постоянная бдительность и осторожность. А я уснула на посту. Я не была бдительной. Не слышала скрытых ноток в ее голосе. Я была слишком ленива и беспечна в своем счастливом розовом мирке. Мобильный телефон утонул в бассейне… По поверхности пошла рябь. И все изменилось навсегда.
Я — горе.
Мне снятся родители, но они мне не родные. Мы с Алиной появились на свет в другой семье, но я не помню ее и впервые задумываюсь о том, что воспоминания о ней у меня могли отнять.
Меня предали.
Мне снятся Дублин, и первый Фейри, которого я увидела, и старая злобная женщина, Ровена, которая посоветовала мне отправляться умирать в другое место, если я не могу защитить свою кровь. Она оставила меня одну, не предложив помощи.
Я — злость. Я этого не заслужила.
Мне снятся Бэрронс и В'лейн, и похоть перемежается с подозрительностью, противоречивые эмоции превращаются в яд.
Мне снится Гроссмейстер, убийца моей сестры, и я становлюсь местью. Но я больше не горяча. Я холодная месть, смертельный лед.
Мне снится книга-чудовище, и она зовет меня по имени и считает меня себе подобной.
Я
Мне снится логово Мэллиса. Я ем плоть бессмертных созданий и изменяюсь.
Мне снятся Кристиан, и Дэни, и аббатство ши-видящих. О'Даффи, Джайн, Фиона и О'Баннион, Охотники и монстры, наводнившие улицы. Затем сны становятся темнее и быстрее, они сыплются на меня, как удары боксера-профессионала, сердце и мозг принимают их на себя.
Дублин погружается в темноту! Дикая охота! Запах специй и секса!
Я в церкви, вокруг меня принцы Невидимых, они вскрывают мою сущность и разбрасывают по улице то, что ее составляло. Остается только оболочка женщины, мешок кожи с костями, и, ужас, Господи, как ужасно смотреть на себя со стороны, когда все, что ты знаешь о себе, вырывается и уничтожается и ты теряешь контроль не только над телом, но и над собственным разумом, тебя насилуют в самом глубоком и жестоком смысле этого слова, но…
Это как вспышка.
В той опустошенной женщине есть место, которого они не могут коснуться. Во мне оказалось больше, чем я думала. Нечто, что у меня не может отнять никто и ничто.
Им не удастся сломить меня. Я не сдамся. Я сильная. Я ни за что не исчезну до тех пор, пока не получу то, за чем пришла.
Я могла потеряться на время, но я никуда не исчезала.
С судорожным вздохом я резко сажусь на кровати, мои глаза распахиваются — я словно оживаю после того, как умерла и меня положили в гроб.
Я Мак.
И я вернулась.
Часть вторая
«Один из профессоров, преподававших мне психологию в колледже, утверждал, что все наши поступки имеют одну-единственную цель — секс.
Профессор аргументировано доказывал, что это примитивный неизменный биологический императив (и что, от этого идиотизм человеческой расы становится меньше?). Он говорил, что все, начиная с одежды, которую человек надевает утром, еды, которую покупает в магазине днем, и развлечений, которых ищет вечером, подчинено единственной цели — найти себе пару и заняться сексом.
Я подумала, что он придурок, подняла наманикюренную руку и вслух выразила свое несогласие. Он предложил опровергнуть его теорию.
Мак 1.0 не смогла этого сделать.
Но Мак 4.0 это под силу.
Да, многое в нашей жизни вертится вокруг секса. Но нужно подняться и посмотреть на человеческую расу с высоты птичьего полета, чтобы увидеть полную картину. А я в свои девятнадцать была на это не способна. Я была красоткой, влюбленной в розовый цвет и перламутр.
Я вздрогнула. Ну и какого партнера я надеялась этим привлечь? (И не ждите, что я буду анализировать пристрастие Мак 4.0 к черному и крови. Я это просто понимаю и принимаю.) Так что же нам покажет полная картина нашего стремления к сексу?
Мы не пытаемся что-то приобрести. Мы хотим кое-что почувствовать. Почувствовать себя живыми. Полными энергии, яркими, эмоциональными. Добро. Зло. Удовольствие. Боль. Мы хотим всего и сразу.
Для людей, жизнь которых довольно однообразна, секса достаточно, чтобы это испытать.
Но те из нас, кто живет на полную мощь, чувствуют себя по-настоящему живыми, когда вскидывают над головой кулак, оттопыривают средний палец и с холодной усмешкой машут получившейся фигурой у Смерти перед носом».
6
Я была зла как черт.
Причин было так много, что я даже не знала, с чего начать их список.
Хождение по комнате меня злило. Еще больше злило сидение на сбитых простынях из алого шелка, которые пахли так, словно кто-то устроил на них сексуальный марафон.
И этим «кем-то» была я.
При мысли об этом я злилась еще больше.
Стоит вам подумать, что жизнь отвратительна, как она тут же становится еще хуже. Ха, Мак не пришлось выбирать, стоит ли заняться с кем-то сексом. Прощайте, свидания, флирт и романтика. Меня затрахали до безумия, а потом, когда ниже падать было уже некуда, трахали, пока я не пришла в себя. И я ни за что и никогда не признаюсь в этом человеку, который наверняка будет горд и счастлив, зная, что одной лишь силой своей сексуальности вытащил меня из той бездумной пропасти, в которую меня, кричащую и сопротивляющуюся, затащили несколько Темных Фейри, убивающих сексом.
Насколько я знала Иерихона Бэрронса, он пребывал в уверенности, что его член — самая огромная, могучая, идеальная и важная вещь под солнцем нашего мира.
Это — я моргнула — я сама говорила ему раз или два.
Ну… может, несколько раз.
Я зарычала и натянула простыню, прикрывая грудь. Животное, которым я была до сих пор, не исчезло. Эта тварь все еще жила во мне, и я знала, что она останется навечно. Я была довольна. Мне нравилась ее дикая суть. Розовой Мак не помешает определенная доля дикости. Снаружи меня ждет совершенно дикий мир.
Я хладнокровно радовалась тому, что жива, радовалась, что у меня есть будущее, несмотря на то, какой ценой я этого добилась. И я кипела от злости на всех, кого встретила, и на все, что со мной случилось после того, как я оставила Ашфорд, штат Джорджия.
Ничто не шло так, как планировалось. Ничто. Убийца моей сестры должен был быть
