горных кланов.
– И тебя нисколько не волнует, что истинный варвар сделает с Абигайл, как только правда откроется? – поинтересовался сэр Рубен.
В ответ Сибил лишь слегка пожала плечами. Эмили невольно прикусила губу: от подобного безжалостного эгоизма хотелось кричать во весь голос.
– Не имею ни малейшего желания воевать с агрессивным и грозным шотландским кланом.
– Не говори глупостей. Неужели кому-то захочется тащиться в такую даль лишь для того, чтобы выместить на тебе злобу?
– Значит, глупости? – сурово переспросил сэр Рубен – Я глупец?
– Только в те минуты, когда позволяешь страху влиять на собственные решения, – ответила Сибил спокойно. Тон ясно показывал, что гнев мужа не внушает ни тени опасения.
– А не ты ли советовала послать как можно меньше рыцарей – и это в ответ на просьбу сюзерена о помощи?
– Но не могли же мы оставить без защиты собственные земли!
– Ну вот, в наказание за упрямство и получили этот приказ.
– И все же я была права, разве не так? Ведь король не наложил на тебя никакого штрафа.
– А потерю дочери ты штрафом не считаешь?
– Все равно рано или поздно их всех придется выдавать замуж.
– И все же пренебречь ты готова лишь одной.
– Остальные могут сделать выгодные партии.
– Даже Эмили?
В ответ на мимолетную колкость мачеха лишь презрительно рассмеялась.
– Итак, я намерен сообщить королю, что в течение ближайшего месяца отправлю в поместье лендлэрда Синклера одну из своих дочерей с причитающимся ей приданым.
– Надеюсь, не Иоланту? – дрожащим голосом уточнила Сибил.
– Не Иоланту, – коротко, с видимым недовольством заключил сэр Рубен.
Он собирался отправить Абигаил.
– Нет! – в ужасе закричала Эмили.
Родители вздрогнули и, подняв головы, одновременно посмотрели вверх – туда, откуда донесся истошный вопль. В этот момент лорд и леди Гамильтон походили на пару хищных голодных грифов, которых отвлекли от кровавого пира.
Эмили стрелой слетела вниз.
– Не смейте отправлять Абигайл на мучение и позор.
Сибил презрительно сжала губы.
– Итак, ты снова подслушивала?
– Да. И очень рада собственному терпению. – Эмили с отчаянным волнением повернулась к отцу: – Ты не можешь послать Абигайл в далекие земли. Чужие люди способны принять болезнь за проклятие свыше, за знак порчи!
– Вполне вероятно, что глухота и есть знак порчи, – вставила Сибил, однако Эмили предпочла пропустить ядовитое замечание мимо ушей.
– Умоляю, отец, не делай этого, не поступай жестоко!
– Но твоя мачеха только что утверждала, что для Абигайл союз с шотландским вождем – единственная возможность выйти замуж. Ты готова возразить?
– Да, готова! Особенно если эта возможность означает брак с диким горцем, который придет в ярость, узнав об обмане!
Лицо сэра Рубена застыло, и дочь тут же постаралась обуздать чувства. Жалко проиграть поединок в самом начале и лишь потому, что обидела отца собственным необдуманным поведением.
Она смиренно опустила взор, хотя откровенное проявление покорности далось с большим трудом.
– Пожалуйста, отец, не обижайся, но я на самом деле считаю, что Сибил не права. Вряд ли гордый вождь шотландского клана сумеет проглотить обиду и удовлетворится малым – всего лишь выместит ярость на несчастной жене.
Родители считали подобный исход приемлемым. Эмили жестокое отношение к Абигайл казалось невыносимым и приводило в ужас.
– Так ты всерьез считаешь, что вождь объявит воину?
– Да.
– Откуда ей знать? – презрительно фыркнула Сибил. – Девчонка! Не смыслит в жизни ровным счетом ничего!
– Но я слышала немало рассказов о гордых и жестоких северных людях, отец.
– Рассказами пугают глупых детей, – возразила Сибил.
