Облегченно вздохнув, она перекатилась на спину и осознала свою близость к краю всего за секунду до того, как упасть на пол.
— Не самый элегантный способ вставать с постели, если позволите заметить, мисс Закери.
Джейкоб? Джейкоб был здесь? И что он видел?
Она порывисто вскочила на ноги, одергивая смятую юбку.
— Мне показалось, вы собирались воспользоваться гостевой комнатой.
Она чувствовала, как пылают щеки.
— Так и есть. Это недоразумение. Он… Я… — Как ей объяснить события, в результате которых она оказалась спящей в объятиях Саймона?
— Я не сую нос в личные дела босса.
— О, ради Бога! Нету нас никаких личных дел. Я пыталась помочь ему дойти до кровати. Он заснул, когда я была под ним. То есть, я хочу сказать, он упал. Мы упали. Я не могла выбраться. Думаю, я заснула, пока ждала, когда он расслабится.
— Как скажете, мисс Закери. Я пришел, чтобы узнан, не хотите ли вы ужинать.
— М-м, это было бы великолепно. — Она застегнула несколько пуговиц блузки, отворачиваясь от слишком понимающего взгляда Джейкоба. — Я только пойду переоденусь.
Одежда была вся мятая, но, может быть, приведя в порядок свой внешний вид, ей удастся привести в порядок и свои мысли.
Оставалось только надеяться.
Эрик Брант позвонил после ужина. Как только Аманда услышала сто голос, у нее засосало под ложечкой от беспокойства, как он воспримет ее переезд к его кузену.
— Он позволил вам приехать жить? Вот так, просто? — Эрик был ошеломлен.
— Это была идея Джейкоба, — попыталась защититься она.
— Но у Саймона практически никогда никто не бывает, а тут он позволяет совершенно чужому человеку жить в своем доме. Должен сказать вам, Аманда, это самое странное деловое соглашение, в котором я когда-либо участвовал.
— Саймон поступает не так, как все нормальные люди, — сказала она, повторяя его же собственные слова.
— Но и таких вещей он тоже не делает.
— Это был единственный предлог, под которым я могла видеть его достаточно часто, чтобы убедить в выгодности слияния.
Смех Эрика резанул по ее и без того натянутым нервам.
— Что ж, мне придется передать это дело вам, Аманда. Только ваша преданность своей работе сможет завершить эту сделку. Хотел бы я, чтобы мои сотрудники были хотя бы вполовину амбициозны и изобретательны, как вы.
Похвала согрела ее душу.
— Спасибо. — Она надеялась, что ее босс, Дэниел, согласен с Эриком.
Аманда оторвала зеленую плодоножку от клубники и бросила ее в мусорную корзину слева. Ягоду она положила в керамическую миску и взяла следующую. Она позавтракала час назад, но сочные ягоды все еще соблазняли ее. Единственное, что останавливало ее от того, чтобы бросить ягодку себе в рот, так это то, что Джейкоб войдет как раз в этот момент и поймает ее.
Не для этого же она сбегала из кухни.
Она не видела Саймона с того момента, как днем практически убежала из его комнаты. Она даже не знала, пробудился ли он уже от своего богатырского сна, и не осмеливалась спросить Джейкоба. Только не после того, как он застал ее в спальне Саймона.
— Это выглядит не совсем обычно для сосредоточенной на карьере женщины.
Она подняла глаза на звук знакомого голоса и улыбнулась, хотя и немного нервно. Она не знала, что Саймон помнит о ее присутствии в его постели. Это и присутствием-то назвать трудно, но поскольку она уже больше двух лет не была в постели мужчины и более трех не делала там ничего, достойного упоминания, ей все еще было неловко встретиться с Саймоном лицом к лицу.
— Привет. Хорошо выспались?
— Хорошо.
Весь его вид доказывал это. Глаза ясные, и он успел побриться. Опять без рубашки, он надел обрезанные джинсовые шорты. Ее взгляд скользнул по его мускулистым ногам, покрытым темными волосами, и задержался на них гораздо дольше, чем требовали приличия. Ей пришлось заставить себя снова посмотреть ему в глаза.
Они блестели от чего-то, что она не могла разгадать, а на его губах была забавная полуулыбка.
— Мне нужно потренироваться. Я пришел спросить, не хотите ли вы присоединиться ко мне?
— Вы имеете в виду — изобразить для вас мишень?
— Я думал, мы сможем сделать несколько упражнений из таэквондо.
Вообще-то это была отличная идея. Ее тело жаждало физической нагрузки, а у нее не хватало смелости спросить Джейкоба, не будет ли Саймон против, если она поплавает в бассейне.
— Я почти закончила тут и потом с радостью составлю вам компанию.
— Как Джейкоб уговорил вас на это?
— Это было нетрудно. Мне требовался предлог, чтобы побыть на воздухе, и он дал мне его.
— Он варит варенье?
— Так он сказал. Я раньше никогда не видела никого, кто бы варил домашнее варенье. Он сказал, что потом я могу посмотреть.
— Ваша мама не делала никаких заготовок?
— Вы шутите? Представления моей матери о домашнем хозяйстве сводились к тому, чтобы помнить номер телефона местной службы быта.
Он рассмеялся:
— Моя мама была не лучше. Она была слишком занята своими картинами, чтобы выполнять работу полому, но все же у нее получалось делать так, что это был настоящий дом.
Значит, она была полной противоположностью матери Аманды. Той всегда удавалось заставить свою дочь чувствовать себя незваной гостьей в прекрасно обставленном и оборудованном калифорнийском особняке, в котором она выросла.
— Какой она была? — спросила Аманда.
— Доброй. Полной жизни. Веселой. Она много улыбалась. Она могла рассмешить нас с папой так, что у нас начинали болеть бока от хохота.
— Должно быть, было очень больно потерять ее.
— Да. Все изменилось.
— Ваш папа, наверное, очень тяжело перенес это.
— Он нашел утешение в работе.
— А как же вы?
Пожав своими невероятными плечами, он нахмурился.
— Думаю, я последовал примеру отца.
— Вы же сказали, что вам было всего десять лет. — Она не могла представить ребенка, ушедшего с головой в работу.
— И я в это время оканчивал школу. Я погрузился в эксперименты и учебу.
И научился исключать весь остальной мир из этого процесса.
Она закончила чистить последнюю ягоду и вытерла руки влажным полотенцем, которое приготовил для нее Джейкоб.
— Я готова изображать боксерскую грушу.
Саймон выскользнул из шорт и натянул спортивные штаны. Их свободный покрой, специально предназначенный для боевых искусств, будет лучше скрывать реакцию его тела на Аманду. Он все еще вибрировал от ярких образов, преследовавших его во сне после трехдневной непрерывной работы. Они были так чертовски реалистичны, что он мог поклясться, что, когда он проснулся, подушка еще хранила ее запах.
