братьями-касатками. Адебое и Тамми, скрестившие руки на груди, походили на двух телохранителей, волосы, стянутые в длинные тугие косы, так натягивали кожу на лице, что от одного вида этих чернокожих парней становилось не по себе. Образ смягчали только светлые костюмы, без них братья Обаро ничем не отличались бы от головорезов с большой дороги. Сестры Кондратьевы в пестрых платьях с пышными юбками тоже были тут, то делали большие глаза, то жеманно прятались за веера, то покачивали аккуратными головками с убранными в высокие прически волосами. Здоровенный добряк Никита, выпиливший в начале весны в замерзшем бассейне прямоугольник изо льда, протиснулся поближе к Тане и Вильяму, явно готовый в любой миг вмешаться в драку, если таковая случится. Бриан с Анчиком переместились ближе к Кате, встав по обе стороны от нее.
Девушка смотрела на собравшихся во все глаза, боясь верить, что сливки общества стеклись сюда из- за нее. Она давно их всех не видела, но оказывается, те приняли ее в свои ряды и теперь были готовы защищать. От осознания, что она не одна, внутри потеплело и дрожь сама собой исчезла.
Анжелика оглянулась, смело встретила множество обращенных на себя взглядов и внезапно, закинув голову назад, захохотала.
Сестры Кондратьевы тоже нервно засмеялись, но увидев, что никто больше не смеется, испуганно переглянулись и спрятались за веера.
А хозяйка дома, отсмеявшись, шагнула к Кате, отчего все вампиры напряглись и разом подались вперед. Девушку это нисколько не смутило, она наклонилась вперед и прошептала:
- Куколка моя, будь как дома.
Услышать подобное Катя ожидала меньше всего, но виду не показала, обронив:
- Благодарю. Чудное платье.
Взгляд черных глаз, обрамленных золотистыми ресницами, скучающе скользнул по ней.
Вернуть комплимент Анжелика не потрудилась, скривившись, едко заметила:
- Вкус - он либо есть, либо его нет, третьего не дано. А кому-то, как тебе, вообще мало чего дано… - Она одарила ее нисколько не любезной улыбкой и, проворчав: «Развлекайся», пошла прочь.
Катя обратила внимание, какими взглядами обменялись Вильям с Атанасиосом, после чего Тане, понуро опустив голову, отошел в сторону. Гости потихоньку стали расходиться, сестры ринулись к столу с напитками, Георгий, оставив Анну с Натальей Важко, последовал за Анжеликой.
Бриан со вздохом облегчения осушил бокал, Анчик отправился за новыми напитками, Никита продолжал смущенно топтаться на месте. А братья Обаро приблизились к Кате, и Тамми произнес:
- Мы рядом, если что, Кати. Мы друзей не оставлять.
Адебое в подтверждение закивал.
- Вы сегодня очень красива. Анжелика ревновать к вам.
Бриан Джонсон, поглаживая указательным пальцем ножку пустого бокала, протянул:
- Ревновать, дружище, это мягко сказано. Да она в бешенстве, не будь здесь стольких гостей, накинулась бы на нашу девочку и разорвала в клочья.
Вернулся Анчик и, вручив своему бойфренду новый бокал, негромко сказал:
- Говорят, она испила крови этого парнишки из Тартаруса.
- Тане? Не может быть, он же… - Катя изумленно поискала в зале юношу, но не нашла и продолжила: - Но это опасно, смешивать кровь. Разве нет?
- У родных детей Создателя чистая кровь, - объяснил Бриан и, как девушке показалась, не без зависти добавил: - Вот повезло чертовке! Этот малыш сделал ее в разы, говорю вам, в разы сильнее.
- А дар? - полюбопытствовала Катя. - У нее появилось что-то новенькое?
- Сомневаюсь, - высказался Анчик, поправляя золотой фрак на груди. - У родных детей Цимаон Ницхи нет каких-то способностей, кроме нечеловеческой силы. Однако, когда наступает день вступления в ряды бессмертных, дети получают от отца его кровь, а с ней и интересные способности.
В зале заиграла музыка, что-то современное. Катя никак не могла определить, на ее собственной волне почти никогда не звучали песни, исключения составляли лишь хоры.
Анжелика распахнула между колоннами двойные двери и пригласила всех в сад.
Кате хотелось выйти на воздух, но Вильям ее удержал, когда она уже сделала несколько шагов по направлению к выходу из зала.
Когда они остались одни, не считая нескольких парочек, кружившихся по залу в вальсе, молодой человек приглушенно спросил:
- Это правда?
Будь она волчицей, задрала бы голову и завыла, до чего ей не хотелось сейчас отвечать на его вопросы.
- Вильям, - насупилась девушка, - ну какое это теперь имеет значение?
- Я должен знать! Лайонел позволил себе что-то по отношению к тебе во время новогоднего ужина?
Девушка помолчала, затем усмехнулась:
- Вызовешь его на дуэль? Он положил мне руку на колено… только и всего.
- Только и всего? - опешил Вильям. - Да как ты могла позволить!
Пришел ее черед удивляться.
- Что на тебя нашло? Это все в прошлом! - И обиженно прибавила: - Как могла позволить? Ты серьезно? А вот так, он просто положил мне руку на колено, а сам при этом оставался так невозмутим, что я была уверена, мне никто не поверит, если я вскочу и нажалуюсь.
- Я бы поверил! Неужели ты не понимаешь, насчет Лайонела я бы во что угодно поверил!
Катя сердито засопела, в животе образовался огненный шарик и начал перекатываться туда-сюда.
- Нам обязательно обсуждать это теперь?
Вильям на диво проявил упрямство, заявив:
- Ты должна была мне сказать!
Девушка яростно сощурилась.
- Ничего я тебе не должна! - И, круто развернувшись, пошла через зал в сад. Внутри клокотала злость, а огненный шаг разросся.
«И где же ты был, пока красотка Анжи унижала меня?» - невесело подумала Катя. Иногда она мысленно обращалась к своему шару, точно к живому. Он, конечно, не отвечал ей - этим их отношения смахивали на отношения льдов Антарктики с Богом, с которым они беседовали на своем монотонном и величественном языке.
Девушка вышла на веранду с бетонным настилом, где стояли железные столики и кресла. Крышу подпирали мощные белокаменные колонны, увитые плющом.
Глазам открылась вымощенная гладким камнем круглая площадка, окруженная белоснежной черемухой. Дорожка за площадкой, усыпанная нежными лепестками и подсвеченная белыми фонариками, уходила в глубь сада до самой стены, где кончались владения Анжелики.
Катя зачарованно смотрела на танцующие пары и ей казалось, что она уже все это где-то видела. Только где?
Ночь за пределами освещенной веранды, площадки и аллеи была насыщенно черной, в небе застыла полная луна, с необычайной алой каймой внизу. Исходившее от нее сияние точно окровавленным языком облизнуло невинно чистые лепестки черемухи на верхушках деревьев. И на всем небосклоне - ни одной звезды. На что же сегодня так не хотели смотреть ангелы?
Теплый воздух, начиненный ароматом черемухи, такой сладкий и головокружительный проникал глубоко внутрь, вызывая легкое волнение. Катя присела на железный стул возле пустого столика.
Чуть поодаль, за пределами веранды, до неприличия близко друг к другу стояли Георгий с Анжеликой. И смотрел он на нее не с привычной маской подчеркнутой вежливости, а иначе - страстно, восхищенно и сердито.
Они не произносили ни слова, но Катя знала, что те жарко о чем-то спорят. Паук на плече Анжелики то и дело шевелил лапами, прикасаясь к шее хозяйки и передавая ей мысли молодого человека, яростно сжимавшего кулаки. А он, стиснув зубы и сверкая глазами, в свою очередь читал ее мысли.
Анна Орлова, всеми покинутая, стояла, подпирая двери в бальный зал, бросая косые взгляды на своего возлюбленного, так увлеченного красавицей Анжеликой.
