Лешки, щедро обдав ветерком молодости, и сталкер внезапно почувствовал себя очень старым. Он был старше их на целую жизнь, а может быть, даже и на целую смерть.
Звонарь выбрал скамейку, на которой не было таблички «осторожно, покрашено», потрогал рукой, убедившись, что краска уже не липнет, присел и принялся приглядываться к комплексу зданий АЭС. В сам реактор ему лезть было ни к чему, это сталкер хорошо понимал. Самостоятельно заглушить реактор он все равно не смог бы — просто не знал, как это сделать. Оставалось любой ценой прорваться в центр АЭС к пультам управления энергоблоками и заставить дежурную смену выполнить его указания. Пусть даже и под дулом автомата.
Только вот беда, автомата у Лешки не было. Да что там автомата, даже паршивенького ПМ и то не было. Так что оружие еще предстояло раздобыть, причем по возможности никого не убивая и не калеча.
«Насколько у нас все проще, — подумал сталкер, — нужен автомат — подхватился, пошел, да и купил у того же Сидоровича. А если купить нельзя — снял с убитого».
И тут же понял, как же все-таки жизнь в Зоне необратимо изменила его, сделав навсегда чужим нормальному человеческому миру. Миру, в котором не надо покупать оружие, чтобы выжить. В котором гибель человека, с которым вчера пил водку, трагедия, а не досадная норма.
Он понимал, что, даже если его план спасения Припяти и удастся, в памяти страны, в памяти миллионов людей, да что там — в памяти всего человечества он навсегда останется чудовищем, террористом-неудачником, человеком без совести и чести, уж пресса, неудержимо стремящаяся к свободе словоизвержения, постарается его представить именно таким. А настоящие виновники неслучившегося взрыва останутся, как всегда, ни при чем. И, не ведая ни ответственности, ни элементарного человеческого стыда, начнут готовить очередной дурацкий и смертельно опасный эксперимент, который закончится катастрофой. Пусть не здесь, пусть в другом месте, но самонадеянные идиоты не успокоятся, пока не добьются своего. Вот только не завтра, уж Лешка постарается, чтобы завтра этого не случилось.
Он встал с лавочки и снова отправился бродить по чистенькому весеннему городу. До полуночи было еще много времени, и следовало провести его с пользой.
Шансы на героизм выпадают куда как редко. А вот шанс на счастье отдельно взятому человеку выпадает гораздо чаще. Разовый шанс, и мало кому удается им воспользоваться. Героем себя Звонарь не считал, он просто намеревался сделать то, что считал необходимым, хотя уверенности в том, что у него это получится, не было никакой. Но это был не повод, чтобы оставаться сторонним наблюдателем.
Глава 8
День понемногу превращался в мягкий, осиянный пылью золотого света вечер. Над ослепительно- розовой кроной райской яблони тяжело, как перегруженные транспортные вертолеты, кружились майские жуки. Мальчишки пытались сбить их на лету, бросая кепки и бейсболки, и азартно орали что-то свое, мальчишечье, звонкое и непонятное взрослым.
«Как полагается, он мнил, что вечен», — всплыло в памяти неизвестно чье стихотворение, всплыло и пропало, но фраза мягко опустилась на город и, похоже, навсегда стала его частью. Навсегда — это совсем ненадолго, так ведь? Звонарь шагал по широким улицам, вглядываясь в прохожих, казалось, он словно что- то искал, но на самом деле он просто старался запомнить этот вечер, вобрать его в себя и сохранить, потому что в любом случае это был последний день и последний вечер мирного мира. Все остальное, получалось, — судьба.
Лешка сам не заметил, как оказался на берегу Припяти около новенького широкоформатного кинотеатра «Прометей». Здесь толпился народ, в основном это были молодые парни и девушки, в кинотеатре повтором сегодня шел «Сталкер» Тарковского. Лешка удивился совпадению, потом попытался вспомнить, кто такой Тарковский, кажется, это был какой-то знаменитый кинорежиссер, хотя скорее всего снятый им «Сталкер» не имел ничего общего ни с настоящими сталкерами, ни с реальной Зоной. И если Лешке этой ночью вопреки всему удастся совершить задуманное, никто никогда так и не узнает, какая она, настоящая Зона. На миг сталкеру показалось, что среди молодежи тонким светлым силуэтом промелькнула Катерина, но только показалось. Не было здесь Катерины и не могло быть. Просто многие девушки этого мирного времени были чем-то похожи друг на друга, вот и показалось.
Он посмотрел на часы. Было без пятнадцати семь. До взрыва реактора оставалось пять с небольшим часов.
Лешка уже понял, что купить в Припяти оружие нечего было и думать. В принципе пистолет, конечно, можно было отобрать у местного милиционера или изредка встречающегося на улице военного патруля. Но сталкер не был уверен, что в кобурах добродушных дядек в милицейской форме находится именно оружие, а не пирожки с капустой, а патрульные — те, как правило, ходили по городу тройками, причем пистолеты имелись только у офицеров, у солдат, кроме штык-ножа, никакого другого оружия не было.
Звонарь еще немного погулял на набережной, остро ощущая, что он здесь совершенно чужой. На реке один за другим загорались красные и белые огоньки бакенов. Время желтых покамест не наступило. Лешка вспомнил Бакенщика, вгляделся в испятнанную цветными прыгающими бликами темную воду — нет, показалось… вздохнул и неторопливо направился обратно к ЧАЭС.
Охрана АЭС, как он заметил еще раньше, состояла в основном из пожилых дядек и молоденьких девчонок с древними наганами на боку. Ничего, наган, в сущности, неплохое оружие, были бы только патроны. Лешке доводилось стрелять из нагана, когда он на земснаряде сцепился с бандой Фиксатого. Спуск вот только тяжеловат, а так — вполне достойный револьвер, и точность у него на уровне, если, конечно, ствол не разболтан. Вообще-то убивать сталкер никого не собирался, револьвер ему был нужен только в качестве аргумента при разговоре с дежурной сменой. Если, конечно, другие аргументы не подействуют, а они скорее всего не подействуют. Лешка задумался, как бы ему отобрать у кого-нибудь из охраны револьвер, да так, чтобы никому не навредить, и, к великому своему сожалению, ничего путного не придумал. Точнее, отобрать оружие у любого охранника или даже военного для опытного сталкера, каким был Звонарь, не составляло особого труда. Сталкеры пользуются для усиления собственных физических и психических возможностей различными артефактами. «Ночная звезда», например, может отклонить пулю. А скажем, «золотая рыбка», наоборот, — притянуть. «Душа» и «светляк» способны восстановить физическое здоровье даже после серьезного ранения. Неразряженные «мамины бусы», даже если их не активировать сильным ударом, оказывают комплексное воздействие — и пули отклоняют, и кровотечение останавливают, и много чего еще. Звонарь вытащил артефакт из-под бронекостюма и осмотрел. Теперь мягким белым светом светились уже две бусинки, это означало, что артефакт понемногу заряжается. Когда загорятся все бусины, сталкера перебросит обратно в его время. Потом Лешка посмотрел на счетчик Гейгера, вмонтированный в ПДА. Счетчик давно потрескивал, но раньше сталкер не обращал на него внимания. Раньше щелчки были довольно редкими, значит, уровень радиации пока что для организма серьезной опасности не представлял. Теперь щелчки перешли в почти непрерывный треск. Неподалеку от АЭС «мамины бусы» быстро восстанавливались и теперь довольно сильно фонили.
Лешка огляделся, осторожно, чтобы не звякнуть, извлек из рюкзака бутылку самогона, вытащил зубами затычку и от души хлебнул жгучего пойла. Потом быстро, чтобы никто не заметил, убрал ополовиненную бутылку обратно в рюкзак. Отношение к спиртному в этом времени было явно неадекватным, а с местными представителями закона и бдительной общественности связываться не хотелось. И времени на это не было, да и вообще — нельзя! Общественность в лице двух сухоньких бабушек-резвушек покосилась на сталкера неодобрительно, после чего снялась со скамейки напротив и шустро засеменила прочь от злостного нарушителя сухого закона. Учитывая возможность общественного резонанса на совершенный Лешкой только что аморальный поступок, место дислокации следовало немедленно сменить. И сталкер снова отправился бродить по улицам.
На самом деле единственным серьезным основанием для успеха Лешкиного плана было то, что после
