должен покоряться его воле; сын не имеет права жениться, не испросив на то согласия родителя, которому обязан жизнью; небо облекло отцов верховной властью над чувствами их сыновей; отцы посланы на землю для того, чтоб дети их не смели без руководства отчего ступить ни шагу; будучи уже избавлены от пыла страсти, отцы гораздо менее, чем мы, способны ошибаться и видят лучше нас, кто нам подходит; нам надлежит гораздо больше верить свету их рассудка, чем ослепленью сердца нашего; юные порывы толкают нас нередко к пропасти злосчастья. Вот, сестрица, я перечислил все хочу тебя избавить от труда все это мне напоминать. Прошу тебя, мой друг, не читай мне наставлений: моя любовь их слушать не желает.
Элиза. Братец, ты уже сделал предложение?
Клеант. Нет еще, но я решился. И еще раз заклинаю: не пытайся меня отговорить.
Элиза. Ах, братец, неужели я такая странная особа?
Клеант. Но ты, сестрица, любви еще не знаешь. Тебе неведомо, как сладостно тиранство нежной страсти над нашим сердцем, и твоего благоразумья я боюсь.
Элиза. Увы, Клеант, не поминай ты о моем благоразумье! Кому же благоразумье хотя бы раз единый не изменило? Если б я тебе открыла сердце, то, пожалуй, в твоих глазах оказалась бы даже менее благоразумною, чем ты.
Клеант. Слава богу! Неужели и твоя душа...
Элиза. Подожди, сначала о тебе. Кого ты полюбил, скажи?
Клеант. Юную девицу, недавнюю нашу соседку. Она так хороша, как будто бы ее предназначение в мире - пленять сердца. Ах, сестрица, никогда еще природа не порождала такого дивного созданья! Я полюбил ее с первого взгляда. Ее зовут Марианой, живет она при матери и во всем ей покорна. Мать - очень славная старушка, но почти всегда хворает, и эта прелестная девушка заботится о ней с глубокою дочернею любовью, во всем ей помогает, жалеет и утешает с такою нежностью, что каждый умилится. И что бы она ни делала, она всегда мила. Каждое ее движение полно изящества, очаровательной мягкости, все в ней говорит о подкупающей доброте, о редкой чистоте души... Ах, сестрица, как бы я хотел, чтоб ты ее увидела!
Элиза. Но я и так уж многое увидела из описания. И раз ты ее любишь, значит это достойная девушка.
Клеант. Я стороной узнал, что они совсем не богаты, еле сводят концы с концами при самой скромной жизни. Сестра, ты только представь себе, какая радость - облегчить жизнь любимому созданью, как-нибудь тайком помогать в нужде добродетельному семейству, и ты поймешь, как мне обидно, что из-за скупости отца я этой радости лишен. Я ничем не могу доказать, как я люблю мою красавицу.
Элиза. Да, братец, понимаю; тебе, наверно, это очень горько!
Клеант. Так горько, что и сказать не могу! Нет, право, где еще найти такую жестокую скаредность, такую необыкновенную черствость сердца, от которой мы с тобой должны страдать? Зачем нам все отцовское богатство, ежели оно придет к нам, когда минует наша цветущая пора и мы уже не сможем наслаждаться жизнью? А сейчас отец меня лишает самого необходимого, я вынужден налево и направо занимать деньги на свое содержание. Чтобы носить приличную одежду, нам с тобой, Элиза, приходится упрашивать торговцев поверить в долг. И вот я решил поговорить с тобою: помоги мне выведать, как батюшка посмотрит на мои чувства к Мариане. Если воспротивится, я уйду из дому, буду искать доли с милой сердцу в чужих краях, и, может быть, судьба пошлет нам счастье. Для этой цели я теперь ищу повсюду, где бы достать денег. Если у тебя, сестрица, такое же положение и отец пойдет наперекор нашим желаниям, то уедем вместе, освободимся от деспота, который нас так долго мучил своей невыносимой жадностью.
Элиза. Правда! С тех пор как нет на свете матушки, нам с каждым днем живется все тяжелее, и если...
Клеант. Постой, я слышу его голос. Пойдем отсюда, докончим разговор. А потом соединим наши силы и атакуем крепость отцовской суровости.
Гарпагон, Лафлеш.
Гарпагон. Вон отсюда! Без разговоров! Чтоб духу твоего тут не было! Ну, убирайся! Плут, мошенник, висельник!
Лафлеш (в сторону). Вот проклятый старик! Сроду не видел такого злыдня. Бес вселился в него, прости господи!
Гарпагон. Что ты там бормочешь?
Лафлеш. За что вы меня гоните?
Гарпагон. Он еще спрашивает! Будто сам не знаешь, жулик! Вон отсюда, а не то получишь трепку.
Лафлеш. Что я вам сделал?
Гарпагон. А вот то и сделал... Убирайся, говорю.
Лафлеш. Мне хозяин - ваш сын, он велел мне здесь его дождаться.
Гарпагон. Ступай на улицу, там жди. Прочь из дому! Торчишь, как пень, и все глазами шаришь, выглядываешь, чем бы поживиться! Не хочу, чтоб в мои дела совали нос, выследивали, где и что лежит. Вон как глаза-то бегают, по всем углам шныряют, нельзя ли чего стянуть!
Лафлеш. Черта с два, что у вас стянуть-то! Все на запоре, вы день и ночь все стережете.
Гарпагон. Моя воля - запереть, моя воля - стеречь. Ты что мне за указчик? Мало ли мошенников подсматривают, вынюхивают по чужим домам! (В сторону.) Ох, боюсь, проведал он про деньги! (Громко.) Ты, поди, уж сплетни распустил, что у меня деньги припрятаны?
Лафлеш. У вас припрятаны?
Гарпагон. Врешь, бездельник, я этого не говорил! (Вполголоса.) Вот черт! (Громко.) Я спрашиваю, не распустил ли ты зловредных слухов, что у меня много денег?
Лафлеш. А мне-то что? Много или мало, есть ли, нет ли, нам все едино.
Гарпагон (замахивается на него). Не рассуждай! Вот надеру за это уши! Прочь отсюда, говорю!
Лафлеш. Ну, и уйду!
Гарпагон. Стой, погоди!.. А что унес с собой?
Лафлеш. Что мне унести?
Гарпагон. Иди-ка сюда. Покажи руки.
Лафлеш. Вот, глядите, руки.
Гарпагон. Теперь другие покажи2.
Лафлеш. Другие?
Гарпагон. Да.
Лафлеш. Глядите.
Гарпагон (указывает на карманы Лафлеша). Ничего туда не положил?
Лафлеш. Смотрите сами.
Гарпагон (ощупывает карманы Лафлеша). Ну глубоки, ну широки карманы! Сюда сколько хочешь запрячешь воровской добычи. За такие карманы судить бы надо, на виселицу вздернуть.
Лафлеш (в сторону). А хорошо бы с этаким сквалыгой стряслась та самая беда, которой он боится. Сам бы с радостью у скареда украл!
Гарпагон. А?
Лафлеш. Что?
Гарпагон. У кого украл?
Лафлеш. Я говорю, все роетесь, все ищете, не украл ли я.
Гарпагон. Я-то разыщу! (Ощупывает карманы Лафлеша.)
Лафлеш (в сторону). Пропади они пропадом, скупцы и скупердяи!
Гарпагон. Что ты говоришь?
Лафлеш. Что говорю?
Гарпагон. Да. Что ты бубнишь про скупцов и скупердяев?
Лафлеш. Пропади, говорю, пропадом скупцы и скупердяи.
Гарпагон. А ты о ком говоришь?
Лафлеш. О скупердяях.
Гарпагон. А кто они такие, эти скупердяи?
