чужой. Мы спим, а в наших мозгах кто-то есть. Мы ужинаем, а после видим странные картины. Когда же просыпаемся, то вся одежда порвана и в грязи. И никто, слышишь, никто не говорит, где именно мы находимся. Иногда мне кажется, что такого места на карте вообще нет. Как и нас больше нет. Мы никому не нужны.
— У вас бешеные рейтинги! — соврал я. — Проект очень популярен! У каждого столько поклонников!
— Хоть ты не ври, — она тоскливо посмотрела мне в глаза, взгляд смертельно раненного зверя. — К нам теперь людей привозят без роду и племени, откуда-то из провинции, ни у кого родственников нет. Егор вообще перед тем, как сюда попасть, на вокзале жил. Поклонники? Откуда? У поклонников уже давно дети подрастают. Вон только за воротами бродит какой-то дикий старик — даже пытался Полинку утащить в лес, но она стала кричать. Охрана мигом прибежала, и он в лес удрал.
— Ты его видела?
— Кого? Старика? Конечно. Он не первый раз к воротам подходит и все время что-то бормочет. По- моему, он просто сумасшедший.
— А мозгоеда видела?
— Мозгоеда никто не видел. Он же внутри.
Ну да, внутри. Однако кто-то тут говорил про длинные острые зубы. Бедняжка! Если она пробудет здесь еще пару дней, то точно свихнется.
— Покажи руки! — вдруг потребовал я.
Она покорно протянула ладони. Но мне нужны были запястья.
Так я и думал! Трое — это уже серьезно.
— Рукава подними!
Мама миа! Такого я еще не видел! Длинные, бороздки шли до самого предплечья. Я был уверен — резала себя она сама. Впрочем, как Алиса и Инга.
— Что это?
Даша стыдливо улыбнулась:
— Один человек попросил. Я ему нравлюсь. Мы с ним породнились кровью, то есть духовно. Вскоре станем одним целым.
Они тут все сумасшедшие?
— Он сказал, что сегодня или завтра расскажет всем о наших чувствах. И я буду самой счастливой девушкой на проекте. Мы даже с ним поженимся. Но только потом, когда проект закончится.
— Поздравляю!
— Ну, что ты! Заранее не поздравляют, — она скромно потупилась. — Ты только не говори ему о нас, хорошо? Мне-то не жалко, а он, боюсь, не поймет.
— Не скажу.
— Ты хороший человек, Дэн, только… слишком нормальный. А здесь этого не любят. Будь осторожен.
Ушла. А мне каково?! Сна теперь ни в одном глазу.
Выхожу один я на дорогу. Ночь темна, и чего-то там блестит. Дожили! Совсем забыл классику!
— Куда собрался? — У самых ворот столкнулся с одним из охранников. Вроде бы Толя. Или Коля? Все они на одно лицо. Настроение у Толи-Коли было не слишком радужным.
— Погулять хочу. Свежим воздухом перед сном подышать.
— В два часа ночи?
— Почему бы и нет?
— Дыши тут. Зачем ворота открывать?
— За воротами воздух более свежий. Там свободой пахнет.
— Да? — под массивным лбом шла тяжелая работа мысли. — Точно?
— Сам посуди, здесь накурено, травкой вот пахнет, презервативы на земле валяются. А там тишина, туман по дорожке стелится, и никого.
— Ладно, тогда я сам с тобой пойду, — решился он вдруг и поманил к самому забору: — Тут пролезть можно, а ворота открывать не надо — заметят.
Мы вышли на дорогу. Никого. Даже тумана и того нет. Я почувствовал легкое разочарование, словно давешний старик мне что-то обещал и обманул.
— Ты чего все оглядываешься? — охранник заметил мою нервозность. — Ждал что ли кого?
— Да так… Ребята говорили, что тут старик какой-то голый бродит. Хотел посмотреть…
— Тоже мне большое удовольствие! — фыркнул охранник. — Тот, что Полинку пытался утащить? Перепугалась она тогда до икоты — мы ее потом у себя отпаивали водкой. Хорошо, что еще из начальства тогда никого не было! В общем, замяли дело.
— А чего ему от Полины надо было?
Толя-Коля вдруг понизил голос:
— Вот тут-то самое странное и есть. Когда Полинка успокоилась маленько, мы тот же вопрос задали. Вряд ли снасильничать хотел — старый он… Ребенка он своего искал.
— Чего?
— Того! — передразнил он меня. — Ребенок у него, видишь ли, в болотах потерялся. С тех пор и ищет. А Полинку женой назвал — может, она и вправду похожа, не знаю. Фотографий нам никто не показывал.
— Жену старика действительно Полиной звали, — прокололся я.
— Откуда знаешь? — парень мгновенно напрягся.
— В Интернете нашел. Правда, пока не уверен, что он — это он, но… есть такое подозрение.
— Выбираться отсюда надо, а не в Интернете сидеть. У меня жена дома беременная, и поди-ка пойми, то ли от меня беременная, то ли нет. Говорит, что от меня, а я сколько ни считал, ни фига не получается. А ну как родит? Тогда век ничего не докажешь! Раз в месяц домой отпускают, чуть ли не под контролем. А в последнее время и вовсе запретили: вы, говорят, здесь нужнее, чем там. Деньги, правда, хорошие, грех жаловаться…
— Чего тогда рыпаться?! Зарабатывай! С женой потом разберешься, когда родит. Сегодня не проблема — отцовство установить.
— Я так сначала и думал, а потом трупы пошли — веселого мало. Сегодня их перетаскивали, чтобы в одном месте лежали. Девчонку жалко — красивая была.
— Слушай, а как отсюда выбраться? — небрежно спросил я.
— А никак! Телефоны отобрали. Ключи от машины не достать. Вертолет уже неделю не прилетает. Даже милицию вызвать не дали. Сидим в глуши и ждем неизвестно чего.
Позади раздался шорох. Отодвинув доску в заборе, на дорогу вышел второй охранник — Коля-Толя. Выражение как в любимом фильме моего детства: «А чего это вы тут делаете? Кино-то уже кончилось!». Воздухом мы тут дышим, вот что!
— Гоша нас совсем спятил, — сообщил Коля-Толя. — Сейчас мимо его комнаты проходил, а он визжит.
— Может, с бабой?
— Какое там! Марианна спит давно. В ее положении сон теперь первое дело. По телефону он визжит — угрожает. Типа если не выполнят его условия, то он что-то там обнародует, и тогда кое-кому мало не покажется.
— Гоша имен не называл?
Коля-Толя и Толя-Коля как-то странно посмотрели на меня:
— Кто ж в этом бизнесе имена называет?
И то верно. В этом бизнесе, что ни имя, то бомба: до последнего не знаешь, где и когда рванет. Но то, что Гоша занервничал, уже хорошо — все-таки не бесчувственный чурбан. Хорошо бы еще выяснить, с кем именно он разговаривал на канале. Неужели с Мордашевым?
— Мужики, а к вам начальство не приезжало?
— Какое начальство? У нас Гоша есть.
