хибарке. Каждый месяц зрителей пугали, что шоу вот-вот закроют, но ничего не происходило, кроме самого шоу… Каждый день, ровно в 22.00 по одному из развлекательных каналов, появлялась знакомая заставка. К ней вскоре привыкли, как в свое время все российское население привыкло к героям «Санты-Барбары». За это время выросло новое, зубастое, поколение. Новые девочки и мальчики приходили на проект, чтобы попробовать свои силы и засветиться на ТВ. Когда-то молодые и красивые, теперь «старички» действительно постарели. Всем им, по моим скромным подсчетам, было уже за тридцать, ну, или около тридцати… Ни семьи, ни карьеры, ни детей — только жизнь, потраченная на реалити-шоу. Они почти разучились мечтать, единственное желание, которое испытывали почти все — одним махом сорвать большой куш-бонус за растраченные пять лет.
— Так ты пойдешь к нам работать? — пальчики Луши нервно барабанили по столешнице. Я заметил, что обручального кольца нет. Еще одна жертва реалити-шоу, только вряд ли она в этом признается… — Скажи, что согласен…
— Кем там работать?
— Психиатром!
— Это глупо, — с облегчением рассмеялся я. Виски настроило меня на благожелательную волну, и мир казался прекрасным, правда, почему-то теперь он был в крапинку. Мир, больной ветрянкой. — Если вам нужен профессионал, то могу дать координаты… У меня в Кащенко масса знакомых.
— Нам нужен ты, — Луша дотронулась до моей руки. — Там что-то происходит, понимаешь? Они все, как с цепи сорвались. Ничего не соображают… Если на территории появится доктор в белом халате и со стопкой смирительных рубашек, у нас ничего не получится. Я даже не представляю, что ребята сделают, если поймут, что к ним приехали из Кащенко. В общем, нам нужен такой, как ты: человек, не похожий на врача, вызывающий доверие, с хорошим чувством юмора.
Зря она про чувство юмора ввернула. Дешевый комплимент. Когда женщине говорят, что она симпатичная и хороша, то подразумевается, что она полная дура и уродина. Когда мужику за тридцать начинают рассказывать про его чувство юмора, понимаешь — больше в тебе нет ничего, что бы могло заинтересовать роскошную блондинку, сидящую напротив. Захотелось встать и уйти и по-английски. Но поскольку она заплатила за виски, то я остался. Не в моих правилах обижать красивых женщин.
— Что нужно делать?
— Ничего сложного. Ты поговоришь с ребятами, и скажешь нам, кто из них наиболее опасен, кто на грани срыва, у кого какие проблемы. А мы заплатим.
— Сколько?
— Столько, чтобы ты остался доволен.
— Почему такая спешка?
— До финала — всего ничего, пара месяцев, может, даже меньше… Нам нужно продержаться…
— И ты в это веришь? — я тоже перешел на «ты».
— Во что?
— В то, что вы закроете проект…
Она покачала головой:
— Нет, но я так больше не могу… Как будто в клетке с тиграми, и не знаешь, кто на тебя прыгнет.
Когда большие девочки начинают плакать, я всегда теряюсь. И всегда говорю совсем не то, что они хотят услышать.
— Знаешь, такой анекдот?
— Бэрримор, что у меня хлюпает в ботинке?
— Овсянка, сэр!
— Овсянка?! Что она там делает?!
— Хлюпает, сэр…
И эта женщина еще говорила про мое отличное чувство юмора!
Мы расстались случайными друзьями: обещали звонить друг другу и даже обнялись на прощание. Я знал, что, проснувшись, она даже не вспомнит, как меня зовут. Ей станет стыдно за минутную слабость и мой грязный носовой платок. Она — Луша! А кто я?
По дороге домой привычно набрал знакомый номер:
— Какого черта? — сонно спросила бывшая жена. — Ты знаешь, который сейчас час?
— Час моей удачи!
— Ты выиграл миллион и завалил королеву? — ернически отозвалась она. Я услышал щелчок зажигалки. Сто тысяч раз говорил ей не курить в постели!
— Лучше!
— Значит, ты трахнул самого короля! — когда она хотела, то умела быть гадкой.
— Я получил работу на телевидении!
— А-а… И все?
— Ты даже не спросишь, кем там буду работать?
— А что тут спрашивать? — словно наяву увидел, как она лениво теребит левый сосок, и почувствовал желание. Она всегда спала голой. — Авторская передача «Как стать неудачником». Знаешь, Дэн… Я бы ее переименовала — люди любят короткие, емкие названия. Тебе нравится слово «лох»?
В трубке послышались гудки. Стало гадко и тошно. Чувство усилилось, когда дорогу преградил милиционер.
— Куда идем?
— В деградацию, — язык слегка заплетался.
— Это что? Клуб?
— Это… Это конец… понимаешь? Конец всего… Расщепление личности… Синдром одиночества… Игры подсознания…
— Это ж надо было так надраться! — брезгливо констатировал он и незаметно исчез. Из милицейского уазика пахло серой.
Я поднял голову и погрозил кому-то в светлеющем небе:
— Если ты есть, то сделай хоть что-нибудь…
Небо подмигнуло и порозовело. Меня услышали. Выходит, если кричать в пять часов утра, то есть шанс, что бог вынет беруши из ушей.
Додумать мысль я не успел, потому, что пришел домой.
2 июля
Сколько стоит пьяный ежик,
если тени исчезают в полночь?
«Пару лет назад французские психологи провели любопытное исследование на тему: „Скажи, какое реалити-шоу ты смотришь, и я скажу тебе, кто ты“. Я отнесся к эксперименту довольно скептически. Взять, к примеру, меня. Смотрю телевизор почти круглые сутки, в том числе и все те реалити-шоу, которые выходят на нашем телевидении. Если верить французским коллегам, то я что — полный псих?! Если бы я был адвокатом в суде, то сказал: „Протестую, ваша честь!“. Люди смотрят реалити-шоу не потому, что хотят оказаться по ту сторону экрана. А потому, что хотят убедиться — те, кто снимаются в шоу, намного хуже тех, кто в данный момент лежит на экране перед телевизором. Это самая замечательная психологическая ловушка из всех, которые я знаю. Мы-то думаем, что все там по-настоящему, в реальном времени и без купюр. Но каково разочарование, когда узнаешь, что серии идут в записи. Наблюдение за себе подобными
