– Это похоже, доктор, но есть и разница.
– В чем?
– То действовало быстрее.
– Сейчас медленнее, несомненно, из-за того, что мы находились довольно далеко.
– Человек никогда не находится достаточно далеко от неприятностей, доктор.
В тот же вечер Венсан поговорил с Джеком Финлеем. Тот также считал, что лучше вернуться.
– Что ты думаешь, док? Это знаменитая лучевая болезнь?
– Боюсь, что так.
Финлей замолчал, глядя на карту.
– Лжецы, – сказал он наконец.
Никогда никто из пассажиров на борту «Мэри-Анна» не забудет этого возвращения. Кроме Патриции, никто по-настоящему не заболел. У Дианы на руках сходила кожа, у всех было отвратительное ощущение во рту, но дальше этого не шло. Среди матросов, у которых кожа была менее нежной, никто не жаловался. Венсан сделал все, чтобы его подопечные не волновались. Он изобразил себя педантом и буквально затопил их научными выражениями, объясняя возвращение в Японию необходимостью лечить Патрицию. Нельзя было скрывать серьезность ее положения.
Маленькая яхта двигалась полным ходом. Делая записи в судовом журнале, Джек Финлей подолгу в задумчивости стоял перед периметром. На карту, в которую он прежде верил, он смотрел с ненавистью. Никогда Джек Финлей не был так зол. Разве только в молодости, в кабачке Гонконга, испытал он такую же ярость, когда какой-то мошенник обчистил его за покером. Он доверял, играл честно, а перед ним оказались жулики.
Его провели, периметр был фальшивый.
– Лжецы, – повторял он и с неприязнью посматривал на Тедди Брента, – ведь он был сыном генерала.
– Это не его вина, – защищал Венсан. Он также не симпатизировал Тедди, но еще меньше ему нравились навязчивые идеи.
– Все равно, – мрачно возражал Финлей.
Когда он, заложив руки за спину, уходил, взгляд его выражал упрямство. Ночью он снова неустанно делал вычисления, чтобы еще раз убедиться в своей невиновности.
Венсан также познал неудержимую злобу. Мысль о том, что эта ужасная сила была освобождена и, по- видимому, никем не контролировалась, наполняла его безграничным ужасом. Атомная смерть была хладнокровно брошена в воду, и никто не знает, где ей заблагорассудится остановиться. Море кажется необитаемым, но в действительности оно густо населено. Целые флотилии судов и суденышек всегда находятся в этом уголке Тихого океана. В основном это рыбаки. У каждого капитана на карте – все тот же красный прямоугольник. И все прониклись доверием к его границам. Но на скольких из этих кораблей люди теперь удивляются странным ожогам и продолжают вялить тунца и акулу, подавляя стоны ругательствами?…
Тунец и акулы… Поверхность моря несет на себе суда, а в глубинах – рыба. Рыба, которую ловят, чтобы есть. А разве атомная зараза не может настигнуть рыбу?
Венсан почувствовал холодок. Что случится с тем, кто поест атомной рыбы? Ему рисовались японские рынки, огромные тележки, пахнущие соленой водой, и запах свежей рыбы в лавках, где рыбная чешуя переливается на солнце всеми цветами радуги. Он видел лавчонки, около которых люди едят рисовые шарики с тунцом и акулой. И своеобразные японские кушанья из сырой рыбы. Этот острый запах, запах пены и волн, который заставляет облизывать губы перед заманчивым рыбным блюдом. Сезон рыбной ловли кончался. Отовсюду возвращались рыбаки со своим грузом. Сколько тонн рыбы было в их трюмах? Сколько смертей притаилось в их просоленных углах?
При входе в порт яхту зарегистрировали. Они подверглись нашествию счетчиков Гейгера. Их судно было не первым. Здесь уже были многие из сотен судов, обманутых периметром. Симптомы повсюду были одинаковые. Наименее пострадавшие испытывали зуд и нечто похожее на состояние после солнечного удара. На сампане «Фукуруци Мару» один моряк был почти в таком же состоянии, как Патриция. Его отправили в больницу в Токио. Все капитаны клялись, что они строго обходили периметр. Венсан был не единственным, подумавшим о рыбе. Улов контролировался. Везде раздавалось щелканье счетчиков Гейгера.
Это название становится обиходным термином нашего времени. Однажды, в молодости, Венсан был в лаборатории ядерной химии. Он только начинал учиться на врача. Там была девушка, худая, нервная, умный взгляд которой и маленькие упругие груди притягивали его к себе. Она работала в подвале, и они шли туда по длинному коридору. Когда они вошли в комнату, он поцеловал ее в шею, но она его оттолкнула.
– Вы мне мешаете, – сказала девушка. – Я жду Лану, чтобы провести опыт. Это же серьезно, глупый. Вы не знаете, с чем мы играем.
В конце коридора послышались шаги Ланы. Она несла тщательно упакованное радиоактивное вещество – предмет опыта. Лана медленно шла по полутемному коридору, освещенному слабым светом, проникавшим с лестницы. При ее приближении внезапно раздалось щелканье незнакомого Венсану прибора.
– Что это? – спросил Венсан.
Девушка улыбнулась но ничего не сказала. Лана шла. Поведение прибора становилось все более странным. Он был похож на ритмично клюющую птицу. Это был счетчик Гейгера, он угадывал радиоактивность и предупреждал о ней.
– Отойди, Лана, – сказала девушка.
Лана послушалась, и щелканье стало реже.
– Подойди, Лана!
