Ой, ненавижу, когда он такой. Еще не хватало, чтоб он ссорился с Моей судьбой. Им дружить положено!
– Да чего ты завелся, – вмешалась Юля, – прикольно ведь, когда народу много!
– Нет, не прикольно! – уперся Рома.
– Эй, – возмутилась Оксана, – ты чего, парниша, шумишь? Прекращай вопить, это я Таню привела, если у тебя какие-то проблемы...
– Это ее брат, – тихонько подсказала Люся.
– Брат, – Оксана беспечно пожала плечом, – а орет, прям как ревнивый муж, ну что ж, симпатичный брат.
Мне страшно представить, что сейчас будет! Никто Рому еще никогда не называл парнишей, ну и взбесится же он. Кутузову конец!
Я выступила вперед, чтоб спасти Оксану от Ромкиного гнева, но моего движения никто не заметил.
– Послушай-ка... – сердито начал Рома.
Оксана даже не подумала испугаться, вместо этого толкнула ногой стоящую неподалеку бутылку из-под лимонада и нагло спросила:
– Ну что, в бутылочку?!
– Давайте! – уж слишком поспешно согласилась Нина-челюсть, как будто только этого и ждала.
Все изумленно посмотрели на нее, а Толстяк в оранжевых кедах засмеялся.
Бутылка под ногой Оксаны закрутилась, она пнула ее, и та, все так же крутясь, скользнула между сидящими ребятами.
Горлышко с синей пробкой указало на Донских. Оксана под ошалелые взгляды подошла к Саше, чмокнула его в лоб и объявила:
– Начали!
У меня дух захватило! Оксана – это нечто. Как героиня кино. До героинь книг ей, конечно, далеко, до леди вообще сто километров пузом по терновнику, а вот до уверенных в себе красоток из боевиков и шага делать не нужно. Рома и то решил с ней не связываться, сел на место, возле Юли, и скорчил недовольную мину. Жанна с Люсей сели по бокам от толстяка в оранжевых кедах, Оксана приземлилась рядом с Сашей, а меня принялся обхаживать Паша. Коврик постелил на пол, фанты предложил, жвачку мятную... Надоедливый, сил нет!
– Ну давай, Саня, крути, – поторопил Вадик.
– Только чур без засоса! – точно очнулась от сна Аля.
Оксана смерила ее презрительным взглядом.
– Если тут есть маленькие дети, им лучше пойти спать! – Алю обсмеяли, Саша раскрутил бутылку.
«Только не я, только не я, только не я», – мысленно шепчу я. К моей удаче и огорчению Оксаны, выпало на подружку Али – Камбалу.
Женя холодно подставила щеку для поцелуя. У нее такое узкое лицо, точно ее в детстве автобус дверьми прищемил. Черты лица острые, все лицо в веснушках, а мелированные короткие волосы, которые она, видимо, каждое утро завивает, похожи на мочалку.
Женя-мочалка, так и буду ее называть.
Женя-мочалка раскрутила бутылку. Выпало на Пашу. Чмокнула она его в щечку, бутылка снова завертелась, горлышко указало на толстяка в оранжевых кроссовках.
– Ну давай, Дрон, подставляй круглую щечку, – визгливо захохотала Аля.
У толстяка появилось имя. Дрон-оранжевый.
Обожаю придумывать всем кликухи, это так весело.
Оксана взмахнула рукой.
– Парни могут не целоваться. Пусть Дрон крутит.
Дрон поцеловал в щечку Алю, королева Спелой пшеницы поцеловала в щечку моего брата, Рома поцеловал Юлю...
Какая скучная игра! Я себе это как-то по-другому представляла.
Оксана точно мои мысли прочла и заявила, когда Юля хотела чмокнуть в щеку Пашу:
– Теперь давайте по-другому! Целуй его в губы.
– Почему это? – сморщилась Юля.
– Потому что по правилам, первая пара целуется в щечку, вторая в губы, третья в засос.
– Но...
– Хватить торговаться! – оборвала ее Оксана.
Юля вопросительно посмотрела на Рому.
– Можно?
Он безразлично отвернулся.
– Это всего лишь тупая игра.
Жаль, я правил не знаю! Даже не проверить, правду сказала Оксана или, как обычно, приукрасила действительность в нужном ей направлении.
Дальше стало интереснее.
Паша раскрутил бутылку, горлышко указало на Жанну.
– В засос, – как судья, приговорила Оксана.
Бедная Жанна, мне искренне жаль ее, целоваться с таким... но в то же время я радуюсь. Хорошо, что выпало не на меня!
Поцелуй свершился: Жанна неприязненно поморщилась, а Паша вытер рот рукавом рубашки. После того как Жанна крутанула бутылку и целовать ей выпало Дрона-оранжевого, вмешалась Люся:
– Неправильно вы играете!
Оксана со стоном посмотрела на нее:
– Ну давай, просвети нас, мы ведь тут все дураки.
– Не дураки, просто...
Жанна ухватилась за неправильность игры, как за спасательный круг:
– Нет уж, давайте правильно играть, как нужно, рассказывай, Люсь!
Люся взбодрилась:
– Первый раз просто пожимают руки.
Оксана громко фыркнула.
– Пожимают руки, ты серьезно? Ночь не резиновая, чтоб тратить ее на пожимание рук.
– А дальше? – заинтересовалась Аля.
– Второй раз обняться. Третий – поцеловать руку. Четвертый – укусить за ухо. Пятый – станцевать. Шестой – поменяться двумя вещами из одежды. Седьмой... – Люся призадумалась.
– Бред, – успела вставить Оксана, прежде чем Люся продолжила:
– Седьмой – поцеловать в щечку. Восьмой – поднять на руки. Девятый – поцелуй в губы. Десятый – задать абсолютно любой вопрос. Одиннадцатый – серьезный поцелуй. Двенадцатый – целоваться взасос целых три минуты! Тринадцатый – закрыться вдвоем на пять минут в темном помещении и целоваться.
– Люсь, ну ведь ерунда получится! – воскликнула Оксана. – Сама подумай...
– Нормально, – определила Жанна.
– Ага, – поддержала Аля, – давайте заново.
– Это что, я пролетаю с поцелуем, что ли? – нахмурился Дрон-оранжевый.
Ему никто не ответил, Жанна с умным видом снова раскрутила бутылку. Руку пришлось пожимать Нине, которой выпало обнимать меня. Я раскрутила. Горлышко указало на Алю.
– Что делать? – уточнила я у Люси.
– Целовать руку.
Господи, вот это унижение! Целовать руку подружки парня, в которого я влюблена. Какое-то наказание.
Аля демонстративно подставила руку для поцелуя.
– Ну, давай, чего ты! – поторопила Оксана. – Не овес жевать заставляют!
Ну и сравненьице у нее. Это, конечно, не овес, это хуже, куда хуже! Леди не целуют никому руки, они сами позволяют целовать свои. Как же унизительно! Ненавижу себя за то, что собираюсь сделать. Ни за что
