зовут Лукан Тревейн.
— Кто или что ты такое?
— Ты назвала меня по имени, когда призывала в первый раз, — нетерпеливо выпалил горец. — Я Кейон МакКелтар. На вопрос «что я такое» могу лишь сказать, что я мужчина.
— Тот блондин сказал, что ты убийца. — Ее голос был сладок, как отравленное яблоко. — Помнишь? Ты его убил.
— О, — отмахнулся Кейон, — не ему меня судить.
— Он сказал, что тебя заперли ради безопасности всего мира.
— Вряд ли. Твой мир, Джессика, будет гораздо безопаснее, если я буду на свободе.
— Так почему ты в зеркале? — Девушка просияла, словно у нее внезапно возникла чудесная идея. — Ты что, джинн? Выполняешь желания?
— Если ты имеешь в виду
— Ну ладно, ладно, ведь все знают, что не бывает людей в зеркалах. Ну и как же ты там оказался?
— Меня обманули. Как еще человек может оказаться в зеркале?
— Как именно обманули?
— Это длинная история.
Когда Джесси открыла рот, чтобы продолжать расспросы, Кейон сухо сказал:
— И мне не хочется об этом вспоминать.
Ее глаза сузились, как у кошки.
— Тот блондин говорил также, что зеркало принадлежало Невидимым. Я поискала «Невидимых» в сети. Это не классификация артефактов. Это классификация
— Может, это невероятно редкий артефакт? — насмешливо предположил он. — Женщина, у нас нет времени на разговоры. Я отвечу на все твои вопросы, когда ты выпустишь меня и мы сможем отсюда уйти.
Ложь очень легко соскользнула с его языка. В тот миг, когда она его выпустит, он успокоит ее сомнения простым приказом Гласа. И отдаст еще несколько команд, которые давно задумал.
Он был мужчиной и слишком долго оставался без женщины. Он испытывал сильный голод. Обдумывание эротических приказов действовало на него не хуже афродизиака. «
— И зачем кому-то обманом запирать тебя в зеркале? Кейон очнулся от похотливого ступора и шагнул назад, чтобы серебро зеркала скрыло от нее бугор на его килте. Он сомневался, что такое наглядное доказательство его намерений поможет убедить девушку в том, что его нужно выпустить. Проклятие, нужно было вчера, после того как разобрался с Романом, воспользоваться Гласом и добыть себе современную одежду! Те синие джинсы, которые носили как мужчины, так и женщины, сдержали бы его напор.
— Потому что тот, кто обманул меня, приковав к этому зеркалу, в обмен получал бессмертие. Каждая реликвия Невидимых предлагает Темную Силу особого рода. Вечная жизнь без старости, без изменений, это дар Темного Стекла!
Во имя Дану, сколько же времени ей нужно, чтобы решиться выпустить его из этого проклятого зеркала?
— Ох. — Девушка некоторое время смотрела на него пустыми глазами. — Так, давай проверим, правильно ли я поняла. Ты хочешь сказать, что существуют не только люди в зеркалах, не только Фейри, которые где-то старательно изготавливают артефакты с паранормальными свойствами, но и бессмертные, которые прячутся по всему миру?
Горец чуть не зарычал от ярости.
— Не думаю, что они «прячутся», женщина. И, насколько я знаю, Фейри уже тысячи лет не занимались творением артефактов, с тех пор как скрылись в иной реальности. И хватит смеяться. Я всего лишь отвечаю на твои вопросы.
— Но эти ответы невероятны.
— А разве ты не знаешь, что если невозможное происходит, то оно возможно?
— Я никогда не видела бессмертного и уж точно никогда не видела Фейри.
— Ты не права. Ты видела меня. И надейся, что не увидишь
— Почему?
— Джессика, — мягко, но настойчиво оборвал ее Кейон, и в его голосе ясно слышалось предупреждение о бесконечных опасностях. — Я буду считать до трех. И если до конца отсчета ты не начнешь читать заклинание, чтобы освободить меня, я заберу свое предложение назад. Я не пошевелю и пальцем, когда за тобой явится следующий убийца. Буду просто сидеть и смотреть, как ты умираешь медленной и мучительной смертью. Я начинаю. Один. Два…
— Ну не стоит так злиться, — раздраженно сказала Джесси. — Я собиралась начать, просто хотела прояснить…
— Тр…
— Ладно, говорю! Уже говорю!
— Черт побери, ну
7
— Кейон МакКелтар, drachme se-sidh!
Сердце бешено колотилось в груди. Джессика нервно попятилась, ее взгляд был прикован к зеркалу.
Серебро затуманилось, потемнело, вскипело тенями, словно дверь, открытая в ураган. Потом темная кромка у самой рамы расширилась, заливая поверхность чернотой. Гравировка на раме засияла золотым светом, освещая руны, мебель и стены кабинета. Странное ощущение искаженного пространства усилилось и стало почти невыносимым, прошлось по нервам, как звук ногтей, скребущих по классной доске.
А потом, так же внезапно, свет потемнел, чернота исчезла, освободив жидкое серебро, которое пошло рябью, словно поверхность озера Мичиган в ветреный день.
Из зеркала появилась нога в сапоге, потом мощное бедро — это выглядело так, словно двухмерный рисунок пересекал какой-то сказочный порог и постепенно превращался из простого отражения в трехмерного человека.
Это было невозможно. Это было жутко. Джесси не видела ничего более захватывающего.
Из зеркала появились бедра, прикрытые килтом, мускулистый живот, затем широкая грудь, покрытая странными красно-черными татуировками.
Последним появилось смуглое грешно-прекрасное лицо. Белые зубы сверкнули в ликующей усмешке, в глазах цвета виски светился триумф.
Выйдя из зеркала полностью, горец величественно, высокомерно тряхнул головой, заставив бусины в волосах зазвенеть.
Ощущение искаженного пространства исчезло, стекло снова стало серебряным и теперь отражало тугую задницу и мускулистую спину.
Джесси сжалась, пытаясь успокоить себя тем, что если уж ей предстоит сейчас умереть, то, как минимум, перед смертью удастся насмотреться на изумительного красавчика. Этот мужчина словно сошел со страниц хит-парада «Романтической фермы мускулистых красавцев»[1]. Проклятие, да он мог бы
Даже внутри стекла Кейон выглядел массивным, но снаружи оказался еще больше. Этот мужчина обладал харизмой, к таким всегда тянет словно магнитом, даже против воли. И он знал об этом.
