначай подчеркивало великолепную грудь, чудесную талию и аппетитные бедра — надобно думать, творение искусного дизайнера, одного из тех, кого принято называть «скульпторами тел». Загорелая, с волосами, выгоревшими либо под лучами жаркого южного солнца, либо после регулярного посещения солярия, она походила на негатив своей фотографии. Той, которую сбросили вчера на мой комп операторы БДУ. Наметанным глазом я определил, что ей около сорока, хотя человек неискушенный дал бы от силы тридцать. Значит, я на пять лет моложе подлинника и на те же пять старше того, что она желала за него выдать. Неплохо. Как сказал бы мой врач — хабитус удовлетворительный.
Мы поздоровались, как старые знакомые, я подхватил чемодан Александры и повел ее к машине, мило щебеча о том, что июнь выдался теплым, можно смело купаться в Финском заливе, загорать, ехать смотреть фонтаны Петергофа или, напротив, побродить в прохладных залах Эрмитажа. Что дождливая погода имеет, безусловно, свои плюсы, но я лично предпочитаю солнце, и загар ей очень к лицу. При этом я не забывал делать необходимые паузы, дабы узнать реакцию гостьи на те или иные предложения.
Поначалу гости держатся чуть-чуть натянуто, и первое, что должен сделать гид, — это расположить их к себе. Если получится, они охотно начинают болтать сами и наводящих вопросов задавать не приходится. Кстати, я давно уже понял, что задавать вопросы вообще не следует — все и так выяснится в нужный момент: дело мы имеем с умными людьми, которые, как правило, прекрасно знают, чего хотят от жизни. Надо только помочь им почувствовать себя в моем обществе уютно, а делать это я умею.
У каждого гида свои вкусы и методы. Мы ведь, по большому счету, вовсе не актеры и, желая угодить гостям, остаемся самими собой — за это они нас и ценят. Кому охота проводить отпуск с людьми, настроенными на волну: чего изволите-с? Такими людьми наши клиенты окружены в повседневной жизни и, если хотят отдохнуть от нее, то, отправляясь в путешествие, стремятся прежде всего сменить привычное окружение. Ради этого, собственно говоря, многие и пускаются в путь, поскольку в большинстве своем не слишком интересуются Петергофом, шедеврами Эрмитажа или Русского музея, Екатерининским дворцом, в Пушкине или каналами Санкт-Петербурга. Во-первых, потому, что уже бывали в нашем городе по делам, а во-вторых, потому что люди эти далеки от искусства. Это бизнесмены, дети бизнесменов, жены, вдовы — словом, особый контингент туристов, требующий соответствующего подхода.
— Я читала ваши статьи в «ЧАДе», — неожиданно сказал Александра, когда мы миновали памятник Победы и медленно поплелись по засоренному машинами Московскому проспекту. — Очень специфический журнал. Но статьи ваши мне понравились. У меня создалось впечатление, что вы не лишены чувства юмора и разбираетесь в искусстве.
— Разбираюсь на уровне любителя, — честно признался я, ибо, как и Ларошфуко, полагаю, что «честность — лучшая политика». Личный опыт показывает, что это не так. Наблюдения за карьерой моих знакомых свидетельствуют о том же. Учитывая, что сам Ларошфуко писал свои «Максимы» в тюрьме, утверждение это было неверным уже во времена правления Людовика XIII, но мне как-то противно лгать без особой нужды. Да и по нужде — тоже.
— Как вы относитесь к импрессионистам? — спросила Александра, подтверждая тем самым начавшее складываться у меня впечатление, что клиент мне попался неординарный.
— Хорошо. Сезан, Сислей, Ренуар и их современники и единомышленники нравятся мне куда больше Дали и раннего Пикассо, — осторожно сказал я. — Кстати, сейчас в Эрмитаже выставка Тернера.
— Мне нравится Тернер. Именно к этой выставке я и приурочила свое посещение Петербурга.
— Чудесно! Хотите, поедем в Эрмитаж прямо сейчас? — предложил я, стараясь не выказывать удивления. — Если не будем закидывать вещи в гостиницу, успеем часа три побродить по залам до закрытия музея.
— Нет-нет, спешка тут неуместна. Мне еще надо кое-кому позвонить и уладить кое-какие вопросы. Вечером я бы предпочла пассивные развлечения, а вот завтра с утра… Впрочем, там видно будет.
Мобильник тихонько запиликал, и я, пробормотав: «Прошу прощенья», — поднес его к уху.
— Привет. Как насчет встречи?
Это была Джуди. Мы эпизодически встречаемся с ней уже лет пять или шесть. Я не слишком высокого мнения о ней, а она обо мне, но это не мешает нам время от времени вместе проводить уик-энды, коротать вечера и ночи.
— Привет. Я занят.
— Гостья? — желчно поинтересовалась Джуди, по голосу определив, что рядом со мной женщина.
— Да.
— Жаль.
Я спрятал мобильник и вновь сосредоточил внимание на Александре.
— Значит, едем в «Маршал», смотреть апартаменты. Гостиница рядом с Таврическим садом. Если желаете пройтись и взглянуть на Таврический дворец…
— Не желаю. Видела. Кстати, очерк про инопланетян, которые будто бы высадились в районе Мартыновки, вы полностью придумали или какие-то факты имели место быть?
— Имели место. Равно как и подписка о неразглашении, — ответил я, прикидывая, не пора ли мне сдавать госпожу Иванцеву сменщику.
Дело в том, что гидом в Бюро Добрых Услуг я подрабатываю от случая к случаю, а основным моим местом работы является журнал «ЧАД» — «Чудеса, аномалии и диковины». Так, во всяком случае, все начиналось лет семь назад — в последние годы я все чаще беру в «ЧАДе» двухнедельные отпуска за свой счет и развлекаю богатых гостий. Хотя, если бы шеф поставил вопрос ребром и предложил сделать выбор; предпочел бы, наверно, остаться сотрудником журнала. С гостями ведь оно как: сегодня густо, завтра пусто, а кушать и платить за квартиру человеку надобно постоянно. Но шеф смотрит на мои «творческие отлучки» сквозь пальцы и до недавнего времени ничто не мешало мне совмещать приятное с необходимым. До тех пор, пока я не написал этой злосчастной статьи с эпохальным по дурости названием: «Пикник в Мартыновке, или Явление пришельцев Питеру». Черт дернул меня тогда оказаться около телефона и поехать брать интервью у группы граждан, тщетно пытавшихся прорваться сквозь силовой купол, накрывший их жилища вместе с чадами, домочадцами, пернатыми и четвероногими питомцами! А потом еще чиркнуть за ночь статью и уговорить шефа тиснуть ее в сверстанный номер журнала…
— Да вы не переживайте, Иван, если вам нельзя об этом говорить — не говорите. Это я так, для поддержания светской беседы спросила, — пошла на попятную Александра, и я, стреляный вроде бы воробей, которого на мякине не проведешь, поверил. И вместо того чтобы везти ее к сменщику, свернул на Лиговку.
Вторую половину дня Александра была занята улаживанием своих дел, а вечером позвонила мне, и я отвез ее на угол Невского и Фонтанки, где мы сели на катер и совершили экскурсию по рекам и каналам города. Госпожа Иванцева хотела тихо посидеть в каком-нибудь переоборудованном под ресторан паруснике, но я убедил ее, что это сомнительное удовольствие никуда не убежит, а теплую белую ночь можно использовать и получше. Дешевая романтика плавучих кабаков вызывает у меня нестерпимое чувство фальши, кроме того, кормят там скверно, а уж о том, чтобы посидеть тихо, вообще не может быть речи.
Госпожа Иванцева осталась довольна экскурсией, во время которой мы болтали о чем угодно, только не о красотах и архитектурных достопримечательностях города. В некоторых кругах наша фирма пользуется
