Если бы он выглядел хоть чуть-чуть заинтригованным этой идеей, она бы отказалась, но он говорил совершенно бесстрастно. Похоже, мысль о том, что она снимет довольно интимную деталь туалета, интересует его не больше, чем последние биржевые цифры. Хотя они как раз могли бы его заинтересовать. Она видела, что вотировки сегодня немного поднялись.
Она выглядела бы глупо, изображая разгневанную викторианскую девицу, когда он явно видел в ней лишь прекрасного спарринг-партнера, а не женщину. Ничего нового.
Осознание этого больше не должно было ранить ее, но все же ранило.
И все же унизительно признавать, что единственный за многие годы мужчина, к которому ее влекло, видит в ней не более чем досадную помеху, с которой приходится проводить время, чтобы сдержать обещание, данное двоюродному брату.
Она отвернулась от него и стянула из-под юбки сначала один чулок, потом другой. Прохладный воздух словно рукой коснулся ее обнаженных ног, и по коже опять побежали мурашки.
Постаравшись принять невозмутимый вид, она снопа повернулась к Саймону.
Он даже не смотрел на нее. Он пил моду из бутылки, которую она раньше не заметила.
— Я готова.
Он сделал еще один глоток и опустил бутылку.
— Хорошо. Встаньте вот здесь.
Он положил руки ей на плечи и поставил ее в стойку. Он был так близко, что она чувствовала запах его тела, усиленный потом от тренировки. Будет ли он пахнуть так же после занятия сексом?
Этого ей не узнать никогда, стало быть, нечего и думать.
— Встаньте вот так. — Он взял ее за талию и за локоть правой руки и поставил блок. — Меняйте руки, когда я буду менять сторону нападения. Вы можете это сделать?
— Конечно. — «Только перестань касаться меня, пока я не совершила что-нибудь, о чем мы оба пожалеем».
Он странно посмотрел на нее:
— Вы в порядке? Я не ударю вас. Мне просто нужна мишень, чтобы целиться. Спарринг будет совершенно бесконтактным.
Она кивнула:
— Вы можете начинать.
Он начал и сдержал слово, останавливая удар на расстоянии всего нескольких миллиметров, ни разу не коснувшись ее. Так продолжалось примерно пять минут, пока он не напомнил, что она собиралась что-то говорить.
— Верно. Во-первых, думаю, вы должны рассмотреть слияние с точки зрения будущего роста при минимальной потере имеющегося сейчас числа сотрудников.
Саймон не отвечал, он просто позволил ей говорить. Даже малейшим движением ресниц он не выдал, что хотя бы слушает ее.
Время от времени он менял ее позицию, продолжая тренировку. Он делал это молча, но она все равно сбивалась с мысли, и ей приходилось задумываться, чтобы вспомнить, на чем она остановилась.
— Вам нужно быстрее менять блокирующую руку.
Она запнулась на середине фразы о том, как вырастут акции объединенных компаний на биржевом рынке.
— Что?
— Мне нужно, чтобы вы быстрее меняли блокирующую руку.
Что ж, она увеличила скорость и обнаружила, что принимает основные позы блокировки из тай-бо. Довольно скоро она стала тяжело дышать между словами, а по спине побежали ручейки пота, отчего тонкий шелк ее белого топа прилип к ней.
— О'кей, теперь давайте поработаем над вашей формой.
Не понимая, как это получилось, она вдруг оказалась в объятиях Саймона, спиной касаясь его груди. Он взял ее за обе руки и поставил в стойку.
— Расслабьтесь, Аманда. Пусть ваше тело двигается вместе с моим.
Она была очень рада, что стоит спиной к нему и они повернуты к окнам и океану, а не к зеркальной стене, которая отразила бы эту живописную картину уж слишком реалистично. От мысли, что ее тело будет двигаться вместе с его телом, ее соски болезненно напряглись. Два тонких слоя ткани ее шелкового топа и бюстгальтера никак не могли скрыть очевидного, и она молилась только, чтобы он оставался позади нее.
Она постаралась сконцентрироваться на его командах и послушно следовать за его движениями.
— В этом нет необходимости.
Он не ответил, но его большая рука легла на ее бедро, пальцы усилили давление, чтобы ее нога приняла нужную позицию.
Ей хотелось растаять, превратиться в лужицу сексуального желания на полу. Одна только сила воли не дала подогнуться ее коленям, когда его пальцы коснулись ее бедра.
О Господи! Она никогда раньше не была так возбуждена, даже во время секса с Лансом. А ведь Саймон и не пытался завести ее. Он просто учил ее!
Она оступилась, и рука Саймона скользнула к внутренней стороне бедра. Только то, что на ней была прямая юбка, туго натянувшаяся в такой позиции, не дало его пальцам продвинуться между ее ног.
Она взвизгнула и, вывернувшись из его рук, почти отскочила.
— В чем дело? У вас судорога?
Скрестив руки на груди, чтобы скрыть проступившее сквозь бюстгальтер доказательство своего желания, она покачала головой. Он даже не понимал, что ее беспокоит. Это осознание больше, чем что- либо другое, заставило ее пройти через комнату и надеть жакет.
— Вы закончили тренировку, ведь так?
Он кивнул.
— Но нам все еще нужно поработать над вашей формой.
Она скользнула в туфли, не надев чулки.
— Я бы предпочла закончить свою презентацию слияния.
— Очень хорошо, но я планировал немного поплавать. Не хотите ли присоединиться ко мне?
Не в этой жизни. И как, по его мнению, она должна плавать? Голой? Она отругала себя за то, что ее тело все больше демонстрирует возрастающее возбуждение. «Плохая мысль, Аманда, плохая, плохая мысль».
— Нет, но я не против принять душ. — Жаль, что у нее нет с собой чистой одежды. И пот на теле еще не высох.
Саймон подошел к маленькому переговорному устройству на стене и нажал кнопку.
— Джейкоб?
— Да, сэр, — прозвучал отдаленный голос дворецкого.
— Аманда немного вспотела, изображая мою мишень, и хочет принять душ. Думаю, вы с ней примерно одного размера. Не мог бы ты подыскать для нее что-нибудь чистое, чтобы она надела это после душа?
Если бы Саймон спросил, она бы отказалась от предложенной одежды, но он не спрашивал. Его слова о том, что он считает ее пышное женское тело в метр шестьдесят ростом одинаковым с жилистой фигурой дворецкого, который был выше метра семидесяти, ничуть не прибавили ей уверенности в себе.
Она почти чувствовала жалящее «любовное похлопывание» Ланса по своему бедру и слышала его вопрос, неизменно сопровождавший это: «Ты тренировалась сегодня утром, дорогуша?» Ему всегда удавалось произнести это так, словно он сомневается в ней.
Когда она пыталась объяснить ему это, он говорил, что она выискивает в его словах какой-то особый смысл, и начинал невнятно лепетать что-то о том, как вредно это для свободного общения в браке. У него хватало нахальства говорить ей, что от такой ее реакции он боится быть с ней откровенным.
Она позволила себе слегка ухмыльнуться, вспомнив, как сказала то же самое о его реакции после того, как расколотила его огромный телевизор.
— Аманда?
Она подняла взгляд и поняла, что Саймон только что спросил ее о чем-то.
